Се Ляню показалось, будто этой фразой его ударили по лицу наотмашь. Он посмотрел на воина:
— Ты издеваешься надо мной?
— Нет, — ответил тот.
— Значит, не надо нести подобную чушь! Как такое может быть?
Помолчав, Умин сказал:
— Вовсе не обязательно, что не может.
— …
Се Лянь уже находился на грани:
— Довольно! Что ты хочешь этим сказать? Ты разве не воин Сяньлэ? Я призвал тебя не для того, чтобы ты заступался за народ Юнань. Ты должен лишь слушаться моих приказов, не более!
Цветок на полу вонзался принцу прямо в сердце, колол глаза, отчего тот внезапно почувствовал себя совершенно разбитым. Будто в попытке излить гнев, он в ярости растоптал цветок. А затем вдруг понял, что поступил совершенно неразумно — зачем так сердиться на какой-то маленький цветок? И немедленно выбежал прочь из храма. Только дуновение холодного ветра помогло ему успокоиться.
Воин в чёрном последовал за ним.
— Ты осмотрел окрестности? — спросил его принц. — Заметил ли что-нибудь необычное?
— Нет, — ответил Умин.
— Уверен? Чтобы наслать поветрие ликов, нельзя допустить промашки ни в чём — время и место должны подходить идеально.
— Уверен.
Се Ляню больше нечего было сказать, он поднял взгляд к небу.
Умин же, помолчав, задал вопрос:
— Ваше Высочество, вы уже придумали, как нашлёте поветрие озлобленных духов?
— Как раз размышлял над этим.
Се Лянь посмотрел на чёрный меч у себя на поясе. Тысячи духов были запечатаны им внутри этого меча, но печать продержится совсем недолго.
И вдруг Умин продолжил:
— Ваше Высочество, позвольте обратиться к вам с просьбой.
— Говори.
— Искренне надеюсь, что Ваше Высочество передаст мне этот меч. Чтобы я лично наслал поветрие ликов.
Се Лянь обернулся:
— Почему?
Глаза воина в чёрном под маской, не отрываясь, смотрели на принца.
