Инцест во имя Магии

французская девочка крутит

Я... Я. Убила. Ебучего. Чарли. Он повалился на землю, без единого повреждения, но безусловно мертвый. Я не могла понять, как так получилось. Помнила только, что он хотел первый использовать против меня непростительное заклинание, что это он хотел убить меня, это он... только он был виноват. Мне осталось только одно — защититься. Господи, я же могла использовать любое другое заклинание, выбить из его рук палочку или отбросить Чарли в стену, но телом будто снова овладели старые личности. Я автоматически, будто использовала это заклинание каждый день, поднесла руку вверх и произнесла «Авада Кедавра». А ведь известно, что такое заклинание требует огромной колдовской силы и искреннего желания убить. Неужели... я действительно так сильно хотела его смерти? Судя по результату, определенно.

Флер еще лежала без сознания. Хотелось подбежать к ней, но я не решалась, как будто боялась, что те личности снова возьмут власть над моим телом и заставят убить и ее. Я ничего не понимала. Просто села возле камина, спиной уперлась в стену и мелко задрожала. За такое людей в Азкабан сажали без разбирательств. Я теперь преступница. Я убила бывшего брата. Пусть это была только защита, пока не снято проклятие, я даже не смогла бы рассказать им всем правду. Разве что когда меня уже бы совсем приперли к стенке. Цена за магию... Главное, что Чарли мне совсем не было жаль. Этот ублюдок вполне заслужил смерть. Да, я хотела его убить. Я хотела. Убийца. Убийца. Было сложно собраться. Или просто?.. Я не могла определиться. Вроде мне было плохо из-за того, что я переступила все возможные моральные принципы, а вроде была удовлетворена тем, что решилась, путь и неосознанно. Не помню, как в руках оказался алкоголь. Бутылки принадлежали отцу. В баре было полно всякого горючего. Влив с ходу в себя три рюмки, я успокоилась окончательно. Стоило б узнать, где Чарли хранил свое состояние. Нельзя было оставлять большие деньги просто так. А еще... разве после Авады оставались следы преступления? Нет. А значит, можно будет преспокойно выставить эту смерть случайностью и не парить себе мозги. А деньги потом, скорее всего, перечислят семье, но я, само собой, перечислю их все себе на отдельный счет или на счет Флер и уебу отсюда. Планы становились все радужнее, теперь мы с любимой богаты. Я пошла к ней уже нетвердой походкой, похлопала Флер по щекам, но она никак не хотела просыпаться. Удар не показался мне сильным. Проверила Чарли — он действительно умер. Постаралась при этом не оставить на нем своих отпечатков, хотя это было совсем не обязательно. — Флер... пожалуйста, проснись. Я устала. Очнулась любимая только через двадцать минут. Все это время я сидела на полу, гладя ее по голове, и пила. Часы тикали медленно и тихо, я даже испугалась, когда тело, что рядом, двинулось. Будто труп ожил. Но Чарли лежал. Еще несколько часов — разлагаться начнет. — Где?.. — она еле говорила. Наверняка где-то шишки должны были остаться от удара... головой? Я не могла вспомнить, как именно он приложил Флер. — Больно? — Уже нет. Глаза любимой — безумные, родные. Как будто смотрела на себя со стороны. Она снова это делала, но не специально. Через час мы пили уже вдвоем, совершенно не разбирая, что пьем. Лишь бы влить в себя немного или много гадости материальной, все для того, чтобы заглушить гадости в душе. — Что будем делать с трупом? — спросила Флер. Она вообще так спокойно отреагировала на смерть Чарли, но я, если честно, не сильно удивилась такой реакции, а еще мне очень нравилась такая бесчувственная сумасшедшая Флер. — Отнесем в какое-нибудь темное магическое место и оставим там. Все просто. Авада не оставляет следов, переживать нечего. — Разве Министерство никак не отслеживает использование непростительных заклинаний? — А разве это возможно сделать?.. Нет. Тем более... он мертв почти два часа. Если бы какой-то такой механизм и существовал, то на нас уже совершили бы облаву. Мы обе призадумались. Оказалось, в волшебном мире довольно просто быть убийцей. Вот только для этого смертельного заклинания нужно было обладать большой магической силой. Откуда она у меня взялась? Усиление вторыми личностями? Возможно, это оно помогло, другое объяснение я найти не могла. Подумав еще немного, мы дошли до того, что было совсем не выгодно бросать Чарли где-то там, по переулкам, ведь существовал еще один способ узнать правду — они могли прочесть его последние воспоминания. Да, конечно, тогда они узнали бы всю правду и я, вполне вероятно, даже не получила бы никакого наказания за совершенное, ведь это была самозащита после долгих издевательств да еще и в состоянии аффекта. Меня точно оправдали бы. Вот только магию я бы потеряла. Этого допустить было никак нельзя. Я попросту заморозила его тело, а затем положила труп Чарли к остальным родственникам, к пока еще живым. — Ты все делаешь правильно. — Не стоит меня ободрять, Флер. Не стоит. Я это знаю и чувствую себя хорошо. Поцелуй в щечку был моим подарком за эту фразу, а затем я навалилась на нее сверху. Флер еще не совсем оправилась от удара, но мне казалось, что это ничуть не могло помешать нашему маленькому баловству. — Смотри, что я прикупила, пока тосковала без тебя. — И она показала мне... что это? — Что это? — спросила я вслух. — Люди называют это спиннером. Похоже на детскую игрушку, но я подумала, что если использовать заклинание генерации энергии или ветра, то можно было бы найти ей другое применение. — О господи, как она работает вообще? — Вот так. Флер мягко ударила по одному из трех выступающих полукруглых краев — оно завертелось. Светящаяся, эта штука действительно походила на обычную такую побрякушку для маленьких детей. А еще я совсем не понимала, когда она могла выйти из дома, если на ней были тела моих родичей. Впрочем, Флер тут же ответила на этот вопрос: — Я влила в них много-много раствора для крепкого-крепкого сна, — когда моя девушка говорила таким образом, складывалось такое впечатление, будто она стала медленно деградировать. Впрочем, чего это я? — Они не смогли б проснуться, даже без моего присутствия. Так что я просто пошла на часик-второй прогуляться. Мне было одиноко без тебя. А еще... очень страшно. — Это не повод покупать всякий хлам. Она обиженно надула губки. — А ну-ка.