Солнце встает над селом Дзауга.Битаров Вадим.

Часть 2.Глава 22 и 23.

В понедельник в 10 часов утра Инга узнала, что Татьяна Сергеевна Ермолова, мать Агеенко Оксаны, забрала из милиции заявление. Это известие ее буквально подкосило.
В тот же день после университета Инга поехала к ней в полной уверенности, что теперь уж с ней точно не будут разговаривать и даже не пустят на порог. К ее удивлению, Татьяна Сергеевна все же открыла ей дверь...
- Проходи.
Инга долго рассматривала ее лицо. Оно походило теперь на нарумяненный и обильно напудренный гипсовый слепок.
- Почему? - мрачно спросила Инга.
- Ну проходи же! Не стой в дверях - сквозняк! Андрюша очень восприимчив к сквознякам. Он такой болезненный!
Всю эту информацию Татьяна Сергеевна выпалила ровным дикторским голосом, словно Инга была старой, надоевшей, но неизбежной приятельницей. Она отвернулась и заторопилась на кухню. Инга побрела за ней по коридору, тяжело вбивая каждый шаг в ветхий линолеум.
На кухне было душно из-за дымящихся на плите тазов с вареньем. Татьяна Сергеевна засновала туда-сюда с половником, как ни в чем не бывало.
- Ох! – вздохнула она и потрусила на груди халат. - Жара-то какая! Я, вот, решила варенье на зиму закатать, пока деньги есть. Детям витамины! Так что, у меня тут дурдом! 
- Почему вы это сделали? - снова спросила Инга.
- …В прошлом году мои дети за зиму совсем отощали. Ты бы видела! А теперь - совсем другое дело! Да и вещи им теплые новые прикуплю…
- Господи! - Инга закрыла глаза.
Женщина стала неистово мешать ложкой в тазу.
- Ты смотри… Надо же, пригорело! На минуту отошла, и на тебе! Вечно ты не вовремя!
Инга молчала, отвлеченно наблюдая за ее суетой. Нескончаемые домашние хлопоты... Дети, заботы… У одинокой женщины всегда дел по горло. Просто неистребимое количество дел...
На кухне возник белобрысый сопливый малыш в волокущихся линялых колготках и принялся беззвучно и угрюмо тянуть мать за фартук.
- Андрюша, ну что? Иди в комнату, видишь, мне некогда! Это мой младший, - обратилась она к Инге  
- У меня еще двое есть.
- Они вам угрожали? - спросила Инга.
Женщина посмотрела на нее с недоумением:
- Угрожали? Нет. Никто мне не угрожал.
- Но вы забрали заявление.
- Ну забрали и забрали! Да, Андрюша? - она уселась на табуретку и водрузила ребенка к себе на колени. 
- Что ж нам, сынок, теперь убиться из-за этой бумажки? Я не знаю… Те, что приходили… Такие милые люди… Ведь, может, это и ошибка…
У Инги защемило сердце. Она еще раз окинула взглядом крошечную хрущевскую кухню, облупившийся потолок, растения в банках на подоконнике, гигантские тазы, прилежно подготовленные баллоны… Она поняла. И ей вдруг стало мучительно стыдно.
- Так у вас еще два сына? - спросила она, насколько могла, беспечнее.
- Нет. Дочка и сын. После Оксаны Игорь - старший, - она вытерла Андрюше фартуком сопли и мечтательно вздохнула. - Он будет ходить в престижную школу. Теперь все будет хорошо, - она перевела на Ингу затравленный взгляд. - Ведь правда?..
В ее голосе прозвучало что-то, похожее на мольбу. Инга с горечью всматривалась в ее глаза. Вернее, в смертельную, непосильную усталость, стонущую из ее глаз.
- Да, все будет хорошо, - сказала Инга. - Может, это и правда ошибка. Простите меня, - она встала и торопливо направилась к выходу...