Солнце встает над селом Дзауга.Битаров Вадим.

Часть 3.Глава 5 и 6.

Большие мраморные цветочницы около особняка едва не снесло, когда  во двор, словно черный смерч, влетела ревущая спортивная “Тойота”. Тимур успел затормозить у самых ступенек, чуть не разбив ее вдребезги.
- Марго!!! - заорал он и бросился вверх по лестнице, сжимая в руках телефон. Вода ручьями стекала с его лица и вымокшей куртки. Он ударил дверь ногой и гигантскими шагами вошел в холл.
На полувинтовой лестнице, ведущей на верхний этаж, поочередно засверкали изящные домашние туфельки цвета слоновой кости. Марго появилась с недовольным лицом, кутаясь в атласный пеньюар.
- Ну зачем так орать, Тимур? - она потерла пальцами висок. - Я чуть не оглохла! И прекрати носиться, как угорелый, на своем драндулете, пока не разбил себе го…
- Она появилась?! - нетерпеливо перебил ее Тимур.
- Нет.
Он выругался и гневно пнул ногой журнальный столик, который, опрокинувшись, задребезжал осколками.
- Бог мой! - Марго испуганно захлопала ресницами. - Ты что, с цепи сорвался?!
- Мама! Уже утро!!! - он посмотрел на нее взглядом побитого пса. - Ты осознаешь это?!!
Ее безупречные губки смазала злорадная улыбка:
- Правильно. А ты побольше ее защищай.
Он устало рухнул на диван и провел руками по лицу: - Ну где она, господи!!!! Где она?!! Где?!!
Марго задумчиво накручивала на мизинец длинную цепочку...
- Что, твои друзья-бандиты тоже не могут ее найти? - 
в голосе ее пробивались язвительные иголки.
- Ее нет во Владике, - он поднял глаза на мать. - Я уже полгорода на уши поставил! Такие люди за пару часов человека хоть из-под земли достанут! Но ее здесь нет!.. - он запнулся и весь почернел. 
- Эх, Тимур! Ты посмотри, на кого ты похож! - Марго потянулась пригладить ему волосы, но он раздраженно отшвырнул ее руку. - Пошел бы лучше поспал. Всю ночь мотаешься туда-сюда по городу. Иди, отдохни, твоя бесстыжая эгоистка-сестра скоро заявится как ни в чем не бывало. Я сама не сплю всю ночь. Вот только слегка вздремнула, и тут ты со своим драндулетом. Так орал, я уж думала, что-то случилось.
Тимур напряженно смотрел в пол и двигал желваками на лице:
 - Ты пахану звонила?
- Нет, - Марго зажгла длинную сигарету в мундштуке и присела рядом на диван. - Ты же сказал, не звонить, сказал, что сам все разрулишь, - она усмехнулась. - Он нас всех троих казнит.
- Заткнись! - он нервным движением выдернул у нее сигарету и отбросил прочь. - И не дыми мне в лицо!
Тимур задрал ногу на диван и схватил телефон. Марго в ужасе посмотрела на его грязный ботинок, но не рискнула что-либо сказать. Он набирал до тошноты знакомый номер, который всегда помнил лучше, чем любой другой. Не потому, что часто по нему звонил, а потому, что пальцы его каждый раз омерзительно деревенели, набирая эти цифры... На том конце потянулись длинные безмолвные секунды. Связи не было. Он мог быть в самолете, или на важной встрече, или на какой-нибудь даче, или еще черт знает где!.. Тимур смотрел на долго и бесполезно  мелькающий знак сети на дисплее и чувствовал, как руки у него становятся безвольно - ватными. С каждым новым делением дозвона в нем поднималось такое горькое и беспомощное отчаяние, которого он никогда раньше не знал... 
Грохот в прихожей вдруг заставил его поднять голову, и он увидел в дверях в мутных отблесках утренней грозы промокшего до костей Хачика. 
Габарай судорожно вдавил пальцем кнопку отбоя  так, что телефон хрустнул в его руках. Он медленно поднялся, глядя в глаза друга и погружаясь головой в отвратительное вязкое облако страха. Все его суставы ссохлись и заиндевели. Было в этих глазах что-то такое, чего он не хотел видеть. Никогда и ни за что.
- Ты нашел ее?
- Да, - тон его голоса был пугающе-неопределенным. 
- Где она? - спросил Тимур, не слыша собственных слов. 
...Вадик провел ладонями по мокрым волосам. Капли воды горели на его лице, как симптомы нарастающей агонии.
- Она в больнице, Габарай.
- Но я объездил все больницы…
- Не в городе. И ее привезли несколько минут назад...
Тимур смотрел ему в глаза. Прямо внутрь, в глубь. Жадно вгрызался, вбуривался сквозь зрачок, сквозь роговицу в недра мозга. Как одержимый убийца, шарил в темных лабиринтах в поисках единственного лютого врага - страшной новости. Как будто, если бы он обнаружил ее первым, она оказалась бы бессильна против него. 
- Что с ней? - выдавил он... И тут же опрокинулся в себя, взмолился, чтобы Вадик не отвечал. Он болезненно чувствовал, что что-то смертоносное готово сорваться с этих губ, чего он не смог бы слушать. Никогда!!!
Вадик поднял ворот куртки и развернулся:
- Поехали...
Это слово сбросило с Тимура оцепенение. Он, как дрессированный пес по команде, сорвался с места и кинулся следом за Вадиком на улицу, туда, где грохотал гром и хлестал холодный ливень.
- Возьми тачку, Габарай! Я на Атаровском мотоцикле, - крикнул Вадик.
Они сбежали по бесчисленным ступенькам, Тимур рывком открыл дверь спортивной «Тойоты» и прыгнул за руль. Вадик едва успел на ходу заскочить на соседнее сиденье, и машина уже летела, как стрела...
Молния  стробоскопным светом озаряла им путь, дворники работали без передыху: туда-сюда, туда-сюда, словно маятник безжалостно отсчитывал секунды... Вадик бросил взгляд на сидящего рядом Габарая, на руки, сжимающие руль, гордый профиль, на глаза, устремленные на дорогу, и подумал, что видит его таким в последний раз...
Вода ручьями хлестала по стеклам и разлеталась в стороны от несущейся «Тойоты», как от гидроцикла. Это был заезд, достойный гонок авторалли. Вадик боялся взглянуть на спидометр. От того, с каким хладнокровием Тимур вел машину: игнорируя светофоры и знаки, на полной скорости влетая в крутые повороты, врубая сигнал и мчась по встречной против движения, даже у него шевелились волосы на голове!.. Габарай всецело ушел в эту гонку, как будто все сейчас зависело только от нее. Вадик не мешал ему. Он знал - это теперь было единственное и последнее, что казалось ему имевшим значение...
- Куда теперь? - сквозь зубы спросил Габарай.
- Направо.
Тимур резко крутанул руль, и плоская, обтекаемая красавица-машина, сверкнув раскосыми фарами, каким-то чудом не вписалась в столб. Из-под визжащих колес полетел гравий. Они свернули в неположенном месте и налетели на выруливший серебристый «Мерседес». От толчка Тимура бросило вперед, и он, ударившись о панель, рассек себе лоб.
- Твою мать… - он поднялся и дал задний ход. Одна из фар посыпалась, а на «Мерседесе» осталась красоваться внушительная вмятина. Из его недр выкатился отъетый мужик, разверз полный золота рот и замахал кулаками.
- Иди на ***!!! - оглушительно взревел Тимур так, что задрожал весь салон. Как будто в этом крике мог выпустить наружу весь свой гнев, ужас, боль, отчаяние… Как гной из нарыва...
«Тойота» снова рванула вперед, окатив «Мерседес» и его хозяина холодным душем из лужи... Они неслись до самой больницы сквозь косые пунктиры дождя так, что Хачик все время ожидал, что раскаленные колеса оторвутся от земли, и они взлетят.
- Здесь?
- Да.
Тимур ударил ногой по тормозу и машина, пронзительно взвизгнув, притихла с безобразно вывернутыми колесами, наполовину въехав на тротуар.
- Отделение реанимации, - сказал Вадик и открыл дверцу... Тимур, стиснув зубы, выпрыгнул под проливной дождь. Пацаны пробежали по глубоким лужам, разбрызгивая воду, и через минуту уже мчались вверх по лестничному маршу. Добежав до выкрашенной двери с рифлеными стеклами, Тимур навалился на нее и влетел в длинный побеленный коридор, пропитанный запахом дезинфекции. 
- Габарай, тормози! - Вадик сзади схватил его за куртку.
- Какая палата? - Тимур развернул свое ужасающее лицо. Дыхание с нездоровым свистом вырывалось из его груди.
- Братан, успокойся, - Вадик положил руки на его огромные плечи.
- Какая палата?!! - он с остервенением скинул его руки.
- Габарай, слушай… Тебе туда нельзя, понимаешь? Они тебя туда не пустят.
- Чего?!! - он припадочно расхохотался. - Да ты что, погнал, что ли?!! Они меня не пустят?!! Они МЕНЯ не пустят к НЕЙ?!!
- Не сходи с ума, старик.
- Какая палата, мать твою?!!! - хрипло взревел Тимур, вращая озверевшими глазами. - Какая палата?!!
Он с ненавистью схватил Вадика за ворот куртки, со всего размаху припечатал к стене и несколько раз долбанул о побеленную поверхность так, что клочьями посыпалась штукатурка. Вадик не сопротивлялся, только тихо качал головой, глядя в его волчьи глаза...
- Да ты что, сука, я  тебя…
Габарай заорал на всю больницу таким крутым и истошным матом, что дежурные медсестры с этажа стали сбиваться в кучку, осуждающе глядя на них и возмущенно шушукаясь.
- Вяжи, брат, вяжи, - Вадик сжал ладонями его отчаянное, издерганное, перепуганное и по-детски агрессивное лицо.
- Отвали, Хачик! Иди на хер! -крикнул Габарай почти жалобно и поспешно оттолкнул его руки. - Я пойду к моей Алишке…
- Тимур, она в очень тяжелом состоянии.
- Нет!!!
- Да, Габарай.
- Да нет же!.. Нет! С ней все будет… - его голос сорвался. На губах застыла какая-то слабоумная улыбка. Его затрясло мелкой дрожью то ли от сдерживаемых слез, то ли от смеха.
Вадик схватил его за куртку, рывком привлек к себе и стиснул в крепких, братских объятиях:
- Все, Габарай, успокойся.
- Хачик… - Тимур нервно кусал губы, впиваясь плывущим взглядом поверх его плеча в бесконечный, стерильно-белый больничный коридор. - Хачик, что с ней такое случилось?.. Я хочу ее увидеть...
- Не надо.
- Нет?..
В конце коридора творилась странная суета: распахнулась дверь, оттуда выскочила пара врачей и несколько человек заскочили.
- Нет!..
Тимур резко отпихнул его от себя и бросился вперед. Его мокрая куртка раздувалась на бегу, как парашют.
- Эй, стой! Куда это ты? - высокий усач в белом колпаке преградил ему дорогу. - Туда нельзя, парень.
Мощный удар в челюсть сбил санитара с ног. Испуганные вскрикивания послышались со всех сторон. Тимур отшвырнул стоящую в дверях медсестру, растолкал всех и влетел в палату...
Он увидел ее в ту же самую секунду. Глаза его на мгновение расширились, затем медленно сузились, и лицо окаменело. Текущий кадр, дрожа, завис в его голове, будто кто-то нажал на “паузу”. Дальше была чернота... Он вдруг в одно мгновенье, словно в обратной перемотке увидел все, что предшествовало этой секунде: суету, гонку на дороге, сонную Марго, утро и видеокамеру, каждый кадр вплоть до своего рождения. Он видел сразу всю свою жизнь: она, до боли ясная и простая, как морской камешек, лежала на его ладони; и одновременно в жестокой четкости он видел каждый миг, ее составлявший. Секунды, часы, года - все слилось, формируясь в некую новую, невиданную молекулу... Мрачная, холодная глубина мутанта затянула его, как воронка, и не было ничего ужаснее чувства, которое сдавило его горло, выжало мозг, окутав тяжелыми, склизкими кольцами...
Он просто стоял и смотрел. Смотрел долго, наверное, целую вечность, словно его глаза никак не могли насытиться всей этой кровью. Далекие обрывки фраз доносились откуда-то из другого измерения: «Сердце…» «Пятьдесят, двести…» «Она умирает…» «Откуда тут посторонние?..»
В глазах у него зарябило от красных и белых пятен. Он все смотрел и смотрел, пока твердая, горячая рука не легла ему на плечо.
- Пошли… - услышал он земной голос Вадика над самым своим ухом. - Пошли отсюда.
Они вышли в коридор, чуть пошатываясь, как пьяные. Тимур остановился и посмотрел на него неестественно-спокойными и разумными глазами.
- У меня тут есть кровь? - он показал на свой разбитый лоб.
- Да.
- Она может испугаться. Она ненавидит кровь. - Тимур вынул носовой платок и протянул ему. - На. Вытри все к черту. Чтобы не было больше крови, ладно?
- Ладно.
- Я не хочу на себе никакой сраной крови, сечешь? - Он, как заведенный, медленно водил головой из стороны в сторону.
- Стой спокойно, - Вадик стал тереть платком его лицо.
- Боже… - бормотал Тимур. - Боже… Это что, все была ее кровь, да? Да, Хачик?
- Тимур…
- Я же обещал ей… Она совершенно ее не переносит. Откуда так много крови, Хачик? Понимаешь ты, о чем я говорю, мать твою?!
Вадик подозрительно посмотрел на друга:
- Габарай, с тобой все нормально?
- Со мной? - Тимур горько усмехнулся - Со мной-то да. А с ней - нет. Вот такие дела... - он устало запрокинул голову, навалившись на стену. - Ты стер кровь с моей рожи?
- Да.
- Всю? Ничего больше не видно?
- Немножко осталось на виске. Нужно нормально намочить, тогда отойдет. А так - не отходит. 
- Не отходит… - он усмехнулся и закусил губу. - Я так и знал, - глаза его печально и задумчиво заблестели. - Скажи, Вадик, как будет по-армянски «любовь»?
Вадик покачал головой.
- Заткнись, Габарай. Что ты несешь, псих ненормальный?!
...Тимур обессиленно опустил тяжелые веки и стиснул зубы, как будто стараясь закупорить пробоину в своем мужестве.
- Я, кажется, подыхаю, Хачик… Можешь кое-что сделать для меня?
- Да.
- Сгоняй… позвони  пацанам… Скажи, что она нашлась, что все в порядке… - дыхание его становилось все тяжелее и обрывистее, лицо бледнело прямо на глазах. Вадик пристально вглядывался ему в глаза.
- Габарай, ты нормально себя чувствуешь?
- Да… - он с трудом рывком опустил запрокинутую голову и через силу улыбнулся. - Что, хреново выгляжу, да? Ничего, фуфло это все, - он хлопнул его по плечу. - Давай, вали! Мне не нужны тут сестры милосердия и все в этом вонючем роде…
Вадик заметил, как его пальцы судорожно цеплялись за стену.
- Да тебе же дурно, идиот ты! Что ты мне тут чешешь?!
Тимур повернулся к нему спиной, жадно припав лицом к холодной поверхности:
- Я в порядке, клянусь… Здесь так жарко… и душно в этой поганой больнице… Где тут окно, мать его?..
Габарай оттолкнулся от угла и, шатаясь, зигзагами доковылял до узкого окошка.
- Открыть? - спросил Хачик.
- Валяй…
Вадик вытащил задвижки и толкнул рамы наружу. На них тут же повеяло утренней прохладой и шумом ливня.
- Так лучше?
- Гораздо, - Тимур облокотился о подоконник. - Благодарю. Вы так любезны, сэр.
Он подставил лицо под струи дождя, и вода стала, как бутафорские слезы, скатываться со щек на  вздрагивающие губы...