Солнце встает над селом Дзауга.Битаров Вадим.

Часть 2.Глава 30.

- Прошу всех встать, - голос секретарши проскрежетал наждачкой по голым нервам. Инга поднялась, придерживаясь руками за полированный стол. Ноги ее будто были сделаны из подтаявшего пластилина. Она постоянно ощущала на себе взгляды справа со скамьи подсудимых, но сама упорно не смотрела туда, опасаясь, что ее замутит от вида пятерых нахальных физиономий. Ненависть - вот чем дышал ее мозг! Ненависть была ее кислородом.
-…Рассматривается дело по обвинению Габараева Тимура Эльбрусовича, Атарова Аслана Юрьевича, Аветисян Вадима Степановича, Кокоева Алана Захаровича, Плиева Азамата Вахтанговича согласно статье Уголовного кодекса Российской Федерации 131, часть 2…
Инга прикрыла глаза и стиснула взмокшие ладони, слушая речь выпорхнувшего вертлявого обвинителя. Он говорил чрезвычайно много, туманно, поэтично, но даже такой дилетантке, как она, показалось, что это было не слишком убедительно. Странно… Вчера во время беседы с ней красноречия у него было как будто побольше... Инга подозрительно подняла глаза, но тут же отмахнулась от навязчивой мысли. Она давно никому не доверяла, но сейчас все козыри были у нее в руках и все улики - налицо. Этим скотам не отвертеться! Слишком поздно... Обвинитель представил заключения экспертизы и другие документы, без передыху меля языком. Инге почудилось, что в его болтовне было много лишнего, но, как ни странно, он ни слова не сказал о ее ранах и увечьях. Наверное, собирался оставить самые впечатляющие факты на закусь. Ему виднее...
Ингу вызвали для дачи показаний. Она встала, распрямила спину и пошла под прицелом множества любопытных глаз. Публика жаждала крови. Все предвкушали, как она, корчась от стыда и боли, будет рассказывать им о своей перееханной жизни. Что ж, они получат то, чего ждут!..
- Вечером 5 сентября 1997 года, - заговорила она твердым, спокойным голосом, - мы с моей подругой отправились на день рождения к нашей общей знакомой. Примерно в начале двенадцатого мы вышли из общежития и пошли пешком. Пройдя немного, мы остановились передохнуть, и тут появился темно-синий фургон «Мерседес» с номерами 979 АН 15 RU.
- Вы знали, кому принадлежит машина?
- Нет.
- Продолжайте.
- Машина остановилась, открылась задняя дверца, и мы увидели… Мы увидели, как что-то вывалилось оттуда… Это была маленькая девочка…
- Протестую! - Баллаев подорвался с места так, будто ему в зад разрядили обойму.
- Принимается, - судья поглядел на Ингу исподлобья. - Говорите по существу и придерживайтесь фактов.
Инга глянула на обвинителя:
- В общем, из машины выскочили пятеро парней, которые находятся сейчас на скамье подсудимых… И… - она запнулась. 
- И силой заставили вас сесть внутрь, - подсказал он ей.
- Да.
- Что было дальше?
- Они отвезли нас по адресу, который вы называли, и…
- Принудили вас к сексу, - поставил он жирную точку, снова оборвав ее.
- Да, - Инга удивленно посмотрела на него. Он ничего не спросил у нее о попытках сопротивления, которым было море подтверждений, и не дал ей договорить. Надо полагать, он таким образом щадил ее, избавляя от болезненных подробностей? Она ощущала себя слегка сбитой с толку...
- И вот перед вами, - чуть ни зарыдал обвинитель - совсем молодая, хрупкая девушка, ставшая жертвой страшного, катастрофического падения человеческой морали! Закон должен защитить ее и сотни других женщин, которые оказались в таком же положении, но не обладают достаточным мужеством, чтобы рассказать об этом во всеуслышание!
Инга поморщилась: «Что он несет?»...
- У меня все, - пламенно закончил он, повергнув ее в шок.
 «Черт побери, а здесь попахивает заговором!»  
- Зато у меня не все, - она встала.
Он обернулся и злобно шикнул на нее.
- Что это еще за самодеятельность? Ну-ка, прекрати, ты все испортишь. Тебя еще вызовут.
Инга подумала и уселась. Если бы хоть в ком-то можно было быть уверенной! Ну почему она так мало соображает в этом суде и во всей этой жизни?!
- У защиты есть вопросы к потерпевшей?
- Да, ваша честь, - Сергей Сосланович Баллаев вышел из-за стола, покинув своих подопечных, приблизился к ней и громко откашлялся:
- Уважаемая Инга Владимировна, - с улыбкой начал он, и в голосе его послышались сатирические нотки. - Вы знали кого-нибудь из моих подзащитных до этого инцидента?
- Да, - угрюмо ответила она. - Габараева Тимура, Аветисян Вадика и Плиева Азамата. Мы учимся в одном ВУЗе.
- Испытывали ли вы к кому-нибудь из них чувство неприязни?
- Нет. У меня не было на это причин.
- А может быть, наоборот, вы симпатизировали кому-то из этих молодых людей?
Инга секунду колебалась, обдумывая ход его мыслей. Взгляд ее встретился с вопросительным взглядом Тимура, и тут же злость погасила все. Она отвернулась.
- Нет. Мы были едва знакомы.
- Хорошо, - адвокат удовлетворенно кивнул. - Инга, скажите, как у вас обстоят дела в материальном плане?
- То есть? - не поняла она.
- Достаточно ли вы обеспечены финансово?
«Куда это он клонит?» - Инга глянула на обвинителя, но попытки протеста тот не предпринимал.
- Более или менее обеспечена.
- Вас обеспечивают родители?
- Нет. Они погибли.
- Вы находитесь на попечении у родственников?
Она покачала головой.
- У вас есть какие-нибудь доходы, помимо стипендии?
- Я получаю небольшое пособие и подрабатываю.
Адвокат высокомерно усмехнулся и положил какие-то бумаги на стол судьи:
- Вот справки, в которых указаны все ваши доходы. Глядя на эти цифры, нетрудно сделать заключение о вашем материальном положении, как о крайне стесненном. 
Он вдруг резко, эффектно, как профессиональный шоумен, обернулся к ней. Глаза его сверкнули.
- Вы - молодая девушка… - гипнотически затараторил он голосом змея - искусителя. Брови его взмыли вверх, стекла очков маняще поблескивали. - А вокруг столько соблазнов… Столько красивых вещей… Тяжело, не правда ли?
Инга молчала...
- Вы знали, насколько обеспеченными людьми являются мои подзащитные? - оглушил он ее.
Она в ужасе подняла глаза. Ну и ну! Он что, пытается обвинить ее в вымогательстве, что ли?! 
- Меня это абсолютно не волнует, - выдавила она сквозь зубы, еле сдерживая злость.
- По крайней мере, думаю, вам известно, что Габараев Тимур - мальчик из достаточно зажиточной семьи, не так ли?
«Мальчик из зажиточной семьи!»... Ее передернуло:  «Мразь зажравшаяся!».
- Да, я знаю это.
- Громче, пожалуйста.
- Да.
Он заговорчески улыбнулся, обращаясь с вопросом, скорее, к судье, чем к ней:
- В таком случае… - понимающе зашептал он. -  Если вы так нуждались в деньгах, не могла ли у вас возникнуть мысль…
- Не могла!!! -  закричала Инга и двинула кулаком по столешнице. - Не смейте переворачивать все с ног на голову! Эти скоты меня изнасиловали! Изнасиловали!!! Вы понимаете, что это значит?!!
Адвокат просиял:
- Побольше уважения к суду, прошу вас. Ведите себя спокойнее.
...Инга осеклась и прикусила губу. Нужно держать себя в руках.
- Прошу прощения.
Баллаев, молниеносно перевоплотившись, деловито кашлянул в кулак:
- Инга Владимировна, расскажите, когда погибли ваши родители?
Она опустила голову, чувствуя, как снова начинает ныть старая, привычная рана в груди:
- В 92-м году, во время осетино-ингушского конфликта, - отчеканил ее глухой голос. 
- Вам тогда было...
- Тринадцать лет.
- Тринадцать лет! - Баллаев обернулся к судье с грацией классического танцора. - Именно тот возраст, когда начинают формироваться моральные устои человека. Ребенок в этом возрасте, как никогда, подвержен тлетворному влиянию среды. Именно близкий человек должен в этот период помочь подростку разобраться в том, что есть истинные ценности и направить на дорогу принципов, морали и человеческого достоинства. Такого человека не оказалось рядом с этой девочкой, и она покатилась, как говорится, по пути наименьшего сопротивления. Это большая трагедия для девочки - оказаться в такой сложный момент без главного друга и наставника, без матери, которая объяснила бы ей сущность понятия “женщина”, рассказала бы, что такое целомудрие… Но тринадцатилетняя Инга оказалась предоставлена сама себе, так?
- Нет, не так!
- Не так? - он улыбнулся ей всезнающей улыбкой,- А как было? Расскажите, вас воспитывали родственники?
- Нет. У меня не осталось толком… Нормальных родственников. Меня воспитывали наши соседи.
- Ах, соседи! - фальшиво спохватился он и тут же залязгал, как робот: 
- Вы были шестым ребенком в этой семье! Что уж там говорить, если они даже не прописали вас в своем доме, даже не потрудились толком оформить документы на удочерение! У родителей, наверное, было совсем мало времени. По крайней мере на вас!..
Инга почувствовала, как затрясся ее подбородок. Самое ужасное то, что этот человек говорил правду.
- Никто эту девочку не контролировал, - давил ее адвокат, как медленно, наслаждаясь хрустом, раздавливают жука. - Мы, естественно, можем лишь догадываться о том, какую жизнь она вела, тем более что нам указывают на это некоторые факты из ее биографии, - он распахнул смертоносную папку. - В восьмом классе Бутаева Инга была исключена из школы за… хулиганство! Да, да! Эту милую, невинную девочку выгнали из школы за хулиганство!..
Инга отвернулась и закрыла глаза. Вот это да! Этого она не предусмотрела. Вот, значит, как они работают! Сейчас обольют ее грязью с ног до головы, выволокут все гнусные, лживые справки из ее прошлого и выставят полной мразью! Не погнушались даже приплести ее родителей...
Сергей Сосланович несколько минут увлеченно зачитывал порочащие ее отзывы из школы и отрывки из ее характеристики, в которых наиболее полно раскрывалась ее аморальная сущность.
Народ в зале был под великим впечатлением! Инге показалось, что на нее сейчас посыплются плевки со всех сторон...
Баллаев с плохо скрываемым триумфом повернулся к подзащитным:
- Вы только посмотрите на этих ребят, - он указал на них коммерческим жестом. - Настоящие орлы! Красавцы! Один лучше другого! Любой студент университета, любой человек, знающий их, подтвердит вам, каким успехом они пользуются у противоположного пола! Неужели вы поверите, что таким парням нужно было идти на преступление, прибегать к насилию, чтобы провести время с девушками?! Нет, они никого не насиловали! В чем же мы их обвиняем? В том, что является самой естественной вещью для их возраста... Все мы были молоды. Это обыкновенные, нормальные, здоровые парни. Им просто понадобились девушки на одну ночь и не составило труда таковых найти: ими оказались Инга и ее подружка, о которой она сама упоминала. Заметьте, у второй девушки почему-то не возникло мысли обращаться в суд! Потому что обвинения, выдвинутые Бутаевой,  - абсурдны, и кроется за ними совершенно другое. У меня есть свидетели, жители близлежащих домов, которые подтвердят, что девушки совершенно добровольно садились в машину. Странно, и это при том, что истица утверждает, будто она не знала, кому принадлежит данный автомобиль... Так что не знаю, кого мы тут должны обвинять: этих мальчишек за их естественные слабости, или эту якобы потерпевшую за ее циничную ложь... Можно, конечно, посочувствовать ей за ее тяжелую юность, но ничто не дает ей права обращаться с людьми и с законом подобным образом!..
Зал угрожающе зашуршал.
Инга повернула голову и припечатала взглядом обвинителя. Значит, у защиты есть свидетели, которые видели, как она и Марина прыгали к этим мальчишкам в машину! А почему же у них нет свидетелей, которые бы рассказали, как Марина валялась на тротуаре, а один из «орлов» пинал ее ногами; как она, Инга, металась по улице и звала на помощь; как Атар заволакивал ее за волосы в машину?!! Или этого всего не было?!! Или это плод ее больной, извращенной фантазии?!!
...Дальше все развивалось по отполированному сценарию. Инга наблюдала за всем со своего места, и тысяча противоречивых чувств раздирала ее изнутри. Если бы у нее была с собой ракетная установка, она бы разнесла весь этот цирк ко всем чертям! Если бы у нее была веревка, она, не задумываясь, вздернулась бы на центральной люстре! Если бы у нее был велик, она бы вскочила на него и неслась, неслась, растворяясь в ослепительном блеске кавказского солнца, вдыхая бешеный ветер свободы, крутила бы, крутила педали, пересекая поля, сминая горы, выпуская кишки всему живому; она сумела бы умотать далеко-далеко отсюда, она сумела бы где-нибудь быть счастливой!..
Свидетели один за другим давали показания о том, что они обозревали из своих окон: как две девушки ждали кого-то на тротуаре, как подъехал синий «Мерседес», как эти две жизнерадостные шалавы с хохотом и громкими приветствиями сели в машину... Каждый из этих персонажей отхватил свой дешевый кусок пирога, который без труда состряпали Габараев-старший, Сергей Сосланович Баллаев и другие предприимчивые личности...
Защита вызвала для дачи показаний Ирину Габуеву,  студентку экономического факультета СОГУ. Девица сверкала, как новогодняя елка, наряженная по последнему писку «фаллоевской» моды.
- Ирина, - начал Сергей Сосланович, - хорошо ли вы знали подсудимых?
- Достаточно. Особенно - Тимура Габараева, - она повернула свою налакированную пергидрольную голову в сторону пацанов, и уши ее порозовели. Тимур внимательно, с интересом слушал ее, чуть подавшись вперед. В глубине его проницательных глаз тлела страсть, адресованная ей, только ей! Губы были чуть разомкнуты, словно предвкушая поцелуй. Ира, как завороженная, смотрела в звездное лицо, и знакомые мурашки толпами неслись под бархатной кофтой.
- Тимур… Это необыкновенный человек, - заговорила она проникновенно. - Я не знаю второго такого честного, доброго, искреннего парня. Это настоящий, преданный друг, готовый в любую минуту прийти на помощь. Это настоящий джентльмен! Он относится к девушкам с глубочайшим уважением и нежностью, и я никогда не поверю, что он способен на такое преступление. Он никогда не обидит кого-то слабее себя! Это на редкость щедрый и самоотверженный человек, настоящий мужчина! Любой подтвердит вам мои слова!..  
Тимур поощрил ее улыбкой, и она вся заискрилась. В глазах ее вспыхнули несгибаемая решимость и готовность свернуть горы.
- А каковы были его взаимоотношения с потерпевшей?
- Да никаковы! Он ее даже не замечал. Девушки гроздьями висели у него на шее, какое ему было дело до этой облезлой потаскушки?!
...Инга глупо улыбнулась. Мысли начинали путаться у нее в голове. Ее мозг напоминал огромный кишащий муравейник.
- Нет вопросов, - в очередной раз услышала она рядом с собой. Обвинитель повторял эту фразу, как заведенный. «Какого черта он вообще здесь делает?!!»... Инга посмотрела на тощую папку в его руках, и до нее вдруг дошло, что он не собирается добавлять больше ни слова к той чуши, которую наболтал...
Инга уронила голову на руки. Какое-то время она ничего не видела и не слышала, будто зарывшись в песок.