Тихоня для хулигана

Глава 17. Акула

– У неё будут большие неприятности! – шепчет Кара, гнусно хихикнув в моё плечо.
Я наблюдаю за сценой, разыгрывающейся на моих глазах. Тихоню обвинили в воровстве из-за того, что камера засняла, как она рыскала по карманам пиджака препода. Тихоня искала мою бандану. Она мне её вообще-то вернула. Но я уверен, что эта чистая девочка не стала бы красть бумажник преподавателя.
– Пройдёмте в мой кабинет. Прошу! – директор подталкивает Тамиллу в сторону.
Один из охранников, видя её нерешительность, утягивает крошку в сторону. Тамилла медлит. Словно находится в ступоре и не может поверить в случившееся. Большие карие глаза беспомощно мечутся из стороны в сторону в поисках поддержки и выхода. Я прямо всей кожей ощущаю, как ей стыдно и неприятно находиться в роли воровки. Процессия удаляется. Кара треплется о чём-то. У меня перед глазами стоит беспомощный вид Тихони, а проснувшаяся совесть почему-то винит меня в случившемся.
Вообще-то на моих глазах разворачивались драмы и пострашнее. В некоторых из них я был непосредственным участником. Всё было намного грязнее, опаснее и жёстче. Но правда в том, что для сладко-пряничного мира Тихони даже обвинение в воровстве подобно девятибалльному шторму. Она не привыкла к такому. И она непричастна. Уверен!
Я срываюсь следом.
– Акула, куда ты? – кричит позади Кара.
– У меня дела, – бросаю через плечо.
Вихрем проношусь до кабинета директора и врываюсь без стука. Кое-кто из присутствующих вздрагивает.
– Александр Хоуп! – возмущённо говорит секретарша, сминая лист бумаги, на котором что-то писала до моего вторжения. – Научитесь стучать.
– Александр? – обращается ко мне директор. – В чём дело?
Мой взгляд застывает на фигурке Тихони, сидящей на самом краешке стула. Её плечи поникшие, а тёмные волосы закрывают лицо. Мне кажется, что она вот-вот разревётся.
– Дело в том, что Ти… Тамилла Экклз, – поправляю себя. – Не могла украсть бумажник. Я на этом настаиваю.
– Вот как? Может быть, у вас есть весомые доказательства? – директор откидывается в кресле. – Давай, – предлагает жестом сесть на стул. – Я тебе послушаю.
– Простите, но здесь не о чем разговаривать! – возмущается преподаватель физики. – У меня пропал бумажник, вы видели, как она рылась по карманам…
– Я только достала бандану, – оправдывается Тихоня.
– Подтверждаю. Вы забрали мой головной убор, – улыбаюсь и перетаскиваю свой стул ближе к Тамилле. – А моя девочка просто захотела её вернуть! – заявляю с улыбкой, обнимая Тихоню за плечо. – Моя отважная малышка…
На лицах директора и преподавателя по физике написан скепсис.
– Меня не волнуют ваши отношения. Есть факты, – упрямо говорит преподаватель.
– Давайте посмотрим, – предлагаю я.
– Вас это вообще не касается, – вставляет свои пару слов секретарша.
– И всё-таки я настаиваю, – смотрю прямо директору в лицо, выдавливая из себя: – Пожалуйста!
Говорю это самым смиренным голосом, на какой только способен. Как только язык не отломался? Сжимаю пальцы на плече Тихони, мысленно говоря, что ей придётся отработать мою помощь.
– Ладно, – соглашается директор. – Давайте посмотрим. Я остановил запись на этом моменте.
Он тянется к своему компьютеру, щелкает мышкой и запускает на большой экран данные с видеокамеры.
Ох, чёрт… Вот же реально видно, как Тихоня снуёт по карманам, торопится и делает это очень небрежно!
– Видите? Она засовывает это в рюкзак! – победным тоном заявляет преподаватель физики.
– И это не ваш бумажник. Ну же… Поставьте помедленнее и приглядитесь! – требую я.
Директор с неудовольствием смотрит в мою, а запись, поставленная на ускоренное воспроизведение, тем временем обрывается.
– А это что?
– Это какой-то шутник набросил тряпку на камеру. Восстановили через час, – отзывается один из охранников.
– Я прошу перемотать назад. Тамилла совала в рюкзак мою бандану. Чётко видно, что это тряпка! – презрительно смотрю на преподавателя. – Как нехорошо использовать личную неприязнь, чтобы обвинить невиновного!
– Ты вылетишь из колледжа следом за своей подружкой! – грозит пальцем преподаватель.
– Так. Тихо! – стучит линейкой по стулу директор. – Если бы Тамилла не брала чужой бумажник, он бы не оказался в её шкафчике.
– А вы проверяли? Кто-то другой спёр бумажник и подбросил Тамилле.
– Ох уж это развитая фантазия малолетних преступников, – отзывается преподаватель по физике.
– Я давно не малолетка, – возражаю я.
– Прошу всех успокоиться. Давайте разберёмся со временем и просмотрим запись, – заявляет директор.
Переключившись на нужную камеру и выставив верный промежуток времени, директор снова запускает запись.
Я приготовился долго ждать и пялиться во все глаза – ведь на переменах в коридоре полно студентов. Но нужного человека я замечаю почти сразу же.
– Стоп! – почти подскакиваю на месте. – Вот же сука!
– Александр, – обрывает меня директор. – Не выражайся в моём кабинете.
– Остановите, – прошу звенящим от злости голосом.
На большом экране видно, как возле шкафчика Тамиллы крутится Кара. Ловко вскрывает его и подбрасывает бумажник.
– Вот и вор!
Повисает тишина. Директор отматывает плёнку назад и ставит на медленное воспроизведение, чтобы точно убедиться в правильности сделанных выводов.
– Хорошо. Тамилла, от лица управления колледжа я приношу тебе извинения. Мистер Браун… – директор смотрит на преподавателя физики.
– Я не стану извиняться перед девчонкой, шныряющей по чужим карманам. И как эта девушка провернула фокус с камерами? – не сдаётся упрямый препод.
– Проще простого. Вам же сказали – набросили тряпку. Камера в аудитории висит над самым входом. Ограниченный угол обзора. Встать в слепой зоне и надеть шваброй тряпку проще простого.
– О, ты так сведущ в этом! Может быть, ты сам участвовал в этом, а? – скалится мистер Браун.
– Нет, в это время я был во дворе с парнями. Трепался о том, о сём… Можете поискать меня по камерам, – улыбаюсь во весь рот. – На вашем месте я бы пригласил в кабинет для разговора Кару Агирре.
– Кармен Агирре, – кривится директор. – Разговор будет непростым. У неё было несколько предупреждений. Боюсь, это станет последним!
– Я могу идти? – тихо спрашивает Тамилла.
– Да, конечно.
Тихоня выскальзывает из кабинета. Я встаю, чтобы отправиться следом, но директор призывает меня остаться…
…Из кабинета директора я выхожу спустя полчаса или больше – господину большая шишка не терпелось узнать, сколько и чего я знаю о камерах видеонаблюдения. Может быть, они начинают подозревать меня в чём-то противозаконном, но на этот учебный год я планирую быть пай-мальчиком, чтобы получить заветную положительную характеристику.
Потом я пускаюсь на розыски Кары – Кармен Агирре. Но оторву найти не удаётся. Парни говорят, что она сбежала с занятий. Впрочем, я знаю, где её найти. Я устрою ей взбучку за то, что она посмела подставить Тихоню, выставив её воровкой. Подлая, наглая дрянь! Взревновав к Тихоне, решила избавиться от соперницы. Честно говоря, не думал, что у Кары хватит на это мозгов. Но хватило же.
Потом мне приходится вернуться к занятиям. Но, взглянув на время, я понимаю, что до их конца осталось минут пять, не больше. Поэтому я отправляюсь покурить за угол здания. Выудив сигарету из пачки, чиркаю зажигалкой и затягиваюсь струёй горьковатого дыма. Взрывом эйфории пронимает насквозь, аж до трясучки – так долго не курил.
– Здорово, Акула!
Я оборачиваюсь на знакомый голос.
– Олли? – смерив взглядом знакомого, обнимая, хлопнув по спине. – Вымахал, как Эмпайр-стейт-билдинг!
Русоволосый великан довольно усмехается. Оливер Спайкс, или Олли, родом из того же нищего квартала, что и я. Сколько его помню, он всегда уступал в росте другим парням. Мы с ним на пару считались самыми мелкими. Потом семья Олли переехала в райончик почище нашего, и общение само собой сошло на нет. Но сейчас я смотрю в загорелое лицо бугая и вспоминаю все наши проделки и приключения.
– Какими судьбами? – уточняю. – Ты вроде теперь из белых людей?
– Ну, типа того, – морщится он. – Для некоторых я до сих пор выродок из квартала Чёрных Псов, несмотря на то, что три года живу в другом месте. Так-то, брат. Это навсегда…
Киваю согласно, предлагаю здоровяку закурить. Он охотно стреляет сигаретку и опирается плечом о здание.
– Ну так что ты здесь делаешь?
– Вообще-то, заглянул сюда к одному знакомому, но направляюсь в школу. Ну, вон та, через дорогу!
– В школу? Что ты там забыл?
– А-а-а-а, – отмахивается он. – Двоюродная старшая сестра приболела, её муж на фуре в рейсе. Сестру положили в больницу на пару недель, будут делать операцию на почках. Кроме меня, некому отвозить и забирать мелкого пацана из школы. Скоро кончатся уроки, заберу сорванца… – приятель усмехается. – Знаешь, что этот пацан сделал первым делом, когда я приказал ему тащить маленькую задницу вместе с рюкзаком в мою тачку? Он послал меня на хер!
– Сколько ему?
– Будет девять!
– Добро, – киваю я. – У парня колокола, что надо. Из него выйдет толк.
– Ага, вот только мне с ним типа возиться и подавать хороший пример. Дети – это тот ещё головняк…
Я согласно киваю, слушаю болтовню приятеля. Краем глаза замечаю что-то знакомое. Оу, на парковке появляется Тихоня и спешит к своему праворукому «Форду», гнилому до самого основания. Что-то начинает зудеть внутри, а те самые колокола, блин, едва не звенят при одном лишь взгляде на стройную малышку. Она до сих пор выглядит расстроенной. Мне как никогда раньше хочется развеселить её. Не знаю, почему у неё всегда такие грустные глаза. Даже когда Тихоню никто не притесняет, не обижает, не обвиняет в воровстве. Даже когда она треплется с болтушкой Луизой, в глазах Тихони остаётся толика серьёзного выражения с каплей слёз. И мне до сильнейшего зуда во всём теле хочется это исправить. Любым способом.
– На кого пялишься? – спрашивает приятель.
– Ни на кого, – отвечаю я.
Но друг успевает проследить направление моего взгляда и присвистывает.
– Та крошка в белом? А она ничего, да? Такие скромные с виду малышки в постели самые горячие, – зачем-то говорит приятель.
После его слов жар во всём теле увеличивается на пару градусов. Я не вчера родился на белый свет и понимаю причину своего состояния. Тихоня меня возбуждает. Штырь начинает напрягаться при виде неё, и не имеет большого значения, когда у меня был секс. Только вчера я развлекался с Карой у неё дома, пока предки были на работе. Но сегодня меня снова упорно клинит на Тихоню – Тамиллу Экклз.
Да она вообще не в моём вкусе. Но организм не обманешь. Ему хочется попробовать эту девочку. Хочется распробовать её крохотную, невинную прелесть, припрятанную между стройных ножек.
– Остынь, приятель, – улыбается Олли. – Она не для тебя. Не твой уровень. Хорошие девочки не выбирают плохих парней.
Слова приятеля разжигают азарт в моей крови.
– Хорошие девочки обожают плохих парней! – возражаю с азартом.
– Ага, как же! – фыркает Олли, притаптывая окурок в газон.
– Она по мне сохнет. Сутки напролёт не будет вылезать из моей кровати! – говорю я, представляя, как раскладываю Тихоню у себя в берлоге.
Во рту начинается повышенное слюноотделение, стоит мне лишь подумать о её трусиках – наверняка целомудренных и полностью закрывающих упругую попку, которая так и просится в мою натруженную ладонь.
– Ну да, ну да! – открыто гогочет Олли
– Спорим? – протягиваю ладонь.
Олли задумчиво смотрит на мою руку, потом переводит взгляд на Тихоню, решает что-то для себя. Внезапно спрашивает:
– Слышал, у тебя крутой байк? Японский?
– Так и есть. Ну так что, спорим? В случае выигрыша с тебя пять штук чистым наликом! – несу бог весть что, но уже не могу притормозить.
– Спорим! – азартно хлопает по моей ладони Олли. – Но учти, мне нужны доказательства.
– Они у тебя будут. Готовь бабки, можешь считать, что девчонка уже облизывается на мой конец!
– Ну-ну… – закатывает глаза Олли, сверяется с часами. – Ох чёрт, мне пора двигать за мелким! Не то свалит!
– А мне надо на занятия, – иду в корпус колледжа, но оглядываюсь на Тихоню.
Её «Форд» отъезжает с парковки, фырча и надсадно кашляя. Надо же, Тихоня сваливает с занятий? Что-то неслыханное! Особенно, если учесть, что я собираюсь высидеть оставшиеся пары, в том числе практическую химию. Досидеть до конца занятий и не спалить кабинет к чертям.
Затащить Тихоню в койку? Что может быть проще и, смею надеяться, приятнее?