Тихоня для хулигана

Глава 30. Тихоня

– Пойдём! – резко говорит Шон высоким голосом.
Этот звук возвращает меня с небес на землю. В тот же миг мне становится стыдно, что я могла подумать о таких непристойных занятиях. Я же ещё… Нет, иногда я трогала себя, изучая. Но мне сразу же становилось совестно заниматься этим, жаром пронимало до самого копчика, пусть меня и никто не видел под одеялом.
– Так и знал, что ты трус! – победно хмыкает Шон, пнув носком туфли шлем Акулы, упавший на пол.
– Хорошо. Выйдем… – Акула лениво отталкивается от стула. Но замечает мимоходом, двинув Шона плечом. – Если я надеру тебе зад, то поцелую Тихоню.
– Кого, млять? – ревёт Шон, выметаясь следом за Акулой.
Парни выходят на улицу, свернув в боковой переулок, чтобы не драться у всех на виду. Я выбегаю следом за ними, чувствуя, как сердце выписывает смертельные кульбиты в груди.
– Ох, прости, Тамиллу Экклз. Её губки сладкие, как клубничный джем, язычок юркий, как юла, – дразнит Шона Акула. – Ещё она лихо кусается… – подмигивает мне и пропускает первый удар.
Шон выбрасывает вперёд левый кулак, саданув Акулу по губе.
– Ой! – вырывается из моего рта. То есть надо было сказать: «Бей его! Сотри в порошок наглеца!» – Шон, достаточно! Он получил по заслугам!
– Я только начал! – довольно отзывается Шон, снова размахиваясь.
Шон левша, я знаю, что многим парням это доставляет неудобство в уличных драках. Но в тот момент, когда кулак Шона снова должен был приземлиться на лицо Акулы, хулиган плавно, едва заметно уходит в сторону. В следующее мгновение он пробивает Шону кулаком в солнечное сплетение и, обхватив за шиворот, впечатывает лицом в кирпичную кладку стены.
Я стою, замерев на месте, глядя на жестокое избиение Шона. Акула движется, как хищник, играющий с добычей. Глядя на его хлёсткие, безжалостные удары, я понимаю, что он всего лишь играет. Не бьёт в полную силу. Он просто… забавляется. Акуле не привыкать участвовать в жестоких схватках.
– Стой! Остановись! Ну же! – налетаю на него со спины, молотя кулаками по твёрдому камню его напряжённых мышц.
Акула реагирует мгновенно. Разворачивается и запирает меня в капкан своих ручищ с грязными пальцами, пахнущими маслом. Он трогает этими пальцами моё лицо. Бережно заправляет за ухо прядь, выбившихся из причёски. При этом подушечки пальцев нежно гладят скулы, спускаясь к подбородку.
– Не трогай… – шепчу едва слышно. – Меня сейчас стошнит.
– Думаю, я успею сделать это до того, как ты блеванёшь…
Гадкий. Дерзкий. Невыносимый. Чтоб на его голову упал кусок метеорита, испепелив наглеца до самого основания!
Эти проклятия проносятся в голове за секунду. В следующий же миг я захлёбываюсь под напором поцелуя хулигана. Он дерзко и властно раскрывает мой рот, не церемонясь. Засовывает язык, забавляясь им. Нарочно бьёт пирсингом всюду, хвалясь. На этот раз у меня не получается схватить его язык, хоть я и пытаюсь.
– Какая ты жаркая штучка, – хрипло стонет в мой рот Акула.
Он целуется горячо и жадно. Его губы и язык порабощают. Он словно намеревается съесть меня целиком, а я проигрываю ему в этой схватке, не сразу понимая, что мои попытки поймать его язык со стороны расцениваются, как активное участие в поцелуе. Пытаюсь оттолкнуть его ладонями. Акула отпускает мои губы, но прижимается к уху, шепча влажно и едва слышно:
– Я хочу попробовать тебя… Языком, – он быстро опускает пальцы и щиплет меня за промежность. – Вот здесь. Я это сделаю. Очень и очень скоро. В качестве извинения за прошлый раз. Хотя…. Ты же кончила, кончила с моим членом в своей узкой попке!
Он прижимается теснее, показывая, как возбуждён. Это не парень, а каменный монолит, особенно в штанах. Я сглатываю жаркий ком, вырываясь из его рук. Шон крючится на асфальте, постанывая от боли. За несколько секунд Акула отметелил его очень сильно. Сомневаюсь, что Шон был способен видеть и слышать хоть что-то из того, что было после его падения на асфальт.
– Уходи! Я не желаю тебя ни видеть, ни слышать! – бросаю Акуле, опускаясь на колени рядом с Шоном.
Приподнимаю его голову, пытаясь достать салфетки из сумочки, чтобы хоть немного отереть его лицо.
– Очень и очень скоро! – бросает напоследок Акула. Меня окатывает беспричинным жаром. Я сосредотачиваю взгляд на лице Шона, оно начинает расплываться из-за выступивших слёз.
– Всё путём… – хрипит парень, присаживаясь. – Он отправил меня в отключку на несколько секунд. Дерётся слишком грязно. Применяет запрещённые приёмчики…
Я соглашаюсь с Шоном, придерживая его и помогая подняться. Но в глубине души думаю, что Шону не тягаться с Акулой. Тот старше, закалённее и сильнее. Это заведомо проигрышный бой, в который Шону не стоило ввязываться. Но парни упрямы. Наверняка Шон захочет взять реванш…
…Чуть позднее, в больнице, выясняется, что Акула обеспечил Шону не только перелом носа, но и небольшое сотрясение мозга. Теперь парню прописан постельный режим. Шон с улыбкой удерживает меня за запястье, спрашивая, буду ли я навещать его.
Я обещаю ему это. Всё-таки неловкость произошла по моей вине. Акула не хочет оставлять меня в покое. Наверное, потому что я игнорирую его первоначальное условие – делать за него все задания. Может быть, если я начну выполнять это, он отстанет от меня?