Моя Основная Слабость

Глава 53.

Саша.

Вся моя неделя прошла в диком напряжении в доме родителей. Я прожила в этой квартире несколько лет, и не думала, что когда-то буду испытывать дискомфорт, находясь, в казалось бы, родных стенах. Мама не упускала возможность осудить меня за что-то сделанное не так, как ей того бы хотелось. Конечно, критиковала она меня в моменты, когда рядом не было папы. Ей не нравилось, что я слишком взвинчена, озабоченная здоровьем близкого нам обеим человека. Не нравилось, что я много времени трачу на изучение лекарств, читаю статьи, касающиеся болезни папы. Она жужжала над ухом, убеждая, что мне лучше думать об учёбе, а с мужем она справится сама. Я рычала под нос, но терпела. И постоянно благодарила папу за то, что живу в отдельной квартире.

Маме не нравилось моё питание. Откровенно говоря, оно мне и самой не нравилось. С утра выпив чай или кофе, я спешила в университет. Если удавалось - я обедала в столовой. Но чаще всего времени не хватало. Домой я возвращалась поздно, перекусывала чем-то незначительным, общалась с папой, контролировала его уход за своим здоровьем и уставшая падала на кровать.

Под постоянное недовольство мамы я занималась учёбой. Я старалась не попадаться ей на глаза, но это было равносильно невозможному. Каждое наше утро начиналось вполне мирно. Мы собирались за большим столом на кухне, и пока я торопилась влить в себя бодрящий напиток, мама беседовала с папой, улыбалась ему, держала его за руку. Потом она переключалась на меня, вроде бы не собираясь становиться зачинщиком очередного конфликта. Тем не менее, слово за слово, и я снова закатывала глаза. Женщине казалось, что в своей жизни я совершила и совершаю огромное количество ошибок. Я понимала, что она хочет для меня лучшего. Однако её настойчивое желание управлять мною, словно роботом, раздражало. И главной темой для обсуждения являлась моя личная жизнь. Нет, она не говорила мне о том, сколько можно быть одинокой. Она говорила мне о бывшем, о том, который понизил мою самооценку, который буквально уничтожил меня, как личность. По её мнению Никита был прекрасным парнем. Не зная о нём многого, она широко улыбалась, вспоминая его. Я просила маму не упоминать прошлое хотя бы в моём присутствии - не сработало. Женщина затыкалась на какое-то время, после чего в разговоре со мной всё же всплывало имя бывшего. Самое ужасное для меня было не это, а понимание того, что она никогда не примет появление в моей жизни другого парня. И тем более такого, как Макс. Он слишком высокий, слишком плохой для меня, на нём слишком много татуировок и ещё не один десяток «слишком». Поэтому я и не сообщила ей, с какими огромными крыльями порхают бабочки в моём животе от одной лишь мысли об этом брюнете.