Логики и довода — недостаточно. Надо еще зачморить тех, кто думает не так как мы.
Любимая гостиная, любимое кресло и вновь ненавистная грязнокровка. Действительно, куда делось то теплое чувство? Он же готов был раствориться в ней еще пару часов назад, а теперь какой-то мерзкий червь грыз его изнутри. И оптимизма Тому это не прибавляло, напротив, почему-то становилось гадко на душе.
Гермиона ласково погладила его по руке, видимо надеясь успокоить его, но не помогло, он вырвал ладонь из ее пальцев и брезгливо встряхнул.
— Жаль, что Северус не сделал себе крестража, — пробормотал он и посмотрел на портрет рядом с окном, на который вернулся хмурый зельевар. — Или сделал?
Снейп отрицательно покачал головой, сохраняя молчание.
— Печально, — вздохнул Том. — Твоя помощь была бы не лишней…
— Том… — Гермиона виновато посмотрела на него. — Том, пожалуйста…
— Ты слишком много мне лгала, Грейнджер, — твердо ответил он, вставая с дивана, на который она усадила его пару минут назад.
Девушка беспомощно посмотрела на него и, всплеснув руками, вскочила на ноги. Губы ее дрожали, а голос, когда она заговорила, срывался.
— Ну и пожалуйста! Ты сам не хотел меня слушать! Ты самовлюбленный, ты эгоистичный, ты… — она разрыдалась от обиды.
Тому в голову пришел только один известный ему способ останавливать женские слезы. Чуть скривив рот, он все же подошел к Гермионе и, заключив ее в объятья, заткнул поцелуем, на который правильная гриффиндорка тут же пылко ответила. Он чувствовал, как она обмякает в его объятьях, а из собственной головы уже выветрилось то, за что он обиделся на Гермиону. Важно было лишь то, как горячо она отвечает на его поцелуй, как ее ладонь, чуть сдавив, скользнула по его плечу.
Неужели это — то самое чувство, которое он считал недосягаемым и недоступным для себя? Судя по уносящемуся вдаль сознанию, очень близко к нему. Том готов был хоть сейчас повалить ее на диван и насладиться сполна и ее телом, и губами, и поцелуями, особенно его бы вдохновили стоны…
— Нужно выяснить, как дела у мальчиков, — прошептал он, разорвав поцелуй, но все еще обнимая Гермиону.
Та слабо кивнула и прижалась щекой к его груди. На губах все еще чувствовался ее вкус, терпкий, с примесью кофе, который она совсем недавно пила. Он погладил ее по пышным волосам и зарылся в них носом, вдыхая аромат. Все же она его, только его.
