Встретить змею

Том 2 · 3

Джи Джиу проснулась, занавеска опустилась, лицо жены было все то же, и она мирно спала с закрытыми глазами. Он моргнул, думая, что это был просто кошмар, ему стало немного легче, и он уже собирался вставать. Как только он немного пошевелился, позади него возникла сильная боль, лицо его вдруг побледнело, и кровь ушла.Некоторое время оглядываясь вокруг, кажется, что всю ночь люди ошибались. Он торопливо встал, Цзи Цзю убежал, попросил кого-нибудь отнести в кабинет горячую воду и акацию и умылся, как сумасшедший, сжимая белое полотенце все с большей силой, как будто его вот-вот прикоснут. дюйм, которого он коснулся, был выдолблен так же яростно. Но даже если кожа стиралась и сочились капельки крови, чувство унижения в конце пути никогда не проходило, и оно было незабываемым.В этот момент он даже может вспомнить каждое движение, каждую позу собеседника, а когда он достиг пика, мужчина прикусил ухо и прошептал: Я скучаю по тебе.--Я скучаю по вам. Цзи Цзю был так напуган и зол в это время, что не мог понять, что скрывается за этими четырьмя словами, борьбой поисков в течение ста лет и борьбой души, костей и крови на пути к поиску день за днем. Я знаю, что мне не следует приходить, я все еще прихожу, я знаю, что мне не следует искать, я все еще ищу его. Я знал, что буду разочарован, но все же надеялся.В этой жизни он был Цзи Цзю, пил суп Мэнпо, ступил на мост Найхэ и вернулся в Сансару без Шэнь Цинсюаня.Это было после того, как я ясно подумал и ясно увидел, что Имо был перед Джи Джиу, у которого был такой же голос и улыбка, наблюдая, как он задерживается с другой женщиной, и его сердце было горьким. Он много раз думал о сцене воссоединения, представлял себе бесчисленное количество возможных ситуаций, но он никогда не ожидал, что возьмет в руки меч, и острие меча достигнет его сердца.Явно не порезали, но все равно больно.Зная, что ему не следует его искать, он все равно искал его. Зная, что этого нельзя делать до новой жизни Шэнь Цинсюаня, Имо знал, что уже слишком поздно.вещи, которые он уже сделал.Спрятав лицо, он стоял у экрана и смотрел, как мужчина сидит в ванне, стиснув зубы и трется плотью о свое тело.Когда кровь капала от трения, Йимо закрыл глаза. Он скучает по нему. После более чем ста лет разлуки, с тем же лицом, когда они снова встретились, он все еще скучал по человеку, который зимой прижимал его к сердцу. Однако этого человека уже нет.Дверь распахнулась, мастер лично отобрал материалы и рисунки, и дверь, тщательно инкрустированная полированными деревянными досками, бесшумно открылась, и снаружи хлынул солнечный свет. Цзи Цзю закричала: «Кто?!»Женщина возле дома была ошеломлена, ее голос был немного беспокойным, и она сказала осторожно: «Муж?»Джи Джиу не издавала ни звука за ширмой, а женщины снаружи дома не осмеливались войти. Это был первый раз, когда она столкнулась с такой сценой за все эти годы.Через некоторое время голос Джи Джиу снова зазвучал, вернув себе мягкость, которая была у нее только с ней, и сказал: «Я немного устал, иди и приготовь мне тарелку супа».Женщина знала, что если он хочет освободиться, то у него должно быть плохое настроение, поэтому она не стала его смущать и ответила: «У меня еще вчера варился куриный бульон, я добавлю еще зелени, и я принесу тебе позже.» Потом она снова закрыла дверь и поспешила прочь.Цзи Цзю был еще в ванне, а его тело было уже багровым, он отскреб все места, которые мог натереть, и плоть и кровь после того, как кожа была пропитана горячей водой, еще больше жгло, и каждая пора была погружена в жгучий боль внутри. Он, казалось, вообще не замечал этого, и пламя гнева вспыхнуло в его глазах, сильно терзая себя.Если бы он мог смыть унижение предыдущей ночи, он был бы готов очистить и выпотрошить. Но он также понимает, что это не смыть. Мужчина был в своем теле и вне его, в местах, которые он никогда не мог себе представить, в позе собаки, используя его как женщину.При мысли об этом все его тело дрожало, грудь сильно вздымалась, ненависть была чем-то, чего он никогда не испытывал в этом году, даже если он сражался на поле боя, он был только враждебен вражеским генералам.Теперь он научился ненависти.Внезапно поднявшись, Цзи Цзю схватил одежду и надел ее, посмотрел на бледное лицо мужчины в зеркале и тщательно завязал ему волосы. Он носил высокую корону с кроваво-нефритовой красной заколкой для волос. Он привык быть простым в прошлом, но чем больше он страдал сегодня, тем больше он не хотел, чтобы люди видели его подавленное выражение. Но я не знаю, есть ли за ним кто-то, кто спокойно наблюдал, наблюдал за его негодованием, когда он мылся в ведре, наблюдал, как он пытается удержаться, чтобы не выдать и следа сбитого с ног, такой темперамент, просто вот так Шэнь Цинсюань мира. Никогда не склоняйте голову, не говоря уже о поклоне. Кроме него.Цзи Цзю вышел за дверь и сел в мягкое паланкино. Носильщик носил его на север, от Северных ворот, и направился прямо к лесной дороге. Йимо знал, что посреди дороги есть небольшая дорога, ведущая прямо к горной дороге. , В конце горной дороги находится давно построенный храм. Храм Сянгуан.Он собирается изгнать.Имо не поспевал, а вернулся в кабинет Джи Джиу, сел на стул, на котором он сидел раньше, и просмотрел бумаги. Несколько официальных документов, белая бумага, на которой никогда не писали, и несколько свитков, спрятанных по углам.Когда Йимо развернул его, это была картина, написанная Джи Джиу, когда ему нечего было делать. Стиль письма резкий, а стиль высокомерный. Горы и скалы, бамбуковые сучки плотны, и нет уже ни малейшей мягкости, что совсем не похоже на лунный свет пруда с лотосами и цветы персика, которые мне нравились в прошлой жизни. Подпишите символ «Девять», и ничего больше.Девять, чернила нефрита тоже. Кончики пальцев Йимо нежно потерли надпись, словно лаская щеку возлюбленного. Щупальца еще холодные.Йимо подумал, что ты все-таки избавишься от меня.Но в этом мире не твоя очередь превращать тучи в дождь.Ученый-конфуцианец в прошлой жизни и генерал-конфуцианец в этой жизни — всего лишь пылинка в этом огромном мире. Кроме его людей, не может быть его очереди. Он был Йимо, а не девушкой-лисой, или умер, и он должен был быть готов сделать это сам.Если его забьют до смерти случайными палками, это не будет его концом.Йимо убрал руку, наложил заклинание, чтобы вернуть свиток в исходное состояние, появился, сел на стул и мирно ждал. Ожидание, чтобы увидеть, насколько разочарован и не желает, что человек. Как и я.Цзи Цзю поспешил прочь и поспешил обратно, полный дискомфорта, и вернулся с монахом. Услышав эту новость, мадам бросилась к двери, была ошеломлена, увидев монаха, и спросила Цзи Цзю: «Хочешь чем-нибудь заняться дома?»Цзи Цзю улыбнулся и сказал: «Я сражался круглый год, и был человек, который сказал, что я слишком кровожаден и легко привлекаю злые ветры. Так как это редкое путешествие домой, найдите мага, чтобы вернуться домой. Нет ничего плохого в том, чтобы защищать тебя. Иди в дом и отдохни, а я позову тебя, когда ритуал закончится».Дама слушала и чувствовала, что ничего страшного в этом нет, к тому же она вчера ночью по неизвестной причине вдруг уснула, а когда проснулась, муж был буйный и как-то странно мылся днем. Теперь, когда мага пригласили, он, должно быть, действительно завербовал Фэн Се. Он быстро приказал два предложения и отошел в сторону. Когда Джи Джиу увидела, что она идет в спальню, она быстро крикнула, чтобы остановиться, и сказала: «Комнату тоже нужно убрать. Отведи девушек и слуг в боковой зал и жди».Все члены семьи ушли. Джи Цзю стоял во дворе, глядя на дом прошлой ночью. Монахи тоже смотрели. Понаблюдав некоторое время, он вздохнул и сказал: «Монахи не клевещут. На этот раз бедный монах. "Цзи Цзю повернулся, лицо Цин Цзюня было голубовато-белым в солнечном свете, он уменьшил громкость, он все еще не верил: «Ты не можешь его остановить?»«Даритель этого не видит, эта демоническая аура золотая, это демон, который хочет стать бессмертным, и он совершенствуется тысячу или больше лет. Даже если у маленького монаха есть немного маны, как он может контролировать его? Кроме того, он вот-вот вознесется к бессмертию, и у него есть прочная основа заслуг и дел. , невозможно причинить вред миру, как может бедный монах идти к нему?»«Чепуха!» Цзи Цзю отверг его заявление о том, что он никогда не причинял вреда миру, и сказал: «Он преследует меня, как это может не быть бедствием?»Монах внимательно посмотрел на него и увидел его с ног до головы. Хотя он и не мог догадаться, как бес преследует его, но все же почувствовал, что причина случившегося была. донор принесет с собой, когда он родился?»«Что?» Джи Джиу нахмурился и подумал об этом: «Никогда».«Есть ли знак?» снова спросил монах.В голове Джи Джиу вспыхнул поцелуй змеи на ее запястье, ее сердце екнуло, и она солгала: «Никогда»."Это странно. Если донор запутался с ним в прошлой жизни, то обычно находят его и в этой жизни. Бедному монаху лучше спросить. Если есть причина, бедный монах тоже может посредничать посередине. Что думает даритель?»«Его там никогда не было, — сказал Цзи Цзю, — как его спросить».— Он здесь, — монах протянул руку, указал указательным пальцем вперед, указал на кабинет в западной части спальни и сказал: — Там демоническая аура сильна, иначе маленький монах не способен это увидеть».Цзи Цзюмин знал, что не должен показывать никаких следов, но не мог не сделать шаг назад. Страх нельзя было скрыть.Обычно он ничего не боится.Будь то демон или демон, если он действительно существует, он только умрет! Это человек, прошедший подготовку в военном лагере.Его учил отец с детства, и он бесчисленное количество раз сражался, чтобы убить врага.Мертвые трупы можно свалить в гору.Он давно знал, что смерть — его судьба. Умереть за страну, а тело конской кожи вернуть до возвращения домой, слава сыну, так чего же тут бояться!Только он столкнулся, но не со смертью. но унижение хуже смерти. У него нет сил сопротивляться, и нет шансов вернуться. Просто потому, что другая сторона не человек.Он боялся не демонов, а своего бессилия перед демонами. Он возмущался бессилием, тщетной борьбой, зная, что она непреодолима, но неспособна повиноваться, и это было самым разрушительным из человеческих сердец.Цзи Цзю встал и после долгого молчания тихо сказал: «Мастер устал бегать всю дорогу. Я позволю кому-нибудь поселиться в комнате для гостей. Сначала Мастер отдохнет здесь, а мы долгосрочный план, как насчет этого?»Монах подозрительно спросил: «Не нужно ли вам спросить маленького монаха?»«Поскольку он в кабинете, он, должно быть, ждет, пока я уйду», — Цзи Цзю стиснул зубы и сказал: «Я спрошу лично и обсужу с мастером, когда будет получен результат. господин не рассказывать об этом. Другие, жена и дети в семье слабы и не могут быть напуганы ".Монах ответил, и Цзи Цзю позвал своего слугу и увел его.Что же касается самой Джи Джиу, стоящей на солнце, стоящей во дворе, долго смотрящей на закрытый кабинет, ей пришла в голову мысль сжечь его начисто огнём. Сжечь его! Разорви его! Пусть вся эта последняя ночь будет уничтожена огнем, и я никогда больше не буду думать об этом до конца своей жизни.В доме есть монстр. Даже если у него есть десятки тысяч средств, он не может использовать их против монстра такого высокого уровня.В вчерашней битве силы сразу бросаются в глаза высокие и низкие.У него даже нет квалификации, чтобы противостоять ему.Даже если Джи Джиу хотел сжечь его дотла, он не мог этого сделать.Но он действительно хотел разнести мужчину в доме в пепел, чтобы выплеснуть свою ненависть!Джи Джиу стояла возле дома, пока закрытая дверь, словно нетерпеливо ожидая, сама открыла ее. Смысл метафоры был очевиден, рука Цзи Цзю сжалась в кулак, и, хотя он был медленным, он подошел без колебаний. Постепенно приближаемся к темной двери.Цзи Цзю думал, что даже если это невозможно, он должен это понять.Просто эта идея была быстро разрушена.Мужчина в доме был не в холле, а прислонился к своей деревянной башне поперек экрана, и смотрел на него, подперев лоб одной рукой.Глаза его были глубоки и холодны, как у бездна Это должно вызывать привыкание.Глядя в эти глаза, Джи Джиу вспомнил отчаянную сцену того, как он был раздавлен прошлой ночью. Думая о словах монаха, я был более чем обескуражен.Джи Джиу сказал: «Я не могу тебя подвести».Джи Джиу сказал: «Независимо от того, были ли у вас или у меня отношения в прошлом, я никогда не провоцировал вас в этой жизни, как насчет того, чтобы вы меня отпустили?»Цзи Цзю опустил голову и горько улыбнулся: «Умоляю, как?»Он опустил голову, не видя ни взгляда мужчины на диване, ни даже печали в его глазах.После недолгого молчания Цзи Цзю услышала мужской голос и спросила: «Как спросить?»Сердце Цзи Цзю упало, он на мгновение заколебался, и, наконец, он был безжалостен, согнул колени и встал на колени очень жестко.Джи Джиу сказал: «Пожалуйста, отпусти меня».Джи Джиу сказал: «Сохрани доброту в моем сердце, и я создам для тебя открытку в будущем и буду возжигать благовония день и ночь, чтобы делать подношения».Джи Джиу сказал: «Пожалуйста, отпусти меня».Он сказал, низко кланяясь. .Его лоб ударился об ледяную землю, издавая приглушенный звук. Цзи Цзю слушал и считал, раз, два, три, четыре... Число становилось все больше и больше, и число становилось все тяжелее и тяжелее. один за другим. Сократив это достоинство и унижение до маленького кусочка, в конце концов мое сердце опустело.Йимо слушал и смотрел, звуки поклонов были глухими и тяжелыми, один за другим, врезаясь в его сердце, как будто он думал, что ему недостаточно больно, приглушенный звук постепенно сопровождался брызгами крови, и мужчина уже был полный крови Лицо.Как окровавленное сердце в его груди.Имо встал и подошел к нему. Джи Джиу все еще стоял на коленях, но перестал кланяться.Йимо ничего не сказал, вытер свое напряженное тело и ушел.