К сожалению, это изображение не соответствует нашим правилам. Чтобы продолжить публикацию, пожалуйста, удалите изображение или загрузите другое.
14 июля 1992 года.
Осло, Норвегия/Лос-Анджелес, США
- Привет, Элизабет. Я безумно рад слышать твой божественный голос. Очень скучаю по тебе, дорогая подруга моя, - приятный мужской голос был полон нежности и какой-то светлой грусти.
- Майкл, мальчик мой, ты же знаешь, как сильно я тебя люблю, но когда ты уже научишься смотреть на время? - недовольно проворчала женщина в ответ, скорее исключительно для порядка: она тоже была очень рада его слышать.
«Черт...» - Майкл мысленно ударил ладонью себя по лбу и извиняющимся тоном произнес:
- О боже, Элизабет, прости меня. В Осло сейчас полдень, и я как-то совсем не подумал о смене часовых поясов...
- Да уж, Майкл, здесь, в Лос-Анджелесе, три часа ночи, однако...
- Лиз, я тебя разбудил, прости, мне действительно очень жаль... - вздохнул он, искренне сожалея о своей забывчивости. - Сладких тебе снов, перезвоню позже.
- Знаешь, если бы кто-нибудь другой сказал мне нечто подобное про сладкие сны после того, как поднял мою пристарелую задницу с кровати посреди ночи, я бы решила, что он попросту издевается, и смачно послала бы куда подальше, да так, чтобы обратной дороги не нашел, - продолжила ворчать женщина, на что Майкл понимающе ухмыльнулся. - Но тебя, мой мальчик, я безумно рада слышать всегда! К тому же, у меня вновь эта чертова бессонница.
- У нас с тобой даже болезнь одна на двоих, Элизабет, - улыбнулся певец, в душе радуясь, что все-таки не разбудил Тейлор.
- Я сейчас устроюсь поудобнее в кровати, и ты мне в подробностях расскажешь, что у тебя стряслось на этот раз. Звучишь как-то не очень...
В телефонной трубке послышались тихие звуки какой-то возни, и Майкл отчетливо представил, как Лиз приподнимает подушки повыше, чтобы поудобнее откинуться на них спиной, которая в последнее время все чаще и чаще давала о себе знать болезненными прострелами.
