Не выключай свет

Икар с подсолнухами

Если вы никогда не слышали вопль одичавшего животного, то вы никогда не поймёте, как кричал Антон.

Он забился в угол комнаты и с надрывом закричал, так что у него заболело горло, а голосовые связки готовы были в любой момент порваться как тончайшие нити. Но он чувствовал боль не в горле, а где-то намного глубже: она распространялась по всему телу и одновременно не имела эпицентра. Если бы Антон знал, где должна находиться человеческая душа, то он бы без раздумий показал на это место.

Шаст понимал, что он не успел привязаться к Арсению слишком сильно, но его не покидала мысль, что они были связаны вечным влечением друг к другу. Больше всего на свете ему хотелось сейчас распороть себе руки и вытащить злополучные вены наружу, сделать с ними что угодно, чтобы они поменяли свой цвет. Он хотел растоптать свою судьбу, разбить её вдребезги, словно это могло унять его боль.

Антону было слишком неприятно, чтобы он посмотрел на это с трезвостью ума, не заполонённым депрессией и самокопанием. За всю его жизнь над ним не насмехались так, как это сделал Арс; да, над ним издевались, шутили, но никто не устраивал столь жестокие розыгрыши ценой в разбитое сердце. Как так могло получиться, что Арс поспорил на своего соулмейта? В какой вообще момент он понял, что перед ним - его душа? Или он знал это с самого начала, но всё равно решил поспорить, чтобы заработать столь лёгкие деньги?

Антон не знал, что ему было больнее слышать: как Арс поспорил на него или с какой страстью любил эту девушку, пока ухаживал за ним. Но при этом он без устали включал голосовое сообщение снова и снова, и слова девушки уже звучали как заезженная пластинка. Ему становилось тошно, когда он представлял, как Арс целует Оксану и говорит ей ласковые вещи на ушко. Такие мысли не только вызывали у него отвращение, но и усиливали внутреннюю боль.

Он издал ещё один жуткий вопль и наконец тихо заплакал, ведь до этого момента ни одна слеза почему-то не скатилась по его щекам. Шаст уткнулся лицом в свои колени и подумал о том, как ему надоела его собственная жизнь. Отыскав своё счастье, спустя время он увидел, как оно эфемерно.

Вернувшись из магазина, дядя Паша невзначай прислушался и побросал все пакеты в коридоре, быстрым шагом направившись в комнату. Там он увидел Тошу, который сидел на полу в неестественной позе. Он приблизился к нему и, ничего не спрашивая, крепко обнял, чувствуя, как в его руках содрогается молодое тело.