Но все это было тогда. Многое поменялось. Я стала выглядеть по-другому, будто бы сошла с сигаретной упаковки. Квартира, куда мы с Джимом переехали незадолго до его зависимости, заполнилась ароматом травы. Горьким и ядовитым, но оказавшийся для него роднее, чем запах моей выпечки, его любимого одеколона или клёна под нашим окном. Всё так быстро оборвалось, а этот мальчик и не заметил. Да, я зову его просто мальчиком. Безусловно, в нем есть что-то юношеское, может даже что-то от старика, но для меня он был просто мальчиком. Пусть он закончил школу ещё давным давно. С плохими оценками и тумаками, оставшимися после воспитания учителей. Мальчик. Глупый мальчишка.
Он сидел за кухонным столом за чашкой остывшего чая и сигаретой. Я вошла проветрить комнату и спросила, не замерз ли он.
—Катись ты к черту.—отозвался он.
Я расспахнула окно.
—Джимми, у тебя сухой кашель.—сказала я ему ранним утром следующего дня, когда он вновь скрутился в постели в очередном приступе.
Он ничего не ответил. Когда дыхание выровнялось он снова задремал.
—Кэрролл!—прикнула я в ванную.—Ты струсил пепел с сигареты в мой горячий кофе!—я знала, что это он специально, засранец. Взяла чашку в руки и направилась в сторону ванной. Джим не отрывался от бритья напротив зеркала. Я плеснула ему кофе в лицо. Он долго не меня кричал.
Мы много раз расходились, но он всегда возвращался и виновато просил прощения. Я не могла долго держать на него обиду. В конце концов, мне было нужно хоть одну ночку понежиться в его объятиях, а на утро я шла на работу, как ни в чём не бывало. Иногда мы даже не просто валялись в обнимку под вскрикивания и аплодисменты комментатора баскетбольного матча из радио, а могли заняться сексом. После этого я бегала по комнате в поисках своего старенького браллета, который в итоге находила где-то под кроватью, потому что уже опаздывала на работу. Ну а Джиму было все равно. Работы у него никогда не было и нет. Он тешил надежды стать молодым Джорданом и я всегда в него верила.
