[Завершено] Сирень цветёт всё так же ярко?

2. Оркестр из палок, злости Минхо и оправданий Чана

— Джисон, если ты сейчас же не сядешь к Чанбину и не возьмёшь в руки свою чёртову флейту, я клянусь, что сидеть ты не сможешь ещё неделю. — прорычал Минхо, который сегодня был явно не в духе, а его взгляд, впивающийся в Хана сотней иголок, давал понять, что парень своё обещание сдержит.

Ли Минхо — прекрасный парень, красавец, спортсмен и староста, имевший небольшие проблемы с агрессией. По совместительству он был ответственным за их оркестр, собранный из чего попало. И сегодня их вожак не был намерен нянчиться с Джисоном.

— Сдалась мне эта дудка. — Пробормотал себе под нос Хан, в голове хороня остатки надежды сбежать через окно, ведь второй этаж не такая уж и большая высота для тех, кто ценит своё время.

— Ты бы замолчал лучше. — шепнул испуганный Чонин, заметивший ещё один более грозный взгляд Минхо в сторону Джисона.

Интересно, почему же Минхо такой злой сегодня? Может не нашёл под кроватью спрятанные угощения для случайных котов, которые иногда приходили на территорию пансиона, зная, что тут их ждут. А не нашёл он их, скорее всего, потому, что больные головы Хана и Хёнджина, не спросив разрешения или хотя бы не позвав Минхо, решили сами кормить милейших созданий!

Но это всё догадки.

— Да серьёзно. Я вам похож на того музыканта, который мышей за собой водил? — не унимался Джисон.

— Гамельнский крысолов. — уточнил Чонин, который хоть и боялся, что гнев Минхо обрушится на него, но не мог промолчать, когда кто-то не знал такой очевидной вещи, которую недавно рассказал ему Сынмин.

— Да, спасибо.

— Говоря про мышей... Ты нас что ли имел в виду? — тут уже подключились Чанбин с Хёнджином, добавившие это скорее для того, чтобы конфликт не сбавлял обороты.

— Хван, ты бы вообще молчал, а то рот до сих пор слегка кривит. — С ехидным оскалом заметил Хан, явно припоминая недавнюю историю с качелей.

— Благодаря человеку, засовывающему себе в рот продолговатые предметы цилиндрической формы. — Так же ехидно ответил Хёнджин, но его оскал больше походил на жалобную улыбку.

— Сейчас все получат по такому предмету в рот, если не замолчат. — Это вмешался Чан, когда увидел, как Минхо из последних сил борется с желанием кинуть в Хана флейтой или музыкальным сборником. — Вот посмотрите, Феликс сидит за своей виолончелью молча и не возникает.

Феликс, купавшийся в лучах солнца и обдуваемый тёплым ветром из открытого окна, улыбнулся и легонько кивнул.

— Да потому что у него рот забит печеньем спизж…

— Ладно не тот пример. — Оборвал Чан Джисона на полуслове.

Когда фокус внимания остальных снова был сосредоточен на споре, Феликс начал активно и одновременно незаметно жевать.

— Точно, Сынмин тоже молчит, в ваши споры не лезет. — Чан воодушевлённо привёл ещё один пример, не оставляя попыток найти в этом аду хоть один лучик света.

— Потому что он не пришёл. — Заметил Хёнджин.

Все сразу же стали осматриваться, а потом, вспомнив, что это обычное дело, без лишних возмущений подтвердили слова Хёнджина.

Чан понял, что сегодня не его день и замолчал, а за ним и все остальные.

Минхо снял очки, потёр переносицу и печально посмотрел в окно.

— Занятие окончено. — Сквозь зубы процедил он.