[Завершено] Сирень цветёт всё так же ярко?

4.1. Каждый сантиметр

Маленькие капли, падающие на простынь, солили её, а ветер, залетающий в окно второго этажа, охлаждал мокрое пятно.

Сынмин плакал, собираясь с силами для того, чтобы встать и наконец-то подойти к столу, на котором стояла ваза с уже засохшими незабудками. Ему так хотелось, чтобы в этой комнате хоть что-то было живым. Хватаясь за стоящий рядом с кроватью стул, парень смог передвигаться только благодаря тому, что опирался на него. Подойдя к столику, он взял сухие цветы и положил в выдвижной ящик стола, так как последние два сухие букета будут охраняться Минхо.

Ветер в очередной раз задел накрохмаленные льняные шторы, приоткрыв вид на белый и отчего-то двигающийся двор.

Нахмурясь, Сынмин отодвинул занавеску и понял, что двор белёсый из-за огромного количества только что выстиранных простыней. Сушась на открытом воздухе, они каждый раз пахли свободой, свежестью и сегодняшней погодой.

Заметив медленно продвигающуюся через белоснежное беспокойное море фигуру, юноша вцепился в оконную раму и затаил дыхание.

Из всех сил стараясь не уронить мольберт и краски, Хёнджин аккуратно отодвигал постельное бельё, чтобы не задеть его. Парень с ног до головы был в красочных мазках, джинсовый комбинезон украшали цветы из ещё не засохшей гуаши, а кисточка за ухом так и рвалась расписать такое манящее белое полотно простыни.

Всё-таки на одном куске ткани ей удалось оставить зелёный мазок, похожий на падающий лист или же на улыбку зелёного человечка. Заметив это недоразумение, глаза Джинни округлились, но потом его центр внимания сместился на тихий лёгкой мелодией льющийся из окна смех Сынмина.

Подняв взгляд, Хван улыбнулся и помахал головой в знак приветствия, ведь руки были заняты.

Сынмин слишком возбуждено и счастливо отвернулся от окна, из-за чего, кажется, каждую клетку его тела пронзила острая и жгучая боль. На глазах выступили слёзы, а испарина была быстро стёрта к моменту, когда дверь открылась без предварительного стука.

К тому моменту Сынмин успел лечь на кровать и, увидя это, Хёнджин выдохнул, похоже с облегчением.

— Ты опять вставал, зачем? — Задал вопрос Хван, поставив руки на бока и выглядя как наседка, недовольная своими цыплятами.

Но не успел Сынмин и рта открыть, как Хёнджин продолжил за него:

— Я и медсестра категорически запретили тебе вставать ещё вчера. Это для твоего же блага.