Линия жизни

Пролог.

Уолтер стоял среди не знакомых ему людей и тяжело дышал из-за летней жары. Вся площадь была наполнена жизнью, отчего воздух накалился до предела. Ни где не было свободного места: люди всех классов столпились возле главного атрибута сегодняшнего дня — большой кучи соломы с деревянным столбом в центре.
Нет, сегодня был не праздник. Столица готовилась к «огненному» шоу. В Миральде такие сборы были нередкими, но Уол был здесь впервые и до сих пор не понимал почему. Но знал, что попасть на столб позора можно было так же просто, как и купить сахарную булочку за половину талера на столичном рынке.
Ребёнок стоял и крутил серебряное кольцо на большом пальце. Хоть оно и было велико семилетнему мальчику, он всё равно верил, что касаясь кольца, он касается нежных волос матери, слышит её звонкий смех, учит вместе с ней названия трав.  Отец Уолтера стоял рядом с ним  с каменным лицом и, казалось, ничего не слышал. Он лишь изредка доставал из кармана старый платок и утирал скупые слёзы. Уол не понимал, почему отец плачет, а тот, в свою очередь, утверждал, «что всё будет в порядке и они со всем справятся».
Но вот, раздалась торжественная музыка, и король столицы - Аметист вместе с толпой его придворных рыцарей приближался к соломе. Королю выделили место на первом ряду, где стояли четыре трона: два больших - для него и его жены, два маленьких — для его сыновей. Аметист с довольным лицом сел и приказал выводить на главную площадь «ведьм».
Спустя несколько минут послышался скрежет стали и отворились тяжёлые дубовые двери одной из королевских темниц, предназначенных для самых опасных заключённых — женщин. На воздух хлынул поток молодых девушек, закованных в увесистые кандалы. Кого-то обвиняли в излишней красоте, чем могли обладать только ведьмы. Кто-то был с рыжими волосами и с веснушками на бледной коже. А у кого-то дома водилась кошка, что означало усиленные занятия чёрной магией. У самой последней девушки была родинка на щеке, которая сейчас выглядела мокрой от слёз. Пленниц поставили в солому и стали прикреплять их цепи к столбу, чтобы не убежали, когда всё начнётся.
Среди всех этих чужих дам Уолтер желал увидеть свою маму. Он знал, что её хотели наказать за сбор целебных трав и помощь соседу, когда тот лежал в страшной горячке несколько дней. Но мальчик не думал, что её тоже захотят сжечь. За что? 
И вот, показался пучок до боли знакомых каштановых волос. То была его мама. Увидев родное лицо, Уолтер ринулся на встречу матери, но был остановлен стальной хваткой его отца.
-Не делай глупостей, сын, - строго сказал Арнольд. - Твою мать уже не спасти.
Отец снова отвернулся от мальчика, не желая показаться перед ним слабым и протяжно всхлипнул.
Уолтер продолжил смотреть. Его мать — Агату поставили в самый центр. Женщина увидела сына и послала ему свою самую светлую улыбку, на которую была способна в такой ситуации. Но предательские слёзы покатились по её впалым щекам и мальчик понял. Он видел свою мать в последний раз.
В толпе раздался душераздирающий крик и к королю подбежала старушка. Она что-то кричала о том, что её дочь оклеветали и что она ни в коем случае не ведьма. На что Аметист лишь хрипло рассмеялся и кликнул стражу, чтобы они забрали безумную, пока «и её на костре не поджарили». Старушка упал без чувств ещё до конца фразы. Мальчик смотрел, как двое мужчин в доспехах грубо кинули её за рыбный прилавок на каменную плитку.
Перед столбом вышел глашатай и все замолчали. Он начал читать приговор.
-К смертной казни, а именно сожжению на костре, приговорены следующие ведьмы, - голос говорящего был громким и слишком спокойным. Он говорил с неким злорадством. - За тёмную красоту: Долорес Линькольн, Ванда Кингсли, Морган Рибберн, Ханна Линтон. За содержание домашней кошки: Ребекка Стоун. За рыжие волосы и уродливые веснушки, которые, напомню, служат одним из важнейших показателей связи с нечистью: Ариэлла Гроув, - глашатай сделал долгую паузу и с особым счастьем продолжил, - За сборы трав, изучение медицины, а также, как нам донесли, за упражнения в колдовстве, которые привели нашу столицу к засухе: Агата Кук.
Сердце Уолтера перестало биться, когда один из слуг короля стал поджигать солому. Вскоре раздались первые крики, нет, вопли. Уол видел, что только Агата молча смотрела на толпу ликующих людей и вздрагивала, когда огонь поднимался по её коже. Но долго терпеть она не смогла и ко всем предсмертным хрипам присоединился и её. Мальчик не мог слышать и видеть этот кошмар. Больше всего он не понимал, почему так радуются люди, ведь сжигают невинных женщин.
Уолтер заметил, как отец отпустил его и осел на колени с жалобным стоном. Мальчик выбежал сначала из толпы, потом из города. Он бежал по незнакомому пустому лугу к сосновому лесу.
Лишь среди огромных деревьев он дал волю слезам. И в тот летний солнечный день он чётко решил, что отомстит Аметисту во что бы то ни стало, даже если придётся пожертвовать собственной жизнью.