Другая жизнь |Лиза Ира|

3

Наутро Лазутчикова ужасно выглядела. Даже хуже, чем когда она впервые проснулась за решёткой следственного изолятора. Но со всей этой внешностью она ничего не чувствовала внутренне. Она была разбита. Она снова молчала и была вся в себе и своих ужасных мыслях. Только одно её согревало — мысль о родном человеке. Но в то же время эта мысль и убивала. Ведь когда она увидит его совсем неизвестно.
После завтрака новоприбывших заключённых распределяли по работам. Шарлоту Ейор направили на кухню. Сказались связи с её новой соседкой по камере и старой знакомой по первой ходке. А Ирина Лазутчикова оказалась в прачечной. Работы там было много. Но в то же время она не давала вдохнуть и думать, что будет дальше. Несколько дней Ира была как в забвении: подъём, завтрак, работы, обед, работы, камера, прогулка, камера, ужин и сон. Её постоянно дёргали, шпыняли, грязно смеялись над ней. Но дальше слов и смеха дело не заходило. В основном это делали шестёрки Фрайс, чтобы развлечься. Ведь они знали, что как только Лиза наиграется с этой борзой девкой, она достанется Рей. А та, вполне вероятно, отдаст такую цыпу на всеобщее использование.
Ира же стойко переносила все эти подколы. Ведь она не отвечала на них, игнорировала, но в душе плевалась. Так как это было ужасно противно и мерзко.
— Уже пять дней, — садясь за столик в столовой, протянула Триш. Был обед. Их столик с Лизой был отдельным. Андрияненко уже взяла свой обед, а Триш немного задержалась, разговаривая с одной из заключённых.
— И чё? — Андрияненко ела и даже не поднимала глаз на подругу.
— Ты теряешь хватку, — заметила Триша.
— Ты хочешь, чтобы мы затащили её в душевые, вы её держали, а я трахала?! А потом очередная попытка суицида и шмон, — спокойно сказала Лиза.
— Нет, — скривилась Триша, — только не шмон. Мне только на той неделе пришли новые марки.
— Вот поэтому я сижу и спокойно ем, а ты утверждаешь, что я потеряла хватку, — Андрияненко наконец-то подняла взгляд.
— Это твои игры, не мои, — Райэн также преспокойно поедала обед, — но ты же знаешь, что её дёргают девочки Фрайс?! Того и гляди и Рей подтянется.
— Она зашуганный, забитый котёнок, который стойко переносит все нападки собак, — Лиза опять смотрела в тарелку, — я не хочу с ней быть питбулем.
— Ого, какие ассоциации, — смеялась Триш, — тогда будь с ней добрым и милым… чау-чау. Они такие пушистые, мягкие. Прямо… вай!
— У чау-чау тоже есть зубы, — Андрияненко улыбнулась, — и он тоже может разорвать котёнка. А я питбуль, и от этого никуда не деться.
— Смотри, питбуль, чтобы твоего котёнка не разорвал тот ротвейлер, — подмигнула в сторону стола Рей Триш.
— Это мой котёнок, и если его кто-нибудь разорвёт без моего ведома, я разорву всех вокруг, — Андрияненко посмотрела через плечо Триш на забившуюся в угол Иру.
— Это нужно объявить всем. В особенности Рей. Без её ведома шавки квакать не будут, — Триш проследила за взглядом Лизы, — нужно поговорить с Шер. Что-то эта киса слишком тихая. Вроде не маньячка.
— Триш, ты что несёшь? Я не могу её открыто защищать, и не хочу этого. Я просто хочу дать ей время привыкнуть к тюрьме, — Андрияненко громко положила ложку на стол.
— Это хуже, — Триш внимательно посмотрела на Лизу, — лучше дать всем понять, что она твоя собственность. А иначе все прочухают, что ты мягчишь, а это означает… Впрочем, что это я разглагольствую. Ты и сама знаешь, что это означает, — Триш заботилась и о Лизе, и об её положении в тюрьме.
— Время покажет и хватит разглагольствовать, — Лиза нагло спёрла из тарелки подруги кусочек мяса.
— Их и так всего три, — возмутилась Триш, но это было скорее из-за смеха.
— Сейчас договоришься и я, вообще, оставлю тебе только один, — жуя, бубнила Андрияненко.
— Не успеешь! — Триш засмеялась, а потом забрала ложкой оставшиеся два маленьких кусочка и положила себе в рот.
Андрияненко тоже засмеялась и продолжила свой обед.
— Привет, лапа, — Ани села напротив Иры.
Лазутчикова тут же внутренне напряглась, но, как и обычно при таких стычках, просто посмотрела на девушку и через секунду убрала взгляд в тарелку, продолжая есть.
— А что это ты такая неприветливая, — Ани ехидно улыбалась, — Рей тебе привет передала, у неё уже заканчивается терпение. Может, ты просто скажешь, что хочешь с ней, а не с этой…
— Я ем, — коротко бросила Ира, не поднимая взгляда.
— Ты так привлекательно ешь, — Ани начала под столом гладить Иру по ноге своей ногой.
Лазутчикова с шумом переставила ногу, чтобы конечность Ани не касалась её. А сама продолжала есть, не заостряя внимание на присутствии девушки. Ира сдерживалась, но по-другому просто не могла.
— А давай… — Ани ещё подняла ногу и дотронулась до бедра, — после того как с тобой поиграет Рей, мы можем… Лазутчикова, соглашайся.
— Отвали от меня! — Ира подняла свой взгляд на Ани. А потом и вовсе встала из-за стола. Она взяла свой поднос и быстро пересела за другой столик, который, по её счастью, также был свободен.
— Ну куда ты, лапа? — Ани обошла и сзади подошла к Лазутчиковой и, наклонившись, облизнула ушко Иры.
— Прекрати! — Лазутчикову чуть не стошнило от таких действий Ани, и она резко дёрнулась.
— Они уже и пожрать не дают ей нормально, — усмехалась Триш, смотря за этой картиной.
— Только не это пресмыкающееся, — Андрияненко посмотрела на Морис и Иру, — а ну брысь от неё! — крикнула на всю столовую Лиза.
Вся столовая затихла, а Лазутчикова тут же посмотрела в сторону голоса. Она только и подумала, что только этого ей не хватало. Если её защищает Лиза, то это означает, что, рано или поздно, и она до неё доберётся.
— Ани! — негромко, но чётко произнесла Рей, а смотрела исключительно на Андрияненко.
Морис сразу отстранилась и отошла на несколько шагов.
— Убери свою шавку, — Лиза посмотрела на Рей, — и если я ещё раз увижу кого-нибудь из твоих рядом с ней, я тебе ноги вырву.
— Ани, иди ко мне, — позвала Рей, но взгляд также был на Лизу.
— Андрияненко, а, Андрияненко. Сколько можно ждать? Моя лапочка уже устала ждать твою благосклонность, хочет ласки. Да, лапа? — Фрайс резко посмотрела на Иру и облизнулась.
Лазутчикова не могла этого терпеть. Эти взгляды, разговоры, та же тишина в столовой и только омерзительные слова из уст двух хозяек тюрьмы. Лазутчикова резко встала и, выкинув оставшееся содержимое подноса в ведро, а сам поднос рядом, хотела покинуть столовую.
— Куда, заключённая? — ей на пути встала громадина Мэгги, — команды закончить обед не было. Живо обратно за стол! — чётко приказывал громкий бас.
— Ира, — из раздаточного окна выглянула Шер, рукой подзывая. Она услышала про кипиш в зале и решила проверить, как оказалось, её предположения оправдались.
— Фрайс, пусть тебе твоя шавка отлизывает, а кису не трогай, — Андрияненко сидела за столиком и пронзительно смотрела на соперницу, — я тебя предупредила, ты меня поняла.
— Умолкли обе! Лазутчикова, за стол! Ейор, работать! — продолжала отдавать команды Мэгги. Она была очень строга в те дни, когда у неё болел живот.
Ира посмотрела на Шер, но подойти не смогла. Она вернулась за стол.
— Мэгги, не злись. Мы молчим, — приподняла руки Фрайс, показывая, что отвечать она не будет.
Андрияненко просто отвернулась, не обращая внимания на Фрайс, Шрамер и остальных. Брюнетка бросила только один взгляд в сторону Иры, которая опять сидела оторванная от мира.
Этот день прошёл довольно спокойно. К Лазутчиковой никто больше не приставал, и она нормально закончила свою рабочую смену. Уже в камере, после ужина, она как обычно забралась на свою койку и повернулась лицом к стене. Соседок ещё не было, так как они заканчивали смену в столовой.
Шер, Мили и Джил пришли ближе к полуночи из-за уборки на кухне.
— Эй, привет, — Шер погладила Иру по спине, — ты спишь?
Лазутчикова решила не отвечать. Она не спала, но и разговаривать с женщинами заплаканным голосом она не желала. Она не хотела казаться сломленной, показывая свои слёзы отчаяния.
Шер ещё раз погладила Иру по спине и начала раздеваться, чтобы наконец-то лечь спать. Она знала, что было в столовой, и понимала, как тяжело сейчас Лазутчиковой.
— Ну что, как дела в прачке? — Андрияненко лежала в кровати и спросила у подруги. Она попросила, чтобы Триш поспрашивала у чернокожих, работающих в прачке.
— После обеда тихо, — Триш лежала с закрытыми глазами и пыталась заснуть.
— Это хорошо, а то она из столовой вся серая выходила, — смотря в потолок, говорила Лиза, — я придушу когда-нибудь эту шваль.
— Какая милая заботливая чау-чау, — зевала Триш и стала поудобнее укладываться, ведь очень хотела быстрее заснуть.
— Тогда ты шарпей, — буркнула Лиза, — у них, кстати, очень плохо из пасти пахнет.
— Да-да. У меня тоже. Стоматолога тут не хватает, — соглашалась, бубня, Райэн.
Андрияненко усмехнулась и хотела ещё что-то спросить, но не стала больше ничего говорить. Она думала о блондинке и о том, что не знала, почему прониклась к ней.
Андрияненко знала, что нужно что-то делать, но что? Если она её трахнет при всех, то её авторитет никто не сможет оспорить, а если нет, то Рей точно что-нибудь устроит, и тогда будут большие проблемы.
Лиза не собиралась просто так сдаваться, она не для этого зарабатывала авторитет. Это её зона, и Фрайс здесь править не будет.
С такими тяжёлыми мыслями глубокой ночью заснула Лиза.
Время шло. Оно было мучительное. Долгое. Нудное. И что самое ужасное — страшное. Ведь изо дня в день происходило одно и то же. Жизнь в тюрьме не отличалась разнообразностью будней, а постоянные тычки только придавали ещё больше мрачности в и без того тёмном будущем Ирины Лазутчиковой.
Но эти тычки были только со стороны группы Фрайс. Ведь она не могла оставаться равнодушной к новенькой, такой симпатичной и сладкой девочке. Тем более она уже две недели на зоне, а её ещё никто по-настоящему не трогал. У Рей не было бы вопросов, если бы Андрияненко чтила тюремные законы и взяла девку под своё крыло и защиту. Но этого не происходило, и это давило на Фрайс. Ведь такое сладкое мясо не каждый раз попадается. Рей не собиралась упускать возможности, ведь она и так дала достаточно времени Лизе, чтобы та заявила на эту блонду свои права. Но та медлит, а этого Фрайс пропустить не может. Она решает сделать свой ход.
Был вечер. Свободное от работ время. Несколько заключённых после рабочих смен пошли в душевые. В их число попала и Ирина Лазутчикова. Она после работы всегда больше всего желала именно душ, и как было тяжело, когда не разрешали сходить и освежиться. Смыть весь этот ужасный и трудный день. Ведь разрешение на душ давали не каждый день. Ире было даже всё равно, что чаще всего вода была холодной, ведь подогрев осуществлялся только в определённое время. Главное, вода и хоть на несколько минут забыться с помощью прохладных струй.
— Сбрыснули все, — в душевую вошла Рей и её три шавки во главе с Ани. В самом душе находились три девушки, включая Ирину Лазутчикову. Две стояли ближе к выходу и, завидев Рей и компанию, быстро выбежали, не желая нарываться на проблемы. На горе Иры, она не услышала, как зашла группа Фрайс, ведь стояла полностью под струями воды и в дальнем углу помещения.
— Привет, лапа, — Рей мгновенно припечатала полностью обнажённую Иру к стенке.
Лазутчикова не поняла, что произошло. Но увидев лицо Рей, дико ужаснулась.
— Не трогай меня. Уйди! — Лазутчикова начала брыкаться и дёргаться, но тогда Рей быстро достала самодельный нож и приставила его к горлу Лазутчиковой, заставляя замереть и испытать дикий испуг за свою жизнь.
— Вот так-то лучше. Не дёргайся и больно не будет, — Фрайс провела кончиком языка по лицу Иры, от подбородка до лба. Вызывая тем самым дикое отвращение Лазутчиковой и новый виток дёргания.
— Отпусти меня. Я не буду! Не трогай меня! — пыталась возразить Ира, как почувствовала на своей шее боль. Рей слегка прорезала кожу своим острым как бритва ножом.
— Я сказала: не дёргайся. Лапа! — Фрайс грязно засмеялась, — сейчас я с тобой поиграю. Отработаешь у меня все эти две недели, что я терпела. Ты мне многое должна, лапа моя. Сейчас ты почувствуешь, как я тебя оттрахаю. Шлюшка ты тюремная… — Рей стала грубо лапать Иру, но в то же время продолжая держать её под ножом. Её шестёрки продолжали стоять, грязно подсмеиваться и смотреть, как хозяйка измывается над жизнью новенькой блондинки.
Лазутчикова боялась пошевелиться, боялась вздохнуть, боялась даже открыть глаза. Так отчаянно и беззащитно она себя ещё не чувствовала. Унижение и отвращение. Страх и моральная боль. Это было ужасно. Что хотелось только оттолкнуть, убежать и забиться в тёмный, маленький уголок и горько заплакать. Лазутчикова поняла, что это конец её сопротивления. Что это конец её своеобразной свободе. Она поняла, что теперь окончательно станет шлюхой, куклой, вещью в чужих руках. А от этого хотелось только провалиться сквозь землю и не существовать вовсе.
— Вы чего голые по коридору шастаете? — грубо спросила Триш, которая сидела на подоконнике и просто читала книжку. Ведь в свободное время это не возбранялось.
— Мы… там… — начала одна.
— Там Фрайс со своей группой в душевой. И Лазутчикова…
— Лазутчикова? — Триш сразу изменилась в лице. Она поняла, что Рей сейчас сделает ужасное. Райэн сразу встала и быстро пошла в сторону комнаты отдыха, где находилась Андрияненко.
— Лиза, — она подошла к брюнетке, которая сидела за столиком.
— Чё? — Андрияненко была полностью отвлечена, читая пришедшие недавно с воли документы. Ей было не до Триш, — только быстро.
— Рей пошла со своими в душ, — произнесла тихо Триша.
— И чё? Пусть наконец-то помоется, а то дерьмом несёт, — рыкнула Андрияненко и вновь вернулась к документам.
— Там Лазутчикова. Она принимает душ, — продолжила Райэн, смотря на Лизу такими глазами, в которых всё было чётко написано.
Лиза вспыхнула яростью. Она быстро вскочила со стула, и, кинув Триш, — будь здесь, — убежала в душевые.
Андрияненко ненавидела, когда ей переходят дорогу, а Фрайс это не раз делала, но оставалась безнаказанной. Сейчас брюнетка решила вернуть долги. Тронув Иру, Рей перешла границу, которую негласно нарисовала Лиза. Всё это время брюнетка не хотела трогать Иру, она только следила за ней, изучала, но не подходила. Ей понравилась Лазутчикова, и Андрияненко ещё не знала, что с этим делать.
Забежав в душевые, Лиза сразу увидела, как на стрёме стоят шавки Фрайс.
— Я сказала не трогать, — одну она впечатала в стену, а другой резко ударила в солнечное сплетение. Так называемая охрана валялась на полу. Она ещё не видела, что происходит за стеной, но слышала мычание, которое принадлежало Ире. Залетев в сами душевые, Лиза увидела плачущую Иру, которую держала прижатой к стене Рей, и Ани, которая на всё это смотрела.
— Да я тебя закопаю, — Ани не успела повернуться, как Лиза её толкнула, что та упала на мокрый пол, — Рей! Отойди от неё.
Морис только через несколько секунд поняла, что произошло, и увидела Андрияненко.
— Ты пришла помочь? Вперёд. У неё две замечательные дырочки, — грязно смеялась Рей, уже полностью играясь пальчиками у этих дырочек.
— Фрайс, руки от неё убери, — Андрияненко сделала несколько шагов к Ире и Рей, но увидела нож и, что самое главное, кровь.
— Она не твоя. У меня есть право её трогать, — Рей посмотрела на Лизу.
Ира же так и стояла с закрытыми глазами, а из-под закрытых век катились слезы. Она дрожала, но не шевелилась.
— Рей, даю тебе последний шанс свалить отсюда, — Андрияненко сжимала руки в кулаки. Ей уже не терпелось разорвать Фрайс.
— Шанс? — Фрайс звонко засмеялась. Она отошла от Иры и повернулась к Лизе, сжимая в руке нож. Она даже не обратила внимания, как Лазутчикова вся сжалась и спустилась чуть ли не на пол, приседая на корточки. Она забилась в угол, боясь пошевелиться и даже вздохнуть.
— Ты многое на себя берёшь, Андрияненко. Хватит. Ты не Бог, нарушать законы этой тюрьмы.
— Я тебя сейчас местным приведением сделаю, — Андрияненко яростно смотрела на Рей, — свали по-хорошему.
В это время Ани медленно и тихо поднималась с пола, давая знать Рей, что она ей поможет.
— Попробуй, — Рей специально сверкнула ножом, показывая Андрияненко, что она отступать не будет, — что не так? Ты не можешь свыкнуться с тем, что профукиваешь авторитет? Что тебя уже ни во что не ставят? И это так. Смирись, Андрияненко, и лучше отстранись.
— Я тебе все кишки выпущу, — брюнетка была в ярости. Она заработала свой авторитет и не собиралась его лишаться, — Рей, это ты здесь никто, а ложатся под тебя только спидозницы и обдолбанные, потому что ты им дозу можешь достать.
— Зато они все подо мной. А кто под тобой? Твоя мулатка и две-три старушки. Да тебя никто не уважает здесь. Ты никто, поняла? И звать тебя здесь никак. Ещё месяц таких выкрутасов и уже ты подо мной будешь так же, как эта блонда, — Рей кинула взгляд на забитую Иру, а потом на Ани, давая понять той, чтобы не вмешивалась. Фрайс убрала нож, — хочешь ударить. Валяй! Больше ты ни на что не способна.
Лиза не стала ждать и дальше слушать, она очень быстро нанесла Рей удар с ноги в живот, тем самым впечатывая её в стену.
— Я знаю, как поднять свой авторитет, я сейчас трахну тебя, — Андрияненко саданула Фрайс кулаком по лицу, — ты здесь ползать будешь.
— Ха-ха! Морис, живо девок сюда! — Рей тут же поднялась на ноги и грязно смеялась. Она в ответ нанесла удар Лизе по лицу, не собираясь быть девочкой для битья.
Морис выбежала из душевых.
— Хм… а сама уже не можешь, — Лиза очень хорошо умела драться. Она опять ударила ногой в бедро и следующий кулаком по лицу, пуская первую кровь. На этом не останавливаясь, брюнетка плечом впечатала в стену Рей.
— Вспомнила прошлую нашу драку? — Рей оттолкнула от себя Лизу ногой и быстро достала нож. Она не собиралась останавливаться. Ей было больно от ударов Лизы, но перо никто не отменял. Фрайс захватила так и сидящую в углу Иру за волосы и приставила нож ей к горлу.
— Ещё один шаг и ей будет больно, — рыкнула Райэн. А Ира пыталась брыкаться, но не могла. Сил не было, ни физических, ни моральных.
— Я тебе глотку перегрызу, — Андрияненко хотела дёрнуться, но видела, Рей не шутит. Сейчас Лиза понимала, что должна показать Фрайс, кто здесь хозяин.
Она сделала несколько очень быстрых шагов и одним движением выбила нож, который немного полоснул Иру по шее. Андрияненко накинулась на Фрайс и начала избивать.
— Ай! — Ира вскрикнула и отбежала на расстояние. Она обернулась и увидела, как Фрайс пытается отвечать, но против Андрияненко и её силы ничего противопоставить не может. Ира поняла, что ей здесь делать больше нечего. Она быстро схватила свою одежду и, столкнувшись с шестёрками Рей, убежала из душа. Она в стороне быстро оделась, чтобы больше никто не смог её увидеть такой и спряталась в туалете. Она зарыдала, не зная, что и делать теперь. Ведь она понимала, что Лиза защищает не её, а свой авторитет. Но даже из-за этого Ира была ей благодарна. Что хоть она пришла вовремя, а иначе конец. Иначе Лазутчикова потеряла бы последнюю нить, которая давала надежду на человечность. В этом страшном месте.
Андрияненко оттащили шестёрки Рей, но они не смели её тронуть и отпустили.
Лиза яростно смотрела на присутствующих, особенно на Фрайс.
— Рей, не лезь на мою территорию, — Лиза открыла кран и начала мыть руки, — я тебя порешу, — брызнув водой в соперницу, Андрияненко ушла.
— Тварь! — сплюнув кровавую слюну, с помощью своих девочек Рей поднялась на ноги, — это не последний шаг. Последнее слово будет за мной!
Андрияненко вернулась в комнату отдыха. Она была очень зла и хотела поговорить с Лазутчиковой, но той в её камере не было.
— Я убью эту идиотку.
— Твою мать. У тебя ссадина. Она тебя ударила? — спрашивала Триш, завидев Лизу.
Андрияненко начала себя осматривать, но видела только сбитые костяшки, — да нормально всё. Я про Лазутчикову.
— Значит, я правильно поняла. Фрайс не просто помыться ходила, — Триш злобно усмехнулась, — пошли в туалет. Нужно промыть руки, пока охрана не увидела.
— Пошли, — Лиза опять посмотрела на свои руки, и они пошли в туалет.
— Ты её сильно? Шмонать начнут или спустят? — по пути в туалет спрашивала Триш.
— Не знаю, но шмонать не должны. Она получила за дело, — Андрияненко надеялась, что Рей не такая дура.
— Что она с ней успела сделать? — Триш и Лиза зашли в общий туалет.
— Не знаю, — Лиза подошла к раковине и начала умываться, — может, проникла, а может, нет. Да я прибью эту дуру, какого черта она вообще попёрлась в душ одна.
— Приставь к ней девочек для защиты, — усмехалась Триш, — или сама проведи разъяснительную беседу.
— Я с ней поговорю так, что она даже выходить из камеры не будет, — Лиза повернулась к Триш, — она её порезала немного.
— Эта паскуда принесла нож? Да она совсем мозгами тронулась? — не понимала Триш, как услышала тихий всхлип и замерла, прислушиваясь.
— Слышишь?
Андрияненко ничего не слышала, но уже когда хотела что-то сказать, услышала всхлип, — выходи!
Триш пошла на звук. Она сама открыла дверцу в кабинку, где сидела на унитазе Ира. Её руки были в крови, так как она пыталась остановить ими кровь. Сами ладони закрывали лицо. Лазутчикова не хотела ни на кого смотреть, никого не слушать. Она вообще не хотела, чтобы Андрияненко сюда зашла.
Лиза подошла и увидела Иру с окровавленными руками.
— Ты че, идиотка, тут сидишь? Иди быстро умывайся, чтобы я этого не видела.
Но Лазутчикова не реагировала. Она вся дрожала и боялась пошевелиться. Перед глазами так и стоял тот нож и безумные глаза Рей.
— Вставай, сказала, и быстро умываться, — Лиза зашла в кабинку и, взяв за шкирку, вытащила Иру оттуда, — этого мне ещё не хватало.
— Не трогай меня! Не смей! — Ира оттолкнула от себя Лизу, неизвестно откуда вдруг взявшейся силой.
— Умойся, никто тебя не трогает, — Триш вылупила глаза на Лазутчикову, которая отшатнулась в угол комнаты.
— Я сейчас могу вернуть Рей, — Андрияненко не боялась Иры и поэтому подошла к ней и подтолкнула к раковинам, — я сказала, быстро умываться.
— Да зови ты! Мне плевать! — Ира пыталась брыкаться и отталкивать Лизу от себя, — я вам не вещь. Не трогайте меня. Я человек!
— Ты идиотка! — Андрияненко схватила Иру за волосы и насильно подтащила к раковине и, открыв кран, начала умывать.
— Мозги включи.
— Прекрати! Отстань! — Лазутчикова продолжала рыпаться, но у неё это совсем не получалось, — пожалуйста, не трогай меня.
— Так умойся сама и трогать никто не будет, — Триш чуть подтолкнула Лазутчикову своим бедром, чтобы вразумить немного, — охрана увидит, будет пиздец всем.
— Ты поняла? — Лиза немного дёрнула Иру за волосы, — говори, что поняла и начинай умываться.
— Поняла, — Лазутчикова закивала, не зная, как и поступить. Она стала набирать в руки воды и умываться под напором Лизы и Триш.
Увидев, что блондинка начала делать то, что ей говорят, Лиза отпустила её и встала рядом, опираясь пятой точкой об раковину.
— Говорила же, что тяжело с ней будет.
— Нужно найти ей какой-нибудь шарф. Поножовщину нельзя показывать, — Триш видела, как Ира смывала с шеи кровь, и там была довольно внушительная и видная царапина.
— Ей нужно найти мозги, — в очередной раз сказала Лиза, — когда же ты поймёшь, что здесь свои законы, и тебе никто не даст жить спокойно. Если не я, то будет Рей, а после неё пол тюрьмы.
Ира слушала, и ей вновь захотелось, как и всегда за эти две недели, куда-нибудь провалиться. Она прекратила всяческие манипуляции с краном, закрыла воду и упёрлась руками в раковину, опустив при этом голову. Она пыталась успокоиться и как всегда стойко продолжать переносить всё то, что с ней происходит. Никто не должен видеть её слез. Никто, кроме темноты ночи.
— Так, я сейчас скажу, а ты подумаешь, — Андрияненко наклонилась к уху Иры, — я тебя трогать не буду, но и защищать не стану. Когда Рей вновь захочет тебя разложить, а она захочет, единственное, что сможет тебя спасти, так это фраза, — Лиза усмехнулась, — «я под Андрияненко».
Триш тоже усмехнулась. Она заметила, как сильно побелели костяшки рук Иры. Райэн увидела, как её колотит, как она того и гляди сорвётся и что-нибудь ляпнет. Но она молчит. Только губы шевелятся, но звука не исходит.
— Зона сломает тебя, а я подожду, — Андрияненко втянула запах Иры, как в первый раз на прогулке, — уже не то, но ты ещё можешь успеть, — Лиза похлопала девушку по спине и, развернувшись, пошла из туалета.
— Думай, потом делай. Тюрьма необдуманных решений не прощает, — посоветовала Триш и последовала за Лизой.
— Твою… Да за что мне всё это?! — Ира подняла голову вверх и посмотрела в потолок. Шея болела от порезов, но не так, как болела душа и разум.