Другая жизнь |Лиза Ира|

22

Год. Целый год жизни в тюрьме. Целый год без сына, который заметно изменился, повзрослел, жил без матери, но, слава Богу, не забыл её, ведь часто спрашивал. Год, за который прошло многое. Арест, тюрьма, унижения, побои, насилие, стойкость, сломленность, свет, который не даёт утонуть во тьме, надежда, благодарность, осознание, любовь. И это только края того самого спектра эмоций, что испытывала Ира на протяжении этого ужасно тяжёлого года своей жизни.
И вот настал этот день. Дело закрыли, виновный уже под следствием, а невиновная готовится вернуться к сыну. Адвокат доволен, как и клиент, который готов всё отдать за свою любовь. Которая пошла на многое, чтобы быть вместе и которой предстоит самое опасное, чтобы вновь быть рядом с ней и её сыном.
Утро. Завтрак. День освобождения, но вместе с радостной улыбкой на глаза наворачиваются слезы. Шер, которая первой протянула руку помощи и всегда поддерживала, помогала, оберегала. Девушка, которая стала самым лучшим другом. Триш. Девушка подруги. Взбалмошная и смешная. Всегда может поднять настроение и когда нужно сказать то, что взбодрит и заставит двигаться дальше. Женщина стала также дорогой в жизни Иры. Лиза. Любимая. Которая спасла. Которую полюбила. Которую совсем не хочется покидать. Любовь штука непредсказуемая и сложная. Ира и подумать не могла, что встретит именно в женской тюрьме свою судьбу, человека, которого полюбит всем сердцем и не захочет расставаться. Но сейчас это предстоит. Ира не знает, что придумала Лиза. Она лишь знает, что будет писать, приезжать, ждать. Хоть и придётся это делать десять лет. Лазутчикова готова пойти на это, ведь она её любит и дождётся.
— Сказали перед обедом, — произнесла Лазутчикова, ни на секунду не выпуская Лизу из объятий, наплёвывая на завтрак, смотря только на Андрияненко.
Андрияненко впервые в жизни не могла сдержать слёз. Слёз радости и грусти одновременно. Как только Ира сказала ей, что всё закончилось, что её выпускают, и она вернётся к сыну, Лиза всем сердцем радовалась, но в груди разрывалось сердце. Она надеялась, что увидит любимую через несколько месяцев, что вновь обнимет и скажет, что любит её. Познакомится с Кевином и надеялась, что понравится мальчику. Но это всё были надежды, ведь всё могло сложиться не так, не по плану, что всё, что было, могло рухнуть. Несколько дней Лиза при Ире была радостной и нежной, а наедине с собой, в присутствии Триш, разрывала себя на части. Это безумно трудное время Лиза хотела провести только с ней. Со своей единственной на всю жизнь любовью.
— Значит, у меня ещё есть время побыть с тобой, — брюнетка крепко прижимала к себе Иру.
— А мне с тобой, — Ира, наплевав на охрану и прочих, целовала Лизу. В мокрые глаза, в щеки, в губы. Чувствуя, как у неё разрывается сердце от их уже очень близкого расставания.
— Твою мать, мне и самой плакать хочется. Что же со мной будет, когда ты будешь выходить, — тихо, для Шер говорила Триш. Её прошение об УДО отклонили, и женщине придётся ещё, как минимум, год быть в тюрьме, до следующего прошения и, скорее всего, отказа, что означало, возможно, полный срок заключения.
— Я пробуду здесь столько, сколько здесь будешь ты, — Шер оставалось сидеть чуть меньше двух лет, и поэтому она надеялась, что Триш скостят срок. А по Ире она знала, что будет очень скучать, но была счастлива за подругу.
— Я не оставлю тебя, я всегда буду рядом, — Лиза тоже целовала любимую.
— Ты всегда будешь в моём сердце, я каждый день тебе буду писать и приезжать часто буду. Я буду ждать тебя, — в который раз говорила Ира, не сдерживая слезы.
— Если будет возможность твоего УДО, ты ею воспользуешься и будешь меня ждать. Я не верю в тюремные романы на воле. Но верю в нас. Шер, может, это и избито, но я люблю тебя. Первый раз сказала, вот что эти, сопливые, со мной делают?! — махнула на Лизу и Иру Триш.
Шер улыбнулась, — я тоже тебя люблю и мне не нужно УДО без тебя. Я была на воле, у меня не было поддержки, и я вернулась. Сейчас я так не хочу. Мы выйдем вместе, мы начнём новую жизнь вместе, сколько бы времени нам не понадобилось провести здесь.
— Не приезжай сначала, давай дадим друг другу время, — Лиза сразу готовила Иру к расставанию.
— Я приеду, как только позволишь, но обещай отвечать на мои письма, — просила Ира, зная, что Андрияненко может не захотеть такого ожидания для Лазутчиковой. Но этого хочет Ира.
— Так, вы тут уже всю столовую взбаламутили. Не едите — валите в камеру и там прощайтесь, — к столу четвёрки подошла Шрамер, — а за тобой, Лазутчикова, придут. У вас есть ещё часа три, не больше.
— Пойдём, — Лиза смахнула слезы и, встав, потащила Иру в камеру. Она не хотела секса, а только просто побыть с любимой.
— Спасибо, — Шер посмотрела на Мэгги. Она была благодарна, что и у этой женщины есть сердце.
Шрамер кивнула Ейор и пошла дальше по столовой, следить за порядком.
— Бедная Лиза, — Триш приобняла Шер, — только-только нашла свою единственную, только сама почувствовала, что любима и сама же её отпускает.
— Ира её дождётся. Она любит Лизу, и для них не будет сроком одиннадцать лет, — Ейор была уверена, что Андрияненко выйдет раньше, и тогда они с Ирой смогут начать всё с начала.
— Я на это очень надеюсь, — Лиза рассказала часть плана Триш и поэтому девушка не могла сказать даже Шер. Если всё получится, только тогда Райэн просветит Ейор.
— Тогда будем ждать воссоединения влюблённых, — Шер видела, как расстроена Лиза, и как из-за этого расстроена Триш.
— Я, может, какая-то сумасшедшая, но если бы не Кевин… я бы не хотела выходить отсюда, ведь я так не хочу расставаться с тобой, — лёжа на койке Лизы в обнимку друг с другом, сказала Ира, внимательно смотря на Андрияненко, запоминая каждую чёрточку её лица.
— А я готова сбежать отсюда, только бы быть рядом с тобой, — с улыбкой сказала Лиза.
— Это сумасшествие, — Лазутчикова и не подозревала, на что готова Лиза ради неё. Блондинка тоже в ответ улыбнулась.
— Я знаю, — Лиза улыбнулась и нежно прикоснулась губами к губам любимой, — ты самое лучшее, что есть у меня в жизни.
— Мне повезло больше. У меня есть Кевин и ты. Что бы я без тебя делала? Что я буду делать без тебя там?! — спрашивала с тяжёлым вздохом Лазутчикова.
— Наслаждаться жизнью, воспитывать своего малыша, поддерживать мать и ждать меня, — уверенно и с улыбкой сказала девушка.
— Наслаждаться жизнью я буду, когда тебя дождусь, а во всем остальном указания поняла, — Лазутчикова нежно поцеловала Лизу в губы, прижимаясь к ней всем телом, не желая отрываться.
— А ты дождёшься, — между поцелуями сказала Лиза, — я всегда вернусь к тебе. Я не упущу возможности познакомиться с Кевином и жениться на тебе.
— Мы поженимся, я устрою тебя к себе на работу, познакомлю с мамой и Кевином, — так же не прекращая поцелуев, говорила свои планы Лазутчикова, — пусть через десять лет, я всё равно тебя дождусь. Я очень, очень люблю тебя.
— Первое, что мы сделаем, это улетим отдыхать, — Лиза улыбнулась, — хотя… первое, что я сделаю, это очень крепко тебя поцелую.
— Как сейчас, — сказав, Лазутчикова прикоснулась к губам Андрияненко, начиная их один из прощальных, страстных поцелуев.
Андрияненко больше не хотела говорить, ей просто хотелось целовать ту, что заберёт её сердце с собой.
Шер и Триш дошли до камеры через два часа после завтрака. Они не входили, но были рядом. Не только Лиза хочет попрощаться с Ирой, но и Шер, да и Триш тоже.
— Ты только не переживай. Вы же подружились, а значит, обязательно и на воле будете дружить. Вернее, будем, — Триш приобнимала загрустившую Ейор, — где она живёт?!
— В Денвере, — Шер тоже жила там же и надеялась, в их отношениях всё так и будет, и они останутся друзьями.
— О, и ты же оттуда, — улыбнулась Триш, — тогда в следующий раз в заявлении на УДО место жительства буду писать Денвер. И ты рядом и переезжать тебе никуда не придётся.
— Мы всё решим, но не сейчас. Сейчас она выходит, и я очень буду скучать, — Шер кивнула на камеру.
— Я думаю, и она тоже будет. Но всё же на свободе будет гораздо лучше. Всё-таки сын, мать, — приобнимая Шер, говорила Райэн, — вы будете списываться.
— Я счастлива, что она выходит, хоть и буду скучать, а и она переживает из-за Лизы, — Ейор хотела успеть пообщаться с подругой.
— Ничего. С Лизой всё будет хорошо, — Триш не показывала Шер своей грусти. Хоть и знала, что через пару месяцев будет на месте Ейор, желать счастья и одновременно очень скучать, — пойдём к ним. Тебе, да и мне тоже, хочется попрощаться.
— Пойдём, — Шер взяла Триш за руку, и они зашли в камеру. Где просто в обнимку лежали Лиза и Ира. Андрияненко не хотела выпускать любимую из рук.
— Девчонки, — Ира, не вырываясь из объятий Андрияненко, повернулась на бок, лицом к сидящим на койке Ейор и Райэн, — я так буду скучать. Шер, дорогая, ты самая лучшая моя подруга.
— Ты для меня тоже лучшая подруга и я тоже буду очень скучать, — Шер выдохнула, чтобы сдержать эмоции.
— Не переживай, Шер, — Андрияненко улыбнулась, — вы увидитесь.
— Обязательно, — Ира посмотрела на Лизу сквозь плечо, как бы прося, чтобы она её отпустила из объятий попрощаться с Шер.
Андрияненко сразу разомкнула руки, — я знаю, что должна тебя отпустить.
— Ещё есть время, — Ира чмокнула Лизу в носик и встала, чтобы подсесть к Шер и крепко обнять её, — мы обязательно увидимся и будем дружить. Я верю в это, ты очень дорога мне. Ты самая лучшая, Шер. И я тебя люблю как подругу, как сестру.
Триш в это время посмотрела на Лизу и сглотнула, даже не представляя их будущую сцену прощания.
— Всё будет хорошо, — сказала уверенно Андрияненко. Она говорила это для всех, так как понимала переживания каждой.
Лиза сказала Триш, что всё устроит, но приврала, как это будет сделано. То, что придумал Рони, было очень опасным и могло сложиться только при чётком следовании инструкциям.
— Не доводи меня до слез, я не хочу плакать, — Шер тоже обняла Иру.
— Это неизбежно, и я уже реву, — Лазутчикова чувствовала, как глаза наполняются слезами, которые не в силах удержать.
— Эх, вы, сопли, — Триш обняла и Шер и Иру, дотягиваясь до блондинки руками, тем самым Шер оказалась в кольце рук, — я сама по тебе буду скучать, Лазутчикова.
— Я тоже. По всем вам, — чуть ли не всхлипывая, говорила Ира.
— Ну, хорош реветь, — Андрияненко села на койку, — я не для слез её отсюда вытаскивала.
— Иди к нам, — Ира позвала Лизу с грустной, но всё же улыбкой.
Андрияненко подошла и села со стороны Иры, и тоже обнялась.
— Всё будет в ажуре. Мы ещё будем вчетвером сидеть у бассейна с напитками и вспоминать, как нам здесь жилось.
— Будем в гости друг к другу ходить, — Шер улыбнулась.
— И смеяться над всеми нашими приключениями будем, — добавила Триш.
— И любить друг друга будем так же, как и здесь, только крепче, — Ира тоже улыбалась, как и все, представляя это время.
— Лазутчикова, на выход, — послышался голос охранника из коридора.
— Уже? — Андрияненко встрепенулась, — так быстро?
— Ира, — Шер видела, как Лиза вздрогнула.
— Я ещё не готова, — Ира сама не ожидала, что всё будет так быстро, — пожалуйста, ещё несколько минут. Лиза, Шер, — Лазутчикова быстро поцеловала Ейор в щеку и встала, обнимая уже стоящую Андрияненко, — я так люблю тебя. Очень-очень. Я буду скучать, Лиза…
— Всё хорошо, котёнок, мы скоро увидимся, — Лиза поцеловала Иру, — я безумно тебя люблю и никогда тебя не оставлю.
— Я приеду. Я обязательно приеду и даже привезу Кевина. Я люблю тебя, люблю вас всех, — у Иры вовсю по щекам катились слезы, когда она смотрела на Шер, которую обнимает и поддерживает Триш, когда она перевела свой взгляд на Лизу и вновь прикоснулась к её губам, чтобы навсегда запомнить их вкус и хранить на своих губах долгое время.
— Я напишу тебе, когда буду готова, — Лиза обняла очень крепко Иру и возобновила поцелуй. Она хотела, чтобы эти губы она всегда могла целовать, и ради этой девушки Андрияненко готова была мир перевернуть.
— Лазутчикова, — охранник заглянул в камеру, — на выход.
— Иду я уже, иду, — очень медленно ступая назад, смотря неотрывно в карие глаза и при этом не отпуская руки, говорила охране Ира, — Шер, Триш, мы обязательно с вами увидимся. Вы самые лучшие. Лиза… я люблю тебя. Я буду ждать тебя всегда. Я навсегда твоя, и я буду твоей женой. Буду. Люблю, — всё же ещё раз резко приблизившись, Ира поцеловала Лизу последний раз в губы, а потом быстро ушла из камеры. Она знала, что нужно резко и быстро, потому что очень больно. Она шла по коридору, а слезы лились градом, рот прикрыт рукой, чтобы не выдавать тех тяжёлых эмоций расставания с любимой, с друзьями. Но впереди прежняя жизнь, сын, возвращение домой. Только это держит Лазутчикову и заставляет идти вперёд. Кевин, она возвращается к сыну.
— Люблю тебя… — Андрияненко стояла и смотрела вслед любимой. Ей было очень трудно отпускать Иру, но она знала, что ради неё должна это сделать.
— Лиза… — Шер подошла и погладила Андрияненко по спине, — вы увидитесь, она добьётся свидания.
— Обязательно, — Триш обняла подругу и Шер, — мы все вместе. У бассейна, а хотя нет. На берегу океана, с бокалами вина, смотрящие на прибой и обнимая друг друга. Эта картинка так и стоит в моей голове. А значит, так оно и будет. Так что, девочки, не переживаем, не плачем. Всё у нас всех будет хорошо.
Два месяца пролетели очень быстро для всех, но только не для Андрияненко. Её любимая вышла, и это счастливое событие, но не видеть её, не говорить с ней, не целовать, было адом. Адом, в котором Лиза с каждым днём сгорала. Ира, как и обещала, не приезжала, но писала, а Лиза изредка ей звонила, и Ира была счастлива. Они всегда говорили, что любят друг друга и очень скучают.
Ира в письмах рассказывала про Кевина, про свою маму, которой она рассказала про всю ту оказанную ей поддержку. О том, как очень хочет её видеть, хоть и знает, как им обеим будет от этого тяжело. Лазутчикова присылала совместные фотографии с Кевином, и Лиза видела, как они счастливы и что всё это не зря.
Оставалось полчаса до выключения света в камерах. Лиза уже несколько дней не находила себе места. О её плане знала только Триш, и мулатка очень переживала за подругу, но знала, что по-другому она не сможет. Хотя Андрияненко очень многого не сказала. В её версии всё было по-другому, и она была готова к этому.
У Лизы всё было готово. Она договорилась с Рей, как оказалось, у Фрайс всё-таки есть честь, и она может держать своё слово. Андрияненко не хотела впутывать в дело своих девчонок, чтобы потом у них не было проблем, и поэтому Фрайс как нельзя лучше подходила на эту роль.
— Помни, что ты не должна ни во что верить, я вернусь к ней, — Андрияненко подошла и поцеловала Триш в висок. Мулатка и ответить ничего не успела, как увидела, что Лиза выскользнула из камеры, когда решётки закрывались.
— Лиза! — Триш подскочила с койки, но подруга уже скрылась из вида, и были слышны только голоса охранников.
— Заключённая, вернись к камере и встань лицом к стене, — крикнул охранник.
— Руки за спину, — кричал второй охранник. Была слышна суета, — заключённая 9212 вооружена.
— Андрияненко, брось заточку, мать твою, — был слышан голос Шрамер, — тебе что жить надоело.
— Мэгги, я хочу на свободу, — Лиза шла прямо на охрану. Прогремел выстрел.
— Андрияненко… — прозвучало ещё несколько выстрелов. Всё случилось очень быстро. Всё происходящее видела только крайняя камера. А Шер, которая пыталась остановить Лизу, ничего не могла сделать.
Лиза упала на пол, держась за живот, а глаза медленно закрывались. Дыхание участилось, а из глаз покатились слезы. Из-под рук была видна сочащаяся кровь. К ней подбежали охранники, а Шрамер смотрела сверху, — идиотка. Из-за выхода своей шлюшки свихнулась.
Мэгги сказала поднять Лиза с пола и тащить в кабинет Фронкенса.
Через несколько часов в корпусе появилась Поуп. Она осмотрела место, где уже вымыли кровь. В тюрьме это делали гораздо быстрее, чем на воле. Нападение на охрану — это сразу в карцер, а потом добавление срока и перевод в корпус строгого режима. С Андрияненко было труднее, при нападении на охрану было применено оружие, и заключённая скончалась от полученных ранений. Фронкенс засвидетельствовал смерть через полчаса после того, как в его кабинет притащили Лизу. В таких случаях всегда составляется акт, и по возможности заминают дело.
Но Поуп всё же решила поговорить с Райэн и узнать, что же нашло на Лизу, что она так по-идиотски закончила свою жизнь.
— Райэн, — камера открылась, и в неё вошли Перри с охранником.
— Что с ней? — Триш было плевать на правила. Она вскочила с койки и со злой физиономией смотрела на начальника охраны, подходя к ней. Она не могла поверить в то, что услышала. Эти несколько часов она громила камеру, не в силах усидеть на месте от неизвестности. Она не понимала, что только что натворила Лиза.
— Убита, — коротко ответила Поуп, — выстрелы попали в живот и грудь. Объясни мне, какого чёрта она с пером выперлась? — женщина была очень зла. Она теперь не знала, что будет с зоной без Андрияненко.
— Как убита? Мать вашу, вы какого хера её убили?! — Триш очень хотела взять за грудки Поуп и даже подняла руки, но сдержалась, шипя на женщину, — сволочи! Твари! Ублюдки, что вы наделали?!
— Она напала на охрану, был выстрел в воздух, — Поуп по-человечески понимала Триш, — Фронкенс сделал, что мог. Райэн объясни, какого хера?
— Какого хера?! — Триш схватилась за волосы и крикнула, — я не знаю! Как? Почему? Почему вы просто не могли её вырубить? Твою мать… Андрияненко… Нет!
— Меня там не было, Шрамер и охранники говорят все одно и то же. Да ещё и первая камера видела то же самое, — Поуп села на койку Андрияненко.
— Первая? Чёрт! — сразу посмотрела на Поуп Триш, а потом на выход из камеры, — кто там сидит? Лесли, Ребекка? Кто ещё. Мне нужно с ними поговорить. Что за херня?!
— Триш, Андрияненко мертва, и я сама видела, как её запихнули в чёрный мешок, — Перри не отрывала взгляда от Райэн, — завтра поговоришь. Если хочешь, Ейор перекину к тебе, но мне нужно, чтобы ты успокоила завтра зону.
— Ты думаешь, это будет возможно сделать после того, как вы убили её главаря? Как вы по-зверски застрелили авторитета?! Да вся тюрьма завтра взбунтуется, и я возглавлю этот бунт! — не сдерживая эмоций и злости, плевалась Триш. По ней было видно, как она зла, но её глаза говорили о дикой скорби, готовые пролить много солёной влаги от осознания неизбежного.
— Райэн, включи мозги! Я завтра вооружу всю охрану, и вас положат. Тебя, Шер, Грин и многих других прихвостней Андрияненко. А ещё сучка Лизы не узнает о том, что её больше нет, — Поуп перешла к угрозам.
— Она не сучка. Она её девушка, — прошипела зло Триш, гневно смотря на Поуп, а из глаз покатилась одинокие слезы осознания, — и ты завтра же дашь Шер ей позвонить и сообщить.
— Нет, через четыре дня как минимум, мне не нужно, чтобы она бучу подняла. После похорон, — уверенно сказала Перри, — так что насчёт зоны?
— Шер ко мне. Звонок завтра. И пару дней я придержу девочек, но потом все права отдам Рей. Я не авторитет, и ты это знаешь, — говорила уверенно Райэн. Тяжело дыша, ещё не зная как действовать, как быть и как вообще с этим справиться эмоционально и морально.
— Послезавтра, а Ейор уже сейчас может переселяться к тебе, — Поуп пошла из камеры.
— Стой. Перри, мне можно с ней проститься? Всего минуту?! — говорила с мольбой в голосе и скатывающимися слезами Триш.
— Не положено, — камера закрылась за спиной охраны, — мне жаль, Райэн.
Как только Поуп ушла, Триш сильно пнула ногой койку Реджины, а потом буквально рухнула перед ней на колени.
— Нет! Нет… нет… Этого не может быть, не может! — не сдерживая слезы и буквально воя в потолок, убивалась этой новостью Райэн.
Через десять минут камера открылась, и в неё быстро вошла Шер.
— Милая, — Ейор подсела на пол к любимой и крепко обняла, — что произошло? Где она? Что с ней? Почему она это сделала?
— Она мертва, Шер. Она мертва! Её убили. Эта идиотка мертва! — крикнула, истеря, Триш, утыкаясь лицом в живот любимой и рыдая навзрыд.
— Нет! Триш, не плачь, пожалуйста, не плачь, — Шер не могла поверить в то, что Лизы больше нет, — я рядом, я с тобой, — девушка тоже заплакала.
— Как она могла? Идиотка! Я не верю в это! Она не могла так с нами со всеми поступить, — Триш рыдала, она сильно схватилась за руки Шер, сжимая их до побелевших костяшек, и кричала ей истерично в живот, не в силах сдержать эмоций и рыданий, которые как цунами накрывали с головой.
— Тихо, любимая моя, тихо, — Шер обняла Триш, крепко прижав к себе, — успокойся и расскажи, почему она так сделала? Что её сподвигло? Она поссорилась с Ирой?!
— Я… я… не зна… ю! — задыхаясь, пыталась сказать Триш. Такой она никогда не была и никогда не чувствовала такой боли, которую ощущает сейчас.
— Малышка, — Ейор взяла Триш за лицо и, приподняв, поцеловала, — я с тобой. Успокойся, Лиза… Лиза… всегда с нами.
— Это неправда, — прошептала очень тихо, сильно дрожа, Триш, — это была не она. Она не могла так глупо умереть. Нет! Я не верю в это. Слышишь? Не верю!
— Хорошо, хорошо, главное, успокойся, — Шарлота успокаивала любимую, но сама еле сдерживалась, чтобы не начать реветь так же.
— Да не могу я! — крикнула Триш и вновь зарыдала, утыкаясь лицом в ладони, — дай пореветь нормально. У меня умерла подруга, а ты со своим «успокойся»!
— Триш, любимая, просто… — Шер больше не сдерживалась и тоже заревела.
— Это не просто! Это совсем не просто! — Триш уткнулась вновь в живот Шер и продолжала оплакивать подругу. Она не собиралась успокаиваться, не хотела и не могла.
— Она не только была твоей подругой, она была и моей, а ещё она была любимой девушкой Иры. Как я скажу Лазутчиковой? Как? Что с ней будет?! Лиза же обещала быть с ней, обещала всегда защищать.
Триш не отвечала ни на один поставленный Шер вопрос. Она тяжело дышала, стараясь успокоить свои рыдания. Она начала думать, очень хорошо и крепко. Она вспомнила последние слова Андрияненко и чуть ли не мгновенно перестала плакать, хоть и всхлипывала, хоть и эмоции переполняли. Но… У Райэн появилась надежда. Та самая, которая просто обязана подтвердиться.
— Любимая, ты чего? — Шер в оцепенении смотрела на Триш, — что случилось?
— Что? — Райэн выпрямилась. Она смотрела на Шер, держала её за руки, тяжело дышала и думала. Просчитывала возможные ходы, мысли Андрияненко, возможные варианты произошедшего.
— Что с тобой? Триш, ты что задумала? Смотри, не натвори мне глупостей, — Шер испугалась.
— Не беспокойся, я же не идиотка, — Триш нежно поцеловала Шер в висок и встала с пола, на котором девушки сидели, — так, сейчас спать. Завтра у меня, да и у всех нас, трудный день.
— Я лягу с тобой? — Шер тоже встала с пола и с невероятным удивлением смотрела на Триш.
— Да, — Триш стала расправлять койку, — ты теперь живёшь со мной, а я, блин… теперь вместо Андрияненко. Ох, что же будет завтра…
— Всё будет хорошо, — Ейор обняла со спины девушку, мешая ей разложить койку.
— Через пару дней отдам дела Рей. Я не авторитет, не смогу держать всех в узде, — Триш встала ровно, поддаваясь на объятия. Все её мысли сейчас плыли в одном направлении.
— Может, не нужно? Попробуй сама, девчонки тебя поддержат, а Рей… она же… вдруг вернётся к прежней жизни? — Шер напряглась.
— Ну я же не дура, Шер, — Триш очень тяжело выдохнула и повернулась лицом к Ейор, — я её допущу к власти исключительно под моим контролем. А хотя… Блин, ладно, не сейчас. Мне нужно всё обдумать.
— Я и не говорила, что ты дура, я просто волнуюсь сейчас за тебя, — Шарлота опять сдерживалась, чтобы не заплакать.
— Детка, — Триш обхватила лицо Ейор ладонями, заставляя смотреть в глаза, — мы в тюрьме, мы должны быть сильными. И если Андрияненко решила — так пустить свою жизнь, значит, это её решение. Не нам её судить, мы можем лишь вспоминать о ней с теплом и улыбкой. Мы любим её и всегда будем любить, а она будет всегда в наших сердцах. Шер, мне сейчас трудно, неимоверно и мне нужна поддержка. Твоя поддержка, слышишь? Не раскисай, и не давай раскиснуть мне.
— Я рядом, я люблю тебя, — Ейор обняла Триш, — я не дам тебе раскиснуть. Я не позволю тебе впасть в отчаяние.
— Спасибо, родная. Ты очень мне сейчас нужна, — Райэн прижимала к себе Шер очень крепко, вновь плача. Но эти слезы были уже не такими болезненными, ведь в душе Триш была надежда. Та самая, которая не даёт впасть в отчаяние и болезненное осознание случившегося.
— Как мы скажем Ире? Мне разрешат ей позвонить? — девушка очень переживала, ведь когда она в последний раз с ней разговаривала, Ира спрашивала только о Лизе.
— Разрешат. Послезавтра, — Триш понимала, что Ире необходимо сказать. Девушки лежали на койке Триш, но взгляд Райэн был направлен на пустую койку Андрияненко.
— Почему? Она же не успеет приехать, чтобы с ней попрощаться. А мы? Мы сможем её увидеть? — Ейор немного привстала.
— Нет, — Триш знала, что Поуп не позволит, — её, скорее всего, похоронят уже завтра, вернее, сегодня на рассвете. Это тюрьма, дело замнут, а родственников у Андрияненко нет. Её гроб просто закопают в землю.
— Но… Триш… — Шер начала плакать, уткнувшись в грудь Райэн, — как же так?
— Я добьюсь того, чтобы нам разрешили с ней попрощаться на кладбище. Обещаю, — Триш сдерживалась. В эту ночь она, почти не переставая, плакала, но старалась при этом быть сильной.
Наутро в тюрьме было всё как всегда. Другие корпуса даже не знали о произошедшем. Но на завтраке такая новость, как смерть Елизаветы Андрияненко, не могла остаться тайной.
— Триш, что это за хрень? Где Андрияненко? — к Триш подбежала Грин с сумасшедшими глазами, — это же неправда?
— Убита, — коротко и чётко ответила Триш. Она решила быть холодной и собранной, никому не показывая своих чувств, — после завтрака собери мне всех в туалете. Чтобы все были. И черные, и Рей и все наши. Ясно?!
— Что? Как? Когда? Триш? Что будет-то? Ты что молчишь? Какого хера происходит? — Грин кричала на всю столовую.
— Тебе всё сказали, сдрыснула от неё, — Шер решила встать на защиту любимой, — ты поняла, что она сказала, а теперь вали.
Грин кинула взгляд на Ейор, а потом на Триш, — после завтрака все соберутся.
— И не разводить панику. Лиза этого бы не потерпела. А я собираюсь чтить её память и её законы, — сказав, Триш села за столик, показывая Грин, что разговор окончен.
Грин кивнула и быстро ушла.
— Триш, — Шер погладила девушку по спине, — всё хорошо, всё будет хорошо.
— Давай есть, — лишь кинула совсем хмурая Триш, начиная ковыряться в подносе. Есть совсем не хотелось, но и показывать своего состояния и грусти тоже было непозволительно.
— Ага, — Шарлота поджала губы и села рядом со своей девушкой.
— Слухи не врут? — ровно через пять минут к молчавшим Шер и Триш подсела Рей и внимательно смотрела на Райэн.
— Фрайс, свали. Ты знаешь ответ и видишь его. Если ты всё же человек, уйди, а? — Триш даже не посмотрела на Рей.
— Рей, уйди, поговорить приходи в туалет, — поддержала Триш Ейор.
— Сочувствую. Серьёзно, Триш. Прими мои соболезнования, — Фрайс говорила искренне и, кивнув Шер, встала и ушла к своему столику, за которым сидела Рейв.
— Я видела, как Лиза общалась с Рей, может, она знает, что нашло на Лизу, — Шер смотрела на Триш.
— Я это узнаю, — взгляд Райэн был уставлен в её поднос, с которого она максимум съела две ложечки каши, не больше.
— Поешь нормально, — Шер волновалась за моральное состояние своей девушки. Она не понимала, что нашло на Лизу, чтобы она кинулась на охрану и так подставилась.
— Да я не хочу, — выдохнула Триш и положила ложку на поднос, но взяла стакан с чаем, начиная медленно пить.
— Я понимаю тебя, но, маленькая моя, это не дело, Лиза бы не хотела, чтобы ты так переживала, — Шер понимала, что несёт полный бред, но не знала, что ещё говорить.
— Лиза захотела так серьёзно подставиться и даже мне ничего не сказала, — выплюнула Триш и сильно стукнула руками по столу, — чёрт!
— Тихо, — Шер быстро обняла Триш, — обещаю, мы всё узнаем.
— Пойдём в туалет, я не хочу есть, — Триш встала из-за стола и потянула Шер за руку из столовой. Она была вся на нервах и злых, гневных эмоциях от неизвестности. Да, с одной стороны, всё предельно ясно, Андрияненко убили, похоронили, и её больше нет, но с другой… её последние слова Трише перед смертью — «ни во что не верь, я вернусь к ней» давали повод задуматься и просто разрывали сознание на две части. Ту, которая верит в лучшее, и ту, которая отчаивается.
Шер от неожиданности дёрнулась, но пошла за своей девушкой. Она сочувствовала любимой и всеми силами её поддерживала.
В туалете уже было несколько человек, которые тоже не могли есть под влиянием такой ужасной новости.
— Давайте подождём всех, — видя вопросительные на себе взгляды, сказала Триш и прислонилась спиной к раковинам, лицом к выходу. Но лицо было опущено в пол, а руки сложены на груди. Триш сейчас было очень тяжело.
Все собрались минут через пятнадцать. Все хотели знать, что произошло, ведь только за одно утро можно было услышать несколько десятков версий.
— Елизавета Андрияненко убита. Это официальная информация, которая достоверна. Вчера перед отбоем она выскочила из закрывающейся камеры. Я не успела её остановить. Она напала на охрану с заточкой и была застрелена. У меня был разговор с Лесли из крайней камеры, им было всё видно. Версия мадам Поуп подтверждена. Андрияненко сама пошла на Шрамер. Честно всем скажу, я не знаю, что на неё нашло. Мне она ничего не говорила, — озвучивала уверенно и стойко Триш, заковывая все свои чувства внутри себя.
— Что теперь будет? — Грин еле сдерживалась от эмоций. Женщине очень была дорога Лиза, и это было утратой для неё.
— Будет обычная тюремная жизнь, — сглотнув, всё же не выдерживая накала, сказала Триш. Никому кроме Шер не было видно, как трясутся руки у Райэн, и как едва заметно, но всё же очевидно, дрогнул её голос.
— Кто возглавит тюрьму теперь?! — сразу спросила Рей. Она хоть и была тварью, но, во-первых, могла сложить дважды два, а во-вторых, всё же очень сочувствовала Триш и всем тем, кому Реджина была дорога.
— Я, — уверенно ответила Триш, прожигая Фрайс взглядом.
Шер выдохнула, услышав слова Райэн. Она надеялась, что Триш не отдаст власть в руки Рей даже при том, что Фрайс изменилась.
— Я поддерживаю. Все мы знаем, что Триш была лучшей подругой Лизы, и они доверяли друг другу, поэтому Триш будет оптимальным вариантом. А Фрайс… Рей ты должна Андрияненко и поэтому поможешь ей, — Грин смотрела на всех присутствующих.
— Рей, мы поговорим после, — посмотрев на Фрайс и дождавшись её понимающего кивка, озвучила Триш и взглянула на всех присутствующих, — Лизы больше здесь нет, но её законы, её методы и её дух всегда будет с нами. И я прошу вас, чтить её и её память. Не устраивать беспорядки и тем более бунт. Все мы разумные люди, так давайте такими же и оставаться.
Шер стояла рядом с Триш. Она видела на лицах присутствующих скорбь, ведь Лиза была не просто человек для всех.
— Вечером в комнате отдыха мы устроим память, — продолжила говорить Триш, — никакая Шрамер и Поуп нам не помешают. А сейчас все расходимся и продолжаем тюремные будни. Я надеюсь, вы не подведёте ни меня, ни Елизавету Андрияненко.
Все разошлись. В туалете остались только Триш и Шер. Ейор обняла любимую, чтобы поддержать, — я люблю тебя, и всё будет хорошо. Лиза навсегда останется в наших сердцах.
— Она с нами. Она где-то рядом, — прошептала Триш и крепко вцепилась в Шер. Ощущение слёз было, но их самих не было. Ведь было гораздо большее — надежда, которая со временем либо превратится в быль, либо в прах и навсегда исчезнет.
Шер не поняла, о чём говорит Триш, думая, что она говорит о памяти.
Вечером все собрались в комнате отдыха и почтили память Лизы. Все высказались. Это было трудное для всех испытание. Грин и все девчонки Лизы поддерживали Триш и видели, как девушка держится только благодаря Ейор.
— Это был очень трудный день, — Шер и Триш сидели уже в их общей камере.
— Очень, — Триш после трудного дня и тяжёлого вечера памяти не хотела ничего говорить. Она ужасно устало морально. Долго думая, да ещё и после разговора с Рей, её просто взрывали мысли и варианты развития прошедших событий. Хоть убейте, но Райэн не могла поверить в то, во что поверили исключительно все.
— Ну тогда спи, малышка, — Шер погладила Райэн по голове, — я побуду рядом, пока ты не уснёшь.
— Я разговаривала с Рей, — Триш скинула обувь и, не раздеваясь, улеглась на койку, закрывая глаза.
— Что она сказала? — Шер сидела рядом и гладила девушку по голове.
— Что у неё был разговор с Лизой примерно неделю назад, — ответила Триш и слегка задумалась, но всё же продолжила, — но от них суть не меняется.
— А предпосылки? Лиза что, подавала документы, и ей не скостили срок?! Или они с Ирой расстались, но в это я не верю, как ты думаешь, что её сподвигло на этот шаг? — Ейор не понимала, зачем Миллс пошла на такое, и хотела это понять, так как ей предстоял очень серьёзный разговор с Ирой.
— Ей и так не скостили бы срок. С Ирой они не расставались и даже не ссорились. И, Шер, я сама не знаю, зачем она сделала это так. Но когда я узнаю или пойму, я сразу тебе скажу, — Триш не открывала глаз. Днём, пока не было Ейор, Райэн облазила всю камеру, все потаённые места Лизы, но ничего кроме двух шоколадок и скраба не нашла. Даже на рабочем месте Андрияненко Триш пыталась найти хоть маленькую подсказку, но не было абсолютно ничего, и это угнетало.
— Хорошо, — Ейор поцеловала девушку в макушку и заметила, как Триш засыпает. Шер ещё долго лежала с Райэн, чтобы та спокойно спала.