Другая жизнь |Лиза Ира|

9

Когда раздался сигнал, оповещающий о подъёме, Лиза уже не спала. Андрияненко заправила свою койку, убралась в камере и сидела ждала, когда откроют решётку, чтоб можно было пойти на водные процедуры. Она не знала, как пройдёт первый рабочий день Иры в её цеху. Андрияненко решила, что временно будет ходить на работу, чтобы помогать и следить за Лазутчиковой.
Триш усмехнулась поведению Андрияненко, ведь по брюнетке было видно, как она волнуется, хотя это было очень редкое зрелище.
После утренней проверки, уже на завтраке, Лиза вдалеке увидела Иру. Она была счастлива, что из-за её столика очень хорошо видно столик, за которым сидит Ира, и она спокойно может за ней смотреть.
Брюнетка впервые так рьяно рвалась на работу, ей быстрее хотелось показать Ире её новое место труда.
Утро же Лазутчиковой по настроению было таким же, как и всегда. Она поднялась с койки, убралась в камере, провела водные процедуры, спокойно позавтракала, и сразу же её отвели на её новое место работы. Швейные цеха. Они были в западном крыле тюрьмы и помещение, в котором находились станки и рабочие, было разделено на три отдельные зоны. Охранник довёл Лазутчикову до входа в цех, а дальше кинул разбираться самой. Ира вздохнула и зашла в большое помещение.
Андрияненко была уже там и давала «распоряжения», хоть все и знали, что делать.
Брюнетка увидела Иру и очень обрадовалась, сразу идя навстречу.
— Привет, пойдём, я покажу, где ты будешь работать, и всё расскажу, — Лиза взяла Иру за руку и повела к её месту работы.
— Привет, — лишь успела сказать Лазутчикова и пошла, ведомая Лизой. Ира смотрела по сторонам. Она не видела взглядов их окружавших, но чувствовала себя немного неуютно.
— Короче, вот, — Андрияненко притащила Иру к её рабочему месту, — здесь ты и будешь работать. Вот тут написан план, и желательно его выполнять, — Лиза показала на листок, приклеенный к столу.
Ира подошла к столу и стала изучать план.
— Да, хорошо. Поняла, — Лазутчикова подняла глаза на Андрияненко.
— Я могу на несколько дней прикрепить к тебе кого-нибудь, чтобы ты знала, как всё делается или сама по выкройкам разберёшься?!
— Не нужно, — ответила Ира, — я разберусь. Не суетись из-за меня.
— Да ладно, мне не трудно, и вообще, я должна контролировать тебя, — оправдывала своё внимание Андрияненко.
— А… ну… да, — чуть заикнулась Лазутчикова. Она убрала взгляд от Лизы и присела за своё рабочее место.
— Ну… ты… это, — Андрияненко тоже мямлила, — работай.
— Конечно. Только… — Ира смотрела на Лизу и уже сама не понимала, почему она превратилась в такую мямлю, — я хотела спросить…
— Да, спрашивай, — Лиза уже хотела уйти, но остановилась, — что ты хотела?
— Зачем… шоколадки? — специально тихо прошептала Ира.
— Что? — Лиза даже немного наклонилась, чтобы услышать Иру.
Лазутчикова сглотнула, но повторила.
— Зачем ты подарила шоколадки?!
— Просто, а тебе что они не понравились? — Лиза испугалась, что она не угодила Ире.
— Конечно, понравились, — сразу ответила Лазутчикова и опустила взгляд на руки, — просто… зачем?!
— Чтоб тебе было приятно, — честно и с улыбкой пояснила Лиза. Она не могла отвести взгляда от Иры, ведь эта девушка целиком и полностью захватила её сердце.
— А мне… — Лазутчикова не могла отделаться от мысли, что ей придётся что-то сделать Лизе, чтобы отплатить за доброту, защиту, те же подарки. И вот это ожидание неизбежного убивало и не давало расслабиться, — мне тоже нужно будет что-то тебе сделать?!
Андрияненко тепло улыбнулась, — мне самой приятно делать тебя радостной, и тебе ничего не нужно будет делать в ответ. Я буду рада, если ты захочешь просто со мной поговорить.
Ира сразу посмотрела Лизе в глаза, чтобы в очередной раз удостовериться в искренности её слов.
— Спасибо, — в который раз повторила Лазутчикова, просто не зная, что ещё можно сказать.
— Не за чё, — Лиза погладила Иру по плечу, — всё нормально будет.
Ира еле заметно кивнула, в очередной раз надеясь, что это правда, и её тяжёлые, опасные и болезненные первые месяцы заключения закончены.
— Ну тогда работай, — Лиза кивнула и быстренько ушла. Она не могла долго стоять рядом с Ирой и ничего не делать. Она хотела прикасаться к ней, целовать, но это бы точно до смерти испугало Лазутчикову.
Ира посмотрела вслед уходящей Андрияненко, а после, покачав головой, выдохнув и собравшись с мыслями и духом, принялась к изучению работы и плана. Она достаточно быстро поняла, что нужно делать и стала работать. Она просто обожала шить, вязать, вышивать. У неё даже в офисе был специальный уголок для расслабления с швейным материалом и небольшая выставка работ. А ведь именно это и помогало когда-то бизнес-вумен Лазутчиковой расслабиться и уйти от тяжёлых офисных будней. И именно поэтому блондинка наслаждалась, если можно так сказать, той работой, на которую, благодаря Лизе, её перевели.
Лиза всё время работы наблюдала за Ирой, как та усердно работала, не поднимая головы. Андрияненко удивлялась, как девушка так может и что её так привлекает в шитье.
— Ира, — Лиза подошла к Лазутчиковой и нежно положила руки на её плечи, — смена закончилась.
— Да? — Лазутчикова дёрнулась. И не только потому, что подошла Лиза, а именно потому, что чуть испугалась, ведь она была увлечена работой, — ой… а я и не заметила.
— Пойдём, уже вон все ушли практически, — Андрияненко встала перед Ирой.
— Конечно, — закивала Лазутчикова и начала убирать ткани, нитки и прочие принадлежности.
— Ты так увлечена была работой, — брюнетка улыбнулась, — я впервые увидела здесь такое.
— Правда? — Ира немного усмехнулась, — а я впервые почувствовала себя там, где хоть немного ощущается свобода.
— Не нужно этого делать, в тюрьме ты должна чувствовать, что только и хочешь домой, — Андрияненко прислонилась пятой точкой к столу, — я сижу шесть лет и ни дня не почувствовала здесь свободу.
— А я не сказала, что я не хочу домой, — Лазутчикова ещё раз усмехнулась и, собрав все принадлежности, пошла отнести их туда, где они и должны храниться, — я сказала, что просто люблю шить. Хоть время быстрее идёт.
— Наверное, я неправильно выразилась, и ты не поняла меня, но я поняла тебя. Я наблюдала за тобой и мне понравилась твоя увлечённость, — Лиза тепло улыбалась, смотря на Иру.
— Ты наблюдала за мной? — удивилась Ира. Её настроение сейчас было довольно хорошим. Она разобралась с тканями и нитками и вернулась к Андрияненко, которая продолжала стоять возле её рабочего стола, — я слышала, что ты не ходишь практически на работы.
— Не хожу, — констатировала Лиза, — здесь не было ничего интересного, и я не умею шить.
— Но ты же здесь что-то типа начальника. Но не умеешь шить и не ходишь. Прости, если спрашиваю. Но как? Тебе это разрешают?! — Лазутчикова вдруг стала любопытной.
— Держать зону… — Андрияненко не знала, как это объяснить, — ам… короче, у меня есть… как это называется?!
— Привилегии? — пожала плечами Ира, ведь совсем не знала и пока до конца не разобралась в здешней системе.
— Ну да, — Лиза закивала, — поэтому я здесь и не умею шить.
— Это круто, — сделала вывод Лазутчикова, но потом дополнила, — наверное.
— Круто, но только я всегда хотела научиться шить, — Лиза не хотела научиться шить, но очень хотела приблизиться к Лазутчиковой, — может, научишь?
— Научить? — изумилась Лазутчикова и даже не знала, что ответить, — а… ну… давай.
— Сейчас или завтра? — Андрияненко расплылась в широкой улыбке.
— Сейчас, наверное, нельзя? — сразу ответила Ира. Она не знала, как реагировать на такую просьбу от Лизы. Но всё же была совсем не против неё. Ведь часто учила детишек шитью, и ей это нравилось, — да и прогулка скоро.
— Давай завтра? — Лиза улыбнулась, — завтра вечерняя смена и мы сможем задержаться.
— Ага, — кивнула Лазутчикова, — а сейчас пойдём. А то охранники ещё придут. Или эта… Шрамер.
— Не бойся её, она идиотка, — Андрияненко усмехнулась, — но бьёт, тварь, больно. И кстати, она редкая здесь гостья.
— Да, я понимаю, что Бог её мозгом обделил и не только, но… — Лазутчикова скорчилась, — не люблю с ней сталкиваться. Поэтому хорошо, что её здесь нет. В прачку она несколько раз заходила.
— В прачке работают её шлюшки, а здесь нет, — Лиза пошла из швейного цеха.
Ира скривилась ещё больше и также пошла из цеха, догоняя Лизу.
— Здесь и охранники этим промышляют? Какой кошмар!
— Чем промышляют?! — брюнетка поняла, о чём Ира, но решила уточнить.
— Ну… — блондинка замялась, но потом продолжила более уверенно и даже борзо, — ты и так поняла чем.
— Поняла, но всё же думала, что ты скажешь прямо. Ты про секс, а точнее, про секс между женщинами. Со Шрамер спят, чтобы получать привилегии, — поясняла Андрияненко, — с её помощью получают УДО или переводятся в другие корпуса. Но есть и другие отношения.
— Это какие? — сразу спросила Лазутчикова. Она не понимала, откуда у неё появилось любопытство, но не собиралась его останавливать.
— Это когда люди нравятся друг другу, — Лиза не стала говорить о подавляющих отношениях.
— Редкие случаи, — сразу отозвалась скептически Лазутчикова. Девушки вышли из цеха и шли по коридору к своим камерам, куда и должны после работы направляться.
— Но они есть, а то, что ты себе представляешь, во многом не так. Здесь есть девушки, с которыми очень жёстко обошлись, но они были сами виноваты.
— Это тонкий намёк, да? — спросила с усмешкой Ира и, прикусив губу, отвернула взгляд в окно, мимо которого они сейчас проходили.
— Нет, — чётко ответила Андрияненко, — твой случай индивидуальный, а все случаи похожи как один.
— Мне интересно. Разъяснишь? — попросила Лазутчикова, но на Лизу больше не смотрела.
— Зачем тебе это сейчас?! Сейчас всё хорошо, — Андрияненко не хотела углубляться.
— Хочу знать, — чётко ответила Лазутчикова.
— Тогда пойдём, — Лиза очень крепко взяла Иру за руку и повела в душевые. Она хотела не только рассказать, но и пояснить детали.
Лазутчикова немного испугалась, но всё же пошла за Андрияненко. Рука так и была в захвате брюнетки до самых душевых. Но уже зайдя в помещение, Ира отдёрнула и вернула себе руку. Она не знала, что сейчас будет делать Андрияненко и что рассказывать, но блондинка сейчас точно не боялась, а наоборот, чувствовала уверенность и стойкость.
— Ты хочешь знать, почему твой случай индивидуальный?! Так я расскажу, — Андрияненко отошла немного от Лазутчиковой, — за шесть лет и я здесь побывала, но отделалась только сильным избиением. А потом мне надоело, и я стала тем, кто стоит перед тобой. Когда на зоне появляются новенькие вроде тебя, они могут быть тихими, страшненькими, старыми или повторно осуждёнными, таких никто не трогает с условием, что нормальная статья. Они и сидят себе преспокойненько, но, как ты уже поняла, ты не попала в их число. Ты красивая, не тихая, хоть и была испуганной. А такие мне нравятся, в принципе, как и Фрайс. Пятьдесят процентов сразу выбирают под кем быть, тридцать ломаются за несколько дней, наслушавшись страшилок, а остальных мы ломаем. Их притаскивают сюда… — Лиза показала на помещение, — включают воду и дико трахают. Может, я покажусь монстром, но я так не считаю. За свой срок я многих сломала, но это были проститутки, убийцы, наркоманки, одним словом, твари. Они строили из себя непонятно кого и получали за это. Я люблю «свежее мясо», люблю, когда мне подчиняются, — Лиза говорила всё, как оно есть, без утайки и сглаживания острых углов.
— Я люблю секс и тем, кто этого хочет, я его даю. А тем кто нет, я его беру, но это касается того континента здешних дам, кто не раз провинился. Если хочешь ещё чё знать, спрашивай, отвечу.
— Почему ты не начала ломать меня? — сразу задала свой вопрос Лазутчикова. Ей было противно от такого монолога Лизы, ведь эти правила, эти принципы, эти методы были омерзительны, — я не проститутка, не убийца. Но я же то самое «свежее мясо». Почему ты отдала меня ломать Фрайс? Объясни.
— Ира, — Лиза прислонилась к стене и по ней сползла на пол, — я не ломала тебя, — Андрияненко смотрела пристально на Лазутчикову, — я не отдавала тебя Рей. Я ждала, пока ты придёшь. Я не могла сама прийти по разным причинам, одной из которых является слабость. Моя слабость. Если бы её увидели, то… я бы не смогла в последующем дать тебе и близким мне людям защиту.
— Ты не хотела меня трахать под душем при всех, ждала, что я подойду и встану на колени сама. Ведь ты не могла подойти, потому что могла потерять свой авторитет, — для себя делала определённые выводы Ира. Она повернулась спиной к Андрияненко, ведь не могла стоять и смотреть на неё, — но я бы не пришла. Никогда. Сама бы не пришла.
— Я не хотела, чтобы ты пришла и встала на колени, — Лиза говорила честно, — да, я боялась потерять авторитет и с ним потерять всех, кто мне дорог. Ты не понимаешь, ты считаешь меня тварью, и в какой-то степени ты права. Но ты меня не знаешь.
— Не знаю, — Лазутчикова обнимала себя руками. Ей был очень тяжёл этот разговор, — не понимаю и… боюсь.
— Ира, — Лиза быстро встала и через секунду уже она обнимала блондинку, крепко прижимая к себе, — пожалуйста, не бойся, я хочу быть только с тобою рядом, чтобы защитить. Ты для меня маленький серенький котёнок, — Андрияненко втянула запах волос Иры.
Лазутчикова боялась пошевелиться. Она стояла и практически даже не дышала, начиная дрожать. Ира не могла понять, что вызывает сейчас её оцепенение. То, что она дико боится Андрияненко или то, что уже видит в ней поддержку, видит то, что не видит никто из новеньких, никто, кто не знает Лизу.
— Я сделаю всё, что ты скажешь, я буду рядом на том расстоянии, на котором скажешь ты, — Лиза ещё сильнее прижималась к Ире, — я больше никому не позволю тебя обижать.
— Почему? — почти по слогам, очень медленно, тихо, но разборчиво спросила Лазутчикова. Она так и не шевелилась, совсем не понимая своих чувств от слов Андрияненко и её действий.
— Я… — Лиза не знала, говорить ли ей о своих чувствах или она только отпугнёт Иру этим, — котёнок мой. Ты мой котёнок. Я люблю тебя. Я просто очень тебя люблю.
— Что? — Лазутчикова резко разорвала их отчего-то тёплые и… приятные объятия? Ира совсем не знала. И даже боялась узнать. Блондинка развернулась и взглянула прямо на Лизу, делая при этом шаг назад, — ты что? Нет. Ты не можешь.
— Я люблю тебя. Люблю с первого взгляда, с первого твоего слова, — Лиза смотрела на Иру и сама боялась своих слов, — я ненавижу себя за то, что позволила Рей сделать это с тобой. Я ненавижу её за это и готова убить. Котёнок, я люблю тебя и буду рвать за тебя любого.
— О, Господи! — Лазутчикова подняла взгляд к потолку, желая найти в нём ответ, что всё это просто злая шутка или сон. Это было нереально, невозможно и почему-то глупо. Но потом она резко взглянула на Лизу и её глаза, — скажи, что это глупый розыгрыш. Это неправда. Не может быть. Нет! — Лазутчикова как будто отшатывалась от Лизы, идя на выход из душевых, а потом и вовсе не дождалась ответа от Андрияненко и скрылась из помещения, не желая даже выслушать, попробовать понять.
— Аааааа… — крикнула Лиза, она не могла сдержать эмоций, ей было плохо и больно. Брюнетка не знала, что ей теперь делать и как быть, она корила себя, что открылась и теперь окончательно потеряет Лазутчикову.
Андрияненко начала бить кулаками по стене, — нет… нет, — брюнетка обняла себя руками и опять по стене сползла на пол. Просто сжимаясь калачиком с желанием исчезнуть.
Лазутчикова чуть ли не выбежала из того коридора, который вёл в душевые. Её остановил охранник и приказал идти, ведь бегать запрещено. Блондинка не могла поверить в слова Андрияненко. Она считала это каким-то нереальным и совсем невозможным. Лазутчикова в своих мыслях зашла в камеру. На её счастье в ней никого не было, потому что Шер и остальные сокамерницы были на смене на кухне, ведь предстоял ещё ужин. Но долго думать и быть одной Лазутчиковой не дали, ведь объявили время прогулки и всех выгоняли из камер, так как это было обязательным. Ира вышла во двор, она искала глазами Андрияненко, ведь теперь боялась даже быть рядом с ней. Слишком быстро время прошло, и Ира не успела толком обдумать всё это произошедшее. Но не найдя авторитетную брюнетку глазами, Ира ушла в угол двора и, прислонившись к холодной стене, прикрыла глаза и задумалась. Она вновь не шевелилась и чувствовала себя дико скованной, но свежий воздух попадал в лёгкие, и от этого становилось легче.
Лиза пролежала на полу душевых до того момента, как объявили прогулку. Взяв себя в руки, она пошла в свою камеру. Ей было плевать на слова охраны, она просто прошла в камеру и легла на кровать, продолжая желать только одного, чтобы Ира не слышала её признания.
Андрияненко не пошла на ужин, да и вообще не хотела выходить из камеры. Она не хотела попадаться на глаза Ире. Ей было трудно понять, что же она сейчас чувствует и как ей в последующем себя вести.
Так она и провела остаток дня до того момента, как в камеру вернулась подруга. Они не виделись с обеда, так как у Триши было много работы, а на ужине она не увидела Лизу.
— Привет, дорогая. Ты почему меня не встречаешь? — спросила с неким наездом Райэн, уваливаясь на кровать к подруге.
— Уйди, пожалуйста, я не хочу сейчас общаться, — Лиза лежала лицом к стене.
— Ой-ей, — Триша очень напряглась от такой просьбы. Её голос не выражал издёвки, а наоборот, непонимание. Девушка медленно, но всё же встала с койки подруги, — с тобой всё в порядке?!
— Да, просто не трогай меня, — Лиза тяжело вздохнула.
— Да поняла, поняла, — произнесла Триша. Она переживала за подругу, но наседать не могла. Девушка расстелила свою койку и, пока не выключили свет, взялась за книгу, не трогая больше Андрияненко.
— Чёрт, как я умоталась, у меня ни рук, ни ног нет, — в камеру к Лазутчиковой зашла Шер, — как же я хочу сейчас расслабиться.
— Сочувствую, — подала тихий голос Лазутчикова. Она была в таком же состоянии, что и Лиза. Просто лежала, уткнувшись в стенку, и жалела о том, что услышала сегодня.
— Ты чего там? Устала хуже меня?! Как рабочий день? Рассказывай, — Ейор потрясла немного Эмму за плечо.
— Да, я устала, — соврала Ира, немного придвинувшись ещё к стене, чтобы Шер не трогала её, — уже засыпаю.
— Ну окей, — девушка не поняла, почему Лазутчикова невесёлая и не рассказывает про свой день, — ладно, я в душ.
На то Лазутчикова ничего не ответила, и Шер ушла. Она пошла не сразу в душ, а к Трише.
— Привет, — тихо прошептала девушка, видя, что Андрияненко якобы спит.
— Привет, проходи, — Райэн отложила книгу и свесила ноги на пол.
— Да я на минуту, тем более Лиза спит, — Шарлота не проходила, — не хочешь принять душ? А то я устала как собака.
— Она не спит, — отмахнулась Райэн и посмотрела на часы, — хм, ещё полчаса свободного времени. Вполне.
Триша встала и, взяв только полотенце, пошла из камеры.
— Хотела с Ирой поболтать, так она уже, как Андрияненко, на боковую, — Ейор была рада, что Триша пошла с ней.
— Интересно, — вдруг подумала Райэн, — сегодня был первый день Лазутчиковой в швейном.
— Да, вот я и хотела узнать, как ей там, она неделю думала, просить Лизу или нет.
— Но всё же попросила. В этом она молодец. А вот что случилось сегодня… Растрясу Андрияненко. Это неспроста.
Шер усмехнулась, — надеюсь, что ничего серьёзного. Я сегодня хотела подойти к тебе, но никак не могла вырваться, да и ты быстро сбежала.
— Тюрьма. Тут мы живём не как хотим, а по распорядку, — усмехнулась Триша, — но я рада, что ты всё же пришла сейчас.
— Я тоже, — Ейор взяла Райэн за руку, — надеюсь, в душе никого не будет.
— В такое время… Выгоним, — подмигнула Триша и только хотела наклониться и чмокнуть Шер, но встала ровно, так как девушки проходили мимо охранника.
Ейор улыбнулась и, когда они прошли охранника, сама быстренько поцеловала девушку.
Шарлота нравилась Триш и она была рада, что девушка присмотрелась к ней.
Уже в душе, выгнав оттуда нескольких девушек, они целовались и вместе принимали душ.
Секс был великолепен, и от этого хотелось больше времени, но режим никто не отменял.
— Спасибо за прекрасно проведённое время в душе, — Шер ещё раз поцеловала Триш.
— Могу сказать то же самое, — Райэн углубила поцелуй, но больше нескольких мгновений ни себе, ни Шер не позволила им насладиться.
Девушки попрощались и разошлись по камерам как раз к вечерней проверке. Что у Триш, что у Шер в камере ничего не менялось. Лиза и Ира так и лежали на своих койках, притворяясь спящими, но ни одна из них не спала, думая обо всём сегодня произошедшем.
— Ира, я вернулась, — Шер подошла к подруге, — она так и не вставала?
— Нет, — Джил оторвалась от книги, — она даже не поворачивалась.
— Спит человек, — сделала вывод Мили. Она тоже укладывалась, чтобы лечь спать.
— Да она никогда так рано не засыпала, а иногда и меня будила, так что сейчас она могла бы хотя бы поговорить со мной, — фыркнула Ейор.
Лазутчикова не поворачивалась. Она слышала Шер, но говорить не хотела.
— Всё же спит, — повторяла Мили.
— Ну и ладно, я тоже так делать буду, — Шер переоделась и забралась на свою койку.
Когда Шер забралась, Лазутчикова повернулась к ней лицом и посмотрела на неё, ловя её взгляд на себе.
Шер сразу села на кушетке, — ты завтра со мной поговоришь?
Ира ничего не произнесла, но кивнула, давая положительный ответ. Она была благодарна Шер, что не наседает.
Шарлота тоже кивнула и легла вновь на кровать.
Лиза встала попить воды. Она не обращала внимания на только пришедшую Тришу. У неё был очень подавленный вид.
— Детка, я беспокоюсь, — Триша сидела на своей койке и внимательно смотрела на подругу и её состояние, которое отчётливо говорило, что не всё в порядке.
— Я не хочу разговаривать, — Лиза быстро попила и вернулась на койку.
— Я могу и отстать. Но ты же знаешь, что когда выговоришься, и тебе легче и я совет какой-нибудь придумаю, — не наседая, спокойно предлагала Триша.
— Я призналась ей в любви, а она испугалась, на этом всё, — Лиза опять отвернулась к стене.
— Лиза… — протянула Триша и тут же пересела к Андрияненко на койку, но не трогала её, — красотка, ну зачем же ты так? Это было слишком рано. Нужно было сначала пообщаться, приблизиться к ней, дать понять, что не обидишь.
— Триш, не нужно, я и так всё знаю, — Лиза не хотела слушать подругу, — оставь меня.
— Всё будет хорошо, — Триша погладила Андрияненко по плечу, — я поговорю с ней. Ты только не переживай, я не люблю, когда ты грустишь.
— Не нужно с ней разговаривать, я нахреновертела, я и буду разгребать, — чётко сказала Лиза.
— Как всегда, — усмехнулась Райэн, — только не раскисай, окей?! Всё будет в норме.
— Надеюсь, — Лиза была подавлена и постоянно думала о том, что погорячилась вываливать свои чувства на Иру.
— Не показывай, что тебе плохо или грустно. Пусть все видят прежнюю Лизу. А особенно Лазутчиковой, — советовала Триша, — пусть думает, что с тобой всё хорошо и тебе всё параллельно.
— Отлично, я признаюсь ей в любви, а потом как ни в чём не бывало, ты сама-то слышишь, что говоришь?! Она сейчас не верит, а если я буду ещё и вести себя так, то и никогда не поверит, — Лиза повернулась и посмотрела на Райэн.
— Я говорю то, что ты должна ей показать, что это только твоё чувство. Ты её любишь, и она не обязана отвечать взаимностью, — поясняла Триша, — дай ей понять, что твои слова, во-первых, правда, а во-вторых, ни к чему её не обязывают. Любовь не выбирают, но вы можете просто продолжать общаться.
— Да?! Ну, может быть, я попробую с ней поговорить и всё объяснить, — Лизе действительно стало легче от разговора с подругой.
— Вот такое выражение лица мне нравится больше, — улыбнулась Триша и подмигнула.
— Я видела, какая она была потерянная, — Лиза немного выше поднялась и села, оперевшись о стену, — я не должна была признаваться.
— Не должна была, — сразу подтвердила Триш, — ты идиотка. И это патологическое. Но ничего, ты это исправишь. Пусть видит, что ты хоть и любишь, но предпринимать ничего не будешь. Ну, вернее, пусть она так думает, — Райэн подмигнула.
— Чё бы я без тебя делала? — Лиза подтянула к себе Райэн, — ты моя самая любимая подруга.
— Ой, ну совсем теперь хорошо, — Триша вовсю обнимала Андрияненко, — комплименты говорят, что ты очухиваешься.
— Дурында, — брюнетка улыбнулась, — но ты очень умная дурында.
— Опять комплимент, — Триш заулыбалась, а потом усмехнулась, — слушай, а ведь ты впервые влюбилась. Ну… в тюрьме.
— Да я, вообще, впервые по-настоящему влюбилась. То, что было до, было фальшиво, — после нескольких секунд раздумий, ответила Андрияненко.
— Для неё. Но не для тебя, — Триша погладила подругу по плечу, — но это прошлое. Сейчас тебя ждёт очень симпатичное блондинистое будущее.
Для Лизы была тяжела эта тема, несмотря на все слова, — это блондинистое будущее ещё совершенно не готово, чтобы я стала её будущим.
— Ну а куда ей деваться от тебя? — засмеялась Триш, — не сбежать, не спрятаться. Тюрьма, одним словом.
— Фу, ты бяка. Она многое перенесла и уж отшить меня она с лёгкостью сможет. Но она такая… у меня всё дрожит от её запаха, от её взгляда, — с дурацкой улыбкой на лице говорила Андрияненко.
Райэн состроила задумывающуюся физиономию.
— Дорогая, это уже серьёзно…
— Очень… я её, пипец, как хочу, — Лиза прикусила нижнюю губу, — я сегодня представила её голой.
— Уух, — прорычала показательно желанно Триша, — ну и как? Грудь и попа у неё ничего. А как это выглядит без одежды? Мягко и нежно? О, да…
— Не смей представлять, — Андрияненко толкнула Триш, — я видела её в душе, но в фантазиях… она огонь. Я вот её всю хочу, без остатка.
— Как ты держишься? — усмехалась, восклицая, Триша, — она же так рядом, но в то же время… Нет желания утолить жажду с другой?!
— Было поначалу, а сейчас мне просто хорошо от того, что я смотрю на неё, изредка дотрагиваясь.
— Ты монстр! Ха… Скажи тебе несколько месяцев назад, что ты так будешь воздерживаться, твой смех был бы слышен за пределами тюрьмы.
— Я обожаю секс, и я изумительна в постели, я никогда не могла долго обходиться без секса, но сейчас… сейчас другое… я одновременно жалею, что не взяла её силой, а с другой… а с другой, я та тварь, которая отдала её Рей, точнее допустила то, что случилось, и от этого меня тошнит.
— Ну ничего. Она довольно быстро отошла от случившегося с Рей. Так что это пройдёт. Главное, ты когда эту паскуду выпустят из карцера, не натвори глупостей.
— Не натворю, если она к моей кисе не полезет, — прорычала Андрияненко.
— Кисе? — засмеялась Триш, — а меня чуть ли не убила, когда я её так называла.
— Потому что она моя киса, котёнок, малышка и все ласковые слова, — Лиза улыбнулась.
— Ага. Пока не вышла Рей, — скривилась Триша, — как думаешь, она продолжит то, что не сделала?!
— Если да, то по тюремному закону я должна буду её… — Лиза скривилась, — но я не буду жалеть.
— Не нужно, — Триша выдохнула, — из-за этой твари… мараться, жизнь себе портить. Лучше сделать умнее. Натравить Шрамер, например, — Райэн подмигнула, — ну или… лишить всех привилегий. Придумаем, в случае чего.
— Один из гуманных вариантов, ты даже с последней мразью добра, — Лиза посмотрела на Триш, — а я так не могу и тем более после всего.
— А ради своей кисы сможешь? — поинтересовалась Триш, — во-первых, как она будет жить дальше, зная, что из-за неё ты на вышке, а Рей в могиле? А во-вторых, тебя переведут, а что с ней здесь будет. Защиты-то нет. А если власть канула, то повылезут шестёрки. А за счёт Лазутчиковой они ой как поднимутся.
— Ради неё… ради неё я на всё способна, в том числе и это пережить, — брюнетка была серьёзной.
— Ну вот, ради неё засунь свою месть в задний проход и добивайся её, — коротко и ясно высказала Триша.
— Этим я займусь с завтрашнего дня, а сейчас ты свалишь с моей кровати и дашь отдохнуть, — Лиза начала толкаться.
— У тебя матрас мягче, не пинайся, дай понежиться.
— Вали, ты же знаешь, что я люблю развалиться на всю кровать, а она и так для меня узкая и неудобная, — Лиза по-дружески немного толкала Тришу.
— Ну конечно, — заворчала Триш и стала слезать с койки Андрияненко, но очень-очень медленно, — оттяпала перину и разваливается.
— Ну не бухти, старушка, — засмеялась Лиза, — вас вон сейчас в душе согрели и обласкали.
— О, да! — хитро подмигнула Триша и развалилась уже на своей «не перине», — секс… мм… он так божественен.
— Заткнись! Просто заткнись! — Андрияненко улыбалась, так как у неё очень поднялось настроение.
— Ну нет… — злорадно засмеялась Райэн, — слушай и мучайся. Знай, что тебе это ещё долго… долго… долго, долго, долго, долго… не предстоит.
— Сволочь, но ничего, ты ещё и завидовать мне будешь. А сейчас я спать, спокойной ночи.
— Да спи. И пусть тебе приснится голая, возбуждающая Лазутчикова, которая тебе… не даст! — захихикала Триша и укрылась покрывалом.
— Вот же… ну ладно, — Андрияненко хотела кинуть подушкой, но всё же просто отвернулась.