Другая жизнь |Лиза Ира|

7

Три недели. Три недели как на зоне строгого режима. Всё по расписанию. Ни минуты свободного времени, которое давалось после работы. Все действия под присмотром охраны. На душ максимум 7 минут. В столовую только колоннами под взглядами вооружённой охраны. Два раза в неделю проверки.
Лиза сходила с ума от неизвестности. Она ждала возвращения Иры, так как до сих пор не знала, что произошло тем вечером. Андрияненко так и не удалось прижать к стене Морис из-за тотального контроля.
Единственное, что Триш узнала для подруги, так это то, что повреждения Лазутчиковой более серьёзные, чем предполагал Фронкенс, и её оставили в изоляторе ещё на неделю. С Ирой никому не было позволено встречаться. Шер не раз просилась её увидеть или помочь в медпункте, но ей отказывали в просьбе. Ейор и с Триш не удавалось поговорить, только перекинуться парами фраз.
Поуп была в ярости из-за случившегося. Кровер впервые так серьёзно отреагировал и всё из-за министерской проверки, которая должна была обойти их стороной, а под тяжестью ставшей им известной информации могли изменить решение.
— Шери. Льюис, — Лиза подозвала одного из самых важнейших людей в тюрьме.
Эта женщина сидела уже шестнадцать лет и у неё была налажена связь с внешним миром. Она могла достать всё, что можно, за определённую плату. Некоторые вещи были спрятаны прямо в тюрьме, некоторые она могла доставить всего за несколько дней.
— Да, Андрияненко, что-то хотела?! — она прислонилась к углу, чтобы охрана и заключённые не видели, что они разговаривают. Шери никому кроме охраны не подчинялась, жила тихо, мирно, умудряясь зарабатывать прямо в тюрьме.
— Мне нужна заживляющая мазь и ещё средство от шрамов, — попросила брюнетка.
— А это тебе зачем?! — с усмешкой спросила Льюис.
— Нужно. Так достанешь?! Я заплачу, — Андрияненко не собиралась отчитываться. За то время, что Ира была в изоляторе, брюнетка ещё раз для себя поняла, как виновата перед блондинкой, и решила ей помочь.
— За плату хоть звезду с неба, — усмехнулась Шери.
— Об этом никто не должен знать, — только и сказала Андрияненко и ушла. Она знала, что Льюис не болтлива.
— Привет, — Шер наконец-то удалось подойти к Триш.
— Привет, Шер, — Райэн была рада, что за эти три недели режим немного ослабили.
— Как дела? А то из-за этого всего мы даже поздороваться не могли, — с улыбкой сказала девушка.
— Да всё в норме. Не считая перевода нашей зоны в строгач, — засмеялась Триш, — но вроде сейчас поулеглось. Сегодня Лазутчикову выпускают вроде, да?!
— Да, выпускают, — засмеялась Ейор, — наверное, всё же возвращается.
— Да уж, — Триш тоже засмеялась, — выпустят её ещё нескоро. Слышала, она не колется, кто это сделал. Молчит, как шпион. Молодец, девчонка. Хотя, лучше бы заявила. На одну падлу меньше.
— Я вообще не знаю, что с ней сейчас, — пояснила девушка, — но если Рей в карцере, значит, молчит. А Лиза что, она будет что-то предпринимать или так и отдаст её на съедение.
— Я не могу об этом распространяться, — Триш видела, что Андрияненко переживает, но говорить по этому поводу не собиралась, — а Рей ещё долго в карцере просидит. Слухи хорошая вещь. Слышала, как охранники говорили, что её месяца на два туда упекли. Пока проверка не пройдёт.
— Эту тварь вообще пристрелить нужно, — Шер ненавидела Фрайс, — вон её шестёрки без защиты бегают.
— Если бы не новый режим, им сладко не было бы, — вздохнула Триш, — но я не хочу, чтобы из-за этой твари пострадали мы. Месть должна подаваться холодной. На горячую голову можно наломать кучу дров.
— Да я бы прибила Рей, если бы увидела, ну, по крайней мере, попыталась. Ира — замечательная девушка, которой просто не повезло, — Ейор вздохнула, — я бы уже давно сломалась.
— Она долго продержалась. Чего стоил только тот месяц, когда её шпыняли даже не шестёрки Рей, а все остальные. Я диву даюсь, сколько в ней было стойкости, — Триш даже усмехнулась, — но всё же Рей её не убила и не насиловала. И мне теперь интересно: почему? Эту тварь давно нужно было на её же перо посадить. Но… Эх, жаль Лазутчикова не скажет Поуп имя. Без этого Фрайс выйдет через два месяца из карцера как ни в чём не бывало. Вместо строгача, что ей положен.
— Уже через чуть больше месяца, — поправила Шер, — но да ладно, давай не о них. Ты нашла себе девушку или всё присматриваешься?!
— Какую девушку? — засмеялась Шер, — у меня и возможности к этому не было. Да и желания.
— У тебя до этого месяц был, — Шер с расширенными глазами смотрела на Триш, — ты просто обязана была хотя бы присмотреться.
— Ну, присмотреться-то я присматривалась, — усмехнулась, кивая, Триш и прислонилась спиной к косяку, — но потом произошло это и тут всё присматривание пропало.
— И кто она?! Я её знаю? — Ейор стало очень интересно, к кому же присмотрелась Триш.
— Ну… немного, — Триша усмехнулась и посмотрела в сторону, — как же хорошо, наконец, ходить не под охраной. Хоть два часа в день, но свободы.
— Это да! Я кайфую от этого, — Шер улыбнулась. Она вместе с Триш ушла от темы.
— Знаешь… — начала Триша, а потом её взгляд увидел нечто важное. В глубине коридора шла, а вернее хромала Ира, — смотри.
— Ира, — Шер была очень рада видеть подругу. Она практически бегом пошла к Лазутчиковой на встречу.
— Ты жива и… Ира, как я рада, — Ейор аккуратно обняла девушку.
— Я тоже рада, — Лазутчикова обняла в ответ Шер. Она из-за всей этой ситуации скучала только по одному человеку здесь. В лазарете лежать было не сахар. Совсем. Словно в одиночной камере, где не с кем даже поболтать.
Триша улыбнулась на объятия, как она поняла, подруг. Ведь девушки очень сдружились за этот срок в тюрьме. Райэн посмотрела всего секунду, а потом пошла искать Лизу, чтобы сказать ей, что Лазутчикова вернулась из изолятора.
— Как ты?! Что с тобой было? — Шер повела Иру в их камеру, сейчас только там можно было поболтать спокойно и в тишине, — я так за тебя переживала.
— Я упала, — Ира слегка улыбнулась. Она оперлась на Шер, так как идти было ещё тяжело. Ноги болели от порезов, а швы ещё не сняли.
— Не ври, — буркнула Шер, — все знают, что тебя порезала Рей. Она сейчас в карцере и ещё как минимум месяц там пробудет.
Ира сглотнула, но не стала комментировать это.
— Давай дойдём до камеры, — лишь попросила она.
— Конечно, пойдём, — девушка помогла подруге, и они пошли в камеру.
В камере Мили и Джил не было, и Шер помогла присесть Ире на одну из их коек.
— Давай сначала, как ты?!
— Уже хорошо, — Лазутчикова не смотрела в глаза Шер, — порезы проходят, да и синяки сойдут. Через неделю швы снимут, и можно будет работать.
— Что произошло тогда?! Что она с тобой делала? — Шер заметила скованность.
— Играла, — ответила Лазутчикова и присела вглубь койки, чтобы облокотиться на стену спиной.
— Не хочешь говорить, я больше не буду спрашивать, — всё поняв, сказала Шер, — Ира, это может остаться только твоим.
— Уже нет, — Лазутчикова сказала это тихо.
— Лазутчикова, я понимаю, что тебе очень тяжело, — Шер подсела к Ире, — я очень за тебя переживала.
— Спасибо, — Ира искренне улыбнулась и взяла Шер за руку, — ты единственная, кому я могу здесь доверять. Кто дорог мне здесь. Но не волнуйся больше за меня. Теперь со мной всё будет в порядке.
— Ира, — Шер видела, что Ира не хочет говорить, — ты уверена, что Рей, когда выйдет из карцера, тебя не тронет?! Я больше не хочу, чтобы ты пострадала.
— Не посмеет, — Ира отвернула голову в сторону от Шер. Ей было трудно это произнести вслух, снова. Ведь после того дня и её бормотания, она практически не разговаривала и тем более об этом, — она не пойдёт против Андрияненко. А я… я под Андрияненко.
— Ира, — Ейор подсела очень близко к Ире и обняла её, — не переживай, мы поговорим с ней. Лиза не монстр, как Рей, она… мы убедим её, тебя не трогать.
— Я сама, — Лазутчикова сглотнула. Она не отстранялась от объятий Шер, ведь они ей придавали уверенность, — я сказала это. Чётко, вслух и Рей отступила. Шер… если бы я это не сказала, она меня… убила бы… Я не могла так поступить со своим мальчиком, со своим сокровищем…
— Не думай об этом, главное, ты жива. Главное, что ты здесь и сможешь вернуться к сыну, — Ейор гладила Иру по голове, — тебя никто не осудит, и я тебя поддержу. Под Андрияненко не значит умереть, так что успокойся и не стыдись этого. Всем нужна защита.
— Мне нужно сходить к ней, — Ира тяжело выдохнула. Она старалась не плакать, хотя слезы сами по себе придавливали глаза.
— Потом, приди в себя, — Шер не хотела, чтобы Ира нервничала и переживала, — ты сейчас должна восстановиться.
— Нет. Я должна сейчас, — приняла решение Ира, — я теперь не могу собой распоряжаться. Так пусть она об этом знает. Надеюсь, она даст мне пару недель на восстановление.
— С тобой сходить? — девушка отстранилась и посмотрела на Иру.
— Наверное, нет, — Лазутчикова задумалась и посмотрела в глаза Шер, — я должна сама.
— Я только помогу дойти, — Шер не хотела отпускать Иру одну.
— А где она может быть? — уточнила Лазутчикова. Она с помощью Ейор встала с койки.
— Не знаю, можно посмотреть в камере, — предположила Шер.
— Тогда давай дойдём, но потом я сама, — Ира вновь взглянула на Шер. Девушка кивнула и повела Лазутчикову из их камеры.
— Лиза, ты здесь? — Триш зашла в камеру, ведь там, где она искала, Андрияненко не было.
— Да, — Лиза вылезла, как медведица из берлоги. Она лежала, свернувшись калачиком в углу своей кровати.
— А я Лазутчикову видела двадцать минут назад в коридоре, — Триша улыбнулась и присела на койку к Андрияненко.
— Правда? Она здесь? Как она? — Лиза подсела ближе к Триш. Она очень занервничала.
— Пошло оживление, — констатировала Триша. Она все эти три недели замечала серьёзное изменение в поведении Лизы, в её голосе, словах, глазах, — не знаю как. Но она здесь. С ней Шер. Наверное, пошли к себе в камеру. Она еле ходит.
— Чёрт! Фрайс, тварь, — Андрияненко вскочила с кровати, — почему я такая идиотка?! Почему я позволила ей сделать такое с Ирой?!
— Ну, тихо, тихо, — Триш с лёгкой улыбкой смотрела на подругу, — твои чувства слишком видны. Успокойся.
— Чё? — Лиза резко повернулась и посмотрела на подругу, — какие ещё чувства?
— Пока стадия симпатии, хотя, скорее всего, ты в неё уже втюрилась, — преспокойненько делала выводы Триша.
— Чего? Ты чё, вообще, с городской ратуши упала?! Какой нах… втюрилась, — Лиза негодовала и не понимала, о чём говорит Райэн.
— Не отрицай. Я и так всё вижу, — хмыкнула Триш, — ты о ней беспокоишься, винишь себя в случившемся. Хотела убить за неё всех, кого только можно. А сейчас, узнав, что она вернулась, дико заволновалась. И тут же стала спрашивать, как она и что с ней.
— Нет… ну нет… — Лиза захныкала, — я не могла в неё втюриться. Это просто забота и… ну как там это называется, сочувствие.
— Ну да, ну да. Разубеждай себя. Дурёха! — Триш развалилась на кровати Андрияненко.
— Триш, — Андрияненко с мольбой смотрела на подругу, — почему это так? Может, я себя обманываю?!
Не успела Райэн что-либо сказать, как боковым зрением увидела ковыляющего мимо их решётки человека. А когда уже полностью посмотрела на выход из камеры, увидела Лазутчикову, которая встала на пороге. Её голова была опущена.
— Лиза, можно с тобой поговорить? — тихо произнесла Лазутчикова.
У Лизы сердце замерло от этого голоса, она посмотрела на побитую и еле стоящую на ногах Иру.
— Да, конечно, проходи, садись, — Лиза подошла и начала помогать Лазутчиковой присесть на койку.
— Спасибо, — Лазутчикова была дико удивлена, что Лиза помогла ей пройти и присесть на свою койку.
— Так, мне на работу пора, — Триш кашлянула, а потом быстро ретировалась из камеры. Понимая, что она тут лишняя. Тем более Ира пришла сама.
— Как ты? — Лиза очень нервничала и ругала Триш за то, что она, возможно, открыла ей глаза на чувства к Ире.
— Всё хорошо, — Лазутчикова смотрела на свои руки, опустив голову. Она боялась этого разговора, ведь самовольно сейчас подписывает себя на то, что больше всего не хочет.
— Хорошо, — Лиза села напротив Иры, на кровать Триш, — ты о чём-то хотела поговорить.
— Да, — тихо сказала Лазутчикова, — когда Рей на меня напала… Я спаслась тем, что сказала… что я… — Ире было очень трудно. Её начало колотить и бросать то в жар, то в холод. Но она всё же нашла в себе силы продолжить, — я под Андрияненко… И сейчас. Я прошу у тебя подтверждения моих слов. Пожалуйста, дай мне защиту. Я твоя, — Лазутчикова всё ниже опускала голову. Ей хотелось провалиться сквозь землю.
Лизе стало очень больно от этих слов. Она так их ждала, так хотела их услышать, а сейчас, видя истерзанное тело девушки и её подавление состояние, не могла ничего сказать. Чувство вины сжирало изнутри, и хотелось всё вернуть и сразу, как фарфоровую куклу, защитить Иру. Накрыть куполом и никому не позволить приближаться. Андрияненко встала и, подойдя к Ире, села перед ней на корточки, немного наклоняя голову, как бы желая увидеть эти серые и такие грустные глаза.
— Я больше никому не позволю тебя тронуть. Ты можешь не бояться.
Лазутчикова не могла посмотреть в глаза Лизы. Она сейчас чувствовала, как её собственное достоинство падает в пропасть. Но также она понимала, что так нужно. Она обязана всё сделать, чтобы вернуться к сыну.
— Сп… спасибо, — закивала Лазутчикова, не поднимая ни головы, ни взгляда на Лизу.
— Ира, — Лизе пришлось приподнять голову девушки за подбородок, — этого не должно было случиться. И сейчас я… мне трудно на тебя смотреть…
— Пожалуйста, дай мне пару недель. Я приду в себя, и тебе перестанет трудно на меня смотреть, — Ира замерла и смотрела в карие глаза Лизы. Они не могли её обмануть, но Лазутчикова не понимала, что за эмоции и чувства они отражают.
— Тебе не нужны эти пара недель, потому что я не забуду, что из-за моего бездействия с тобой сделала Рей и её шестёрки. Я жалею о том, чего не сделала, — теперь Лиза опустила голову. Она убрала руку от подбородка Иры, но перенесла её на руку.
Лазутчикова вдруг тяжело задышала и услышала биение своего сердца. Она не понимала, отчего Андрияненко поменяла своё мнение и почему, вообще, говорит все эти слова.
— Ты не обязана была меня тогда защищать. Тогда я не была в твоей группе и не признавала тебя. Мне нужно было прийти за помощью раньше, — говорила твёрдо Лазутчикова, сковывая в себе всю свою боль.
— Я знаю, что пугала тебя не меньше Фрайс, и из-за этого довела ситуацию до такого. Ты и сейчас боишься… — Лиза села на пол, оперевшись спиной на свою койку.
— Нет, нет, всё нормально, — Ира следила за всеми действиями Лизы. Она с удивлением отметила для себя, что Андрияненко явно переживает за неё.
Лиза опустила голову, — не бойся меня, я не трону тебя и другим не позволю. Ты можешь в любой момент ко мне прийти, и я сделаю всё.
— Хорошо, — Ира глубоко, но незаметно выдохнула. Она очень хотела, наконец, быть под защитой и хоть один день не бояться, — а сейчас… я могу идти?!
— Ира… — Андрияненко накрыла голову руками, — ты не принадлежишь мне, ты не моя.
— В смысле? — в момент испугалась Лазутчикова.
— Я просто буду защищать, ты можешь ничего не бояться, я обещаю, что больше к тебе и пальцем не притронутся, — сразу пояснила брюнетка.
Лазутчикова смотрела на Андрияненко и не верила своему счастью. Не верила в её слова и их искренность. Ведь Ира совсем не была к такому готова. Она теперь даже не знала, как себя вести и что делать.
— Я тут это… — Лиза немного приподнялась и залезла в свою тумбочку, доставая оттуда свёрток, — несколько дней назад попросила, а как оказалось, она сегодня их достала, короче, это тебе, — Андрияненко положила на колени Иры свёрток.
— Что это? — спросила Лазутчикова, аккуратно беря его в руку, но не раскрывая.
— Там мазь и, наверное, ещё одна мазь, — тараторила Андрияненко, — они для заживления и от шрамов.
— Мази? — Лазутчикова, как испугавшийся котёнок, смотрела на Лизу. Сказать, что она была шокирована таким презентом от Андрияненко, значит, ничего не сказать.
— Ну да, и вообще, если тебе ещё что-то понадобится, ты мне скажи, это всё быстро достанут, — брюнетка встала и отошла к койке Триш. Её всю колотило от волнения и боязни того, что Ира не поймёт её и будет ненавидеть и презирать.
— Нет… Спасибо… — Ира тоже встала с койки Лизы, убирая в карман рубашки свёрток.
— Ты это… отдыхай, я, если захочешь, попрошу Поуп отложить выход на работу или вообще могу договориться, чтобы тебя перевели в библиотеку, — Лиза стояла спиной и как будто что-то смотрела.
— Нет. Пожалуйста, не нужно, — попросила Ира, боясь даже думать, что Лиза может попросить за свою помощь, — меня всё устраивает.
— Тебе будет тяжело, — Лиза повернулась и подошла к Ире, беря её за руку, — прошу тебя, не бойся меня, я не прикоснусь к тебе.
Когда Лиза взяла Лазутчикову за руку, Ира дёрнулась. Ей было трудно доверять Андрияненко и верить её словам. Ведь Лазутчикова всегда считала, что Лиза охотница, что ей только и нужно, чтобы ей принадлежали и слушались.
Андрияненко смотрела на Иру, и ей так хотелось её обнять, прижать к себе. Она продолжала быть для неё милым, но забитым и испуганным котёнком.
— Можешь никому не говорить, что подо мной.
— Ты сама скажешь, я понимаю, — Ира сделала шаг назад и вернула себе руку. Она уже очень хотела уйти из этой камеры, так как ей было безумно напряжённо здесь находиться, — я пойду…
— Я просто скажу, что ты под моей защитой, — Лиза тяжело выдохнула, видя, как Ира убегает от неё.
— Спасибо, — совсем тихо прошептала Лазутчикова и пошла медленно из камеры. Чувств было много. Но самое отчётливое это то, что она, наконец, сможет сделать глубокий вдох, наполняя лёгкие воздухом и ощущением свободы, как бы это нелепо ни звучало.
Когда Ира ушла, Лиза, как и до прихода Триш, легла на кровать и, укрывшись с головой одеялом, забилась в уголок. Ей было трудно осознать всё, да ещё и видеть из-под повязок порезы. Все мысли перемешались, и Андрияненко совсем не знала, что делать.
Когда Триш вышла из камеры, неподалёку она увидела Шер и сразу пошла к ней. Женщины продолжили разговор, который они начинали час назад. Но когда они увидели идущую к ним Лазутчикову, сразу замолчали.
— Они поговорили, пойду, ей помогу дойти, — Шер быстро пошла к Ире, она видела, как Лазутчиковой тяжело.
— Ира, давай опирайся, я тебе помогу, — Ейор сразу, как подошла, подставила свою руку для поддержки.
— Спасибо, — Ира приняла помощь от Шер. Она взглянула на Триш, которая прошла в камеру к Андрияненко, но говорить ничего не стала.
Когда Ира и Шер дошли до своей камеры, то не успели войти, как внутри на одной из коек сидела мадам Поуп, а рядом с ней стояла Мэгги.
Шер сразу напряглась, но, не показав этого, продолжила помогать Ире. Она посадила её на койку напротив и не собиралась уходить.
— Ты вернулась? — Поуп встала и посмотрела на Иру, — как самочувствие?
— Всё хорошо. Спасибо, что спросили, — Лазутчикова в упор смотрела на Поуп, хоть и чувствовала тяжёлый взгляд на себе от Мэгги, которая стояла слишком близко.
— Ты собираешься нам всё рассказать или так и будешь играть в молчанку?! — Поуп несколько раз приходила к Ире, но та молчала как партизан.
— Я хочу знать, что произошло в тот день.
— Я уже всё рассказала. И могу повторить. Я просто неудачно упала, — говорила смешные по своей сути слова. Но сдавать Лазутчикова никого по-прежнему не собиралась.
— Ейор, вышла из камеры. Иди, прогуляйся! — потребовала Шрамер у стоящей неподалёку Шер.
— Ей может понадобиться помощь, — Шарлота не хотела уходить.
— Ничего, мы поможем, — сразу сказала Поуп.
Шер только после того, как увидела кивок Иры, вышла.
— Бить будете? — спросила сразу Ира.
— Не хами, Лазутчикова, — рыкнула Шрамер, а рукой потянулась за дубинкой.
— Шрамер, — Поуп осадила Мэгги, с ухмылкой смотря на Иру, — мне не нужен труп, а ты только от нескольких ударов им станешь. Так будешь молчать?
— Я всё уже сказала. Я просто упала, — ответила в который раз Ира, косясь на недовольную Мэгги.
— Лазутчикова, Фрайс выйдет через месяц из карцера, и если с тобой что-то случится, я не буду нести ответственность за тебя, — Поуп заботились только о своей шкуре.
— Мне подписать отказ от вашей ответственности или что? — уточняла Лазутчикова. Она понимала, что всем плевать на заключённых, но чтобы так открыто действовать.
— Ты что? Смеёшься над нами? Мадам Поуп… — протянула зло Мэгги.
— Шрамер! — гаркнула начальница. Она понимала, что сейчас не место и не время давить жёсткими методами на Лазутчикову.
— Если ты не хочешь сдавать нам того, кто это сделал, это исключительно твоё дело. Но… — Перри усмехнулась, — когда с тобой что-то случится, ты сама за это ответишь.
— Я поняла вас, миссис Поуп, — ответила исключительно чётко Лазутчикова. А её лицо исказила гримаса усмешки.
— Пожалеешь, — только и сказала Поуп, выходя из камеры.
— Дура ты, Лазутчикова, — сказала Мэгги и пошла вслед за начальницей.
Ира выдохнула, когда они вышли и, наконец, расслабилась. Она не знала, что будет дальше, но очень надеялась, что сможет здесь выжить.
— Ты как? — Шер забежала через минуту, — с тобой всё хорошо? Этот орангутанг в женском обличье тебя не тронул?
— Нет, всё нормально, — усмехнулась Лазутчикова, — они о своей шкуре пеклись. Боятся, что Рей выйдет и снова попытается меня… ну, теперь убить, наверное. Хотят всю ответственность с себя снять, наивные, — Ира говорила и вставала с койки.
— Хорошо, а то уж я испугалась за тебя, — Шер присела на койку, — а с Лизой как? Что она сказала?
— Сказала, что даст мне защиту, — Ира посмотрела на Шер, — я не знаю почему, но она сказала, что не притронется ко мне. Что я могу её не бояться.
— Что? Правда?! Ира, это очень хорошо, я поздравляю, — Шер была искренне рада, — Андрияненко человек слова.
— Я так хочу в это верить, — Лазутчикова устало улыбнулась и достала из кармана свёрток, — смотри. Она сказала, что это мази от шрамов и порезов.
— Давай посмотрим, — Шер развернула кулёк, — это очень хорошие мази. Я, когда спортом занималась, вот этой колени мазала, чтобы шрамов не было. А вот эта тоже ничего, хорошо заживляет, тебе самое то. Это она попросила для тебя достать.
— Наверное. Новые, ещё не открытые. Интересно, зачем? И что мне теперь нужно будет ей за это сделать? — спрашивала Ира, рассматривая тюбики.
— Она же сказала, что не тронет тебя, почему она должна тогда что-то за это попросить? — Шер пожала плечами, — если хочешь, я могу спросить у Триш.
— Да нет, не нужно, — Ира выдохнула, — я, наверное, себя уже настроила на то, что мне… ну что я… Я все эти три недели только об этом и думала. Просто не могу понять, почему она переживает. Мне показалось, что она какая-то нервная, или… добрая что ли.
— Ничего по этому поводу сказать не могу. Я её очень плохо знаю, — Ейор прилегла на кровать, — она бывала жестокой, но монстром…
— Монстра мне хватило, — Лазутчикова выдохнула и убрала тюбики в тумбочку, — надеюсь, что сейчас я смогу хоть немного выдохнуть.
— Да не переживай ты, — девушка улыбнулась, — ты видела хоть раз чтобы ко мне кто-нибудь прикапывался? Вот и сейчас у тебя будет всё хорошо.
— Верю. Ну… стараюсь верить, — Ира посмотрела на свою верхнюю койку, — поможешь забраться?!
— Спи на нижней, Джил уже неделю готовилась спать там, — засмеялась Шер.
— Спасибо ей, — Лазутчикова присела на шконку под койкой Шер, — что происходило здесь, пока меня не было?!
— Мы сидели на зоне строгого режима. Мы на работу, в столовую, в душ ходили строем. Всё уже осточертело, — по девушке было видно, как она недовольна, — мы пообщаться между собой не могли.
— Ууу… — протянула Ира. Пока Шер говорила, Лазутчикова вновь встала и поменяла подушки. А потом прилегла на койке Джил, которая временно будет её, — сочувствую. А сейчас как? Вроде как обычно всё.
— Ну хотя бы свободное время дали, а там посмотрим, — Ейор выдохнула, — хорошо ты вернулась, а то мне тяжело здесь было.
— Я тоже рада вернуться. В лазарете тоже не сахар. Одно единственное занятие: смотреть в потолок и думать. Свихнуться можно, — скривилась Ира, — мне тебя очень не хватало.
— Ну всё, теперь ты здесь, а порезы заживут, — Шер улыбнулась.
— Представляешь, Лиза предложила мне перейти из прачки куда-нибудь на другие работы. Может, напроситься на кухню?! — спросила с усмешкой Свон.
— Ты что дура? — Шер аж подскочила на койке, — если такой шанс выпадает, нужно пользоваться по полной. Есть, знаешь, какие тёпленькие места, например, библиотека или, вообще, ближе к ней под крылышко, в швейный цех.
— К ней?! — переспросила Ира, — ты думаешь, это будет лучше?! Я думала к тебе поближе.
— У меня работа не из лучших, да и допоздна часто, — пояснила Шер, — но если хочешь, но я бы точно воспользовалась шансом.
— В прачке тяжело, согласна, — выдохнула Ира, — но и в швейном… Блин, даже не знаю.
Ейор заулыбалась, — там сидишь, шьёшь, вообще, иди лучше в библиотеку. Развозишь книжки.
— В библиотеку? — усмехнулась Лазутчикова, — почему бы и нет. Только я уже отказалась.
— Ну попроси, точнее, напомни о предложении, вряд ли она просто так это ляпнула. Если она, правда, это сделает, будет очень круто.
— Теперь нужно выбирать библиотеку или швеёй. Я просто люблю шить или вязать. Даже кружок организовывала для детишек.
— Ну… тогда… я не знаю, решай сама. Там Андрияненко и ты сможешь узнать, что значат её слова, и просто познакомишься, — спокойно говорила Ейор, — или давай я все-таки поговорю с Триш.
— Поговори с Триш, если тебе не сложно. Я бы правда пошла в швейный цех. Там будет классно, особенно, если считать, что я это люблю, — Ира прикрыла глаза и улыбнулась, вспоминая свободу.
— Хорошо, — Шер улыбнулась, — завтра и поговорю. Тем более ты ещё на больничном.
— Отлично, — Ира расслабилась. Она вдруг подумала, что теперь станет гораздо легче жить. Не считая того, что жизнь проходит в тюрьме.
— Лиза, ты куда опять спряталась? — Триш зашла в камеру.
Лиза не поворачивалась, — лежу, я просто лежу.
— Ну ты чего там удумала? Как поговорили? — Триш подсела к Миллс на койку.
— Нормально, она меня боится, — сухо и тихо отвечала Лиза, думая об Ире.
— Ну а что ты хотела? — Триш вплотную сидела с Лизой, — подожди, а чего она вообще приходила?
— Я знаю теперь, почему Рей остановилась, — Андрияненко выбралась из-под одеяла и посмотрела на подругу, — она подо мной.
— Ого, как, — воскликнула, но негромко Триша, — всё же тебе удалось её под себя подмять. Ну что ж, поздравляю.
— Да отвали ты, мне и так хреново, — Лиза обратно забралась под одеяло.
— Эй, хорош ныть, — Триш стала трясти подругу, — ты же хотела этого. В чём дело? Радуйся, теперь можешь сделать с ней то, что так хочешь.
— Да не могу я! Я к ней притронуться боюсь, — брюнетка дёрнулась, показывая, чтобы Триш отстала.
— О, Господи. Первый раз такое, — Триш прекратила тряску, — ааа… поняла. Ну ничего. Сейчас у неё синяки пройдут, порезы заживут, и через месяц ты можешь с ней… когда только тебе захочется.
— Триш, ты что идиотка?! Я хочу её, очень хочу, но больше я не причиню ей боли, — Лиза резко развернулась и посмотрела на подругу, — она для меня маленький серенький котёнок.
— В сексе ты любишь жёсткость, но я же знаю, что можешь и нежной быть. А твоя киса явно её любит, — Триш специально подбивала подругу на эмоции, чтобы она не ушла в себя.
— Не называй её так! — Лиза зло смотрела на подругу, не понимая, чего она от неё добивается, — я всё сделаю, чтобы она пришла в себя и больше не боялась.
— Хм… благородно, — усмехнулась Триш и, подвинув Лизу, улеглась к ней на койку, удобнее устраиваясь.
— Ну тебя, — Лиза прижалась к стене, вновь отворачиваясь к ней.
— Ну, детка, не хнычь. Любовь она такая, — Триш нагло залезла к подруге под одеялко.
— Вот какого черта ты мне об этом сказала? Жила я тихо, мирно, держа зону, трахалась с симпатичными тёлками, а сейчас мне даже секса не хочется, — буркнула брюнетка.
— Ну а что тебе мешает продолжать в том же духе? — поинтересовалась Триша, — держи зону, живи мирно, трахай кису. Она твоя, теперь тебе ничто не мешает это делать.
— Господи, да что же ты несёшь?! Я люблю её, а ты предлагаешь мне дальше её добить? И я ещё раз сказала: не смей называть её кисой!
— Тогда будь нежной, доброй, заботливой и люби своего котёнка. Только помни, что слюни тебе не помогут продолжать держать зону. Скорее наоборот. Поспособствуют её выпустить из рук и стать тряпкой. А там решай сама.
— Чтобы защитить её, я обязана держать зону, — Лиза приняла серьёзный вид, — если меня сместят, её убьют.
— Ооо, — протянула Триша, — малышка, ты только аккуратней с этими словами и думами. Только со мной. И аккуратней на людях. Тебе нужно оставаться быть собой. Нельзя давать вражинам даже унюхать изменения в тебе. Или тебе конец, ну и кисе твоей.
— Я тебе сейчас вдарю, — зарычала Андрияненко, — да так, что ты в изолятор попадёшь.
— Ну всё, всё, — Триша обняла подругу, — я просто беспокоюсь о тебе. Из-за неё ты можешь пострадать, а я этого не хочу.
— Из-за неё я стану ещё сильнее и для этого мне не нужно трахать девушек, — усмехнулась Лиза.
— Тебе нужно убедить её делать это с тобой, — в ответ усмехнулась Триша.
— Займись уже сексом с кем-нибудь, а то тебя уже много в моей личной жизни, — брюнетка прижималась к подруге.
— Я знаю, с кем хочу и кого хочу, — эротично прошептала Триша, обнимая Лизу, чувствуя, что ей нужна её поддержка.
— Ну и кто она? Я с ней спала или это опять девушка, не прошедшая через меня?
— Естественно! Это первый параметр, по которому я выбираю девчонок, — засмеялась Триша, — правда, она прошла через Тайру, но… ничего.
— Стоп! Ты про… ты реально про Шер?! Не, ну она, конечно, ничё, но я думала не она. И вообще, ты в прошлый раз на неё даже не смотрела, — сама с собой говорила Андрияненко.
— Зато сейчас рассмотрела, — Триш тыкнула в спину Андрияненко пальцем, — или ты что-то имеешь против?!
— Нет, что ты. Она симпатичная, да и подруга Иры, поэтому ты будешь моим шпионом, — брюнетка начала широко улыбаться, — я сделаю так, что она будет моей.
— Она уже твоя, дурёха, — подкалывала Триш, — но я поняла, что тебе нужно не её послушание, а её чувства. Хм… такое в нашей с тобой практике впервые. Но ничего, прорвёмся. Вот только шпион… им дорого платят. Это же такая серьёзная, ответственная и жутко опасная работа.
— Ты живёшь в двухместной камере и работаешь на самой не пыльной работе, мне кажется, дружба уже всё оплатила, — нагло выдала Лиза.
— Ах, ты ж… — возмутилась Триша, — шпионаж и дружба разные вещи. А мне нужен новый блеск для губ и скраб для тела. А ещё… шоколад. Хочу несколько плиток хорошего шоколада.
— Хорошо, хорошо, — засмеялась Андрияненко, — будет тебе всё, что ты хочешь. Но ты узнаешь для меня всё, что Ира говорит обо мне.
— Узнаю, — уверенно подтвердила Триша.