Другая жизнь |Лиза Ира|

4

Шер узнала, что произошло, и сразу пошла искать Иру. Никто не мог сказать ей, где можно найти сокамерницу, и девушке пришлось оббежать много мест, но смогла найти только в туалете, при этом увидев, как от него отходят Андрияненко и Райэн.
— О, ты здесь! Как ты? — Ейор быстро подошла к Ире, — ебическая сила. Это Рей или Лиза?
— Красиво? — Лазутчикова опустила голову и посмотрела на единственного человека, который оказался к ней неравнодушен. В хорошем смысле этого слова.
— Очень! Так кто это сделал? — Шер положила руки на плечи Иры, — мне только рассказали, что Андрияненко и Рей из-за тебя сцепились.
— Рей хотела… — голос Лазутчикова был тихим, а сама она вздрогнула от прикосновения Шер, — она хотела меня трахнуть в душе, держа под прицелом ножа. Потом пришла Андрияненко, и они начали драться. Я не смогла сбежать, и Рей взяла меня снова под нож. Тут Андрияненко выбила его из её рук, и он полоснул мне шею. Потом я убежала из душа, а они дрались.
— Чёрт! — Ейор было очень жалко Иру, — хорошо Андрияненко успела. А сейчас что было? Я видела, как они шли отсюда или они не видели тебя?
— Видели, — Ира вновь подошла к раковине, чтобы помыть порезы. Ведь они продолжали кровоточить, — заставили помыться и дали хороший совет. Вернее Андрияненко дала.
— Воспользуешься? — девушка встала рядом с Ирой, — нужно у Шерри взять пластырь, тебе нельзя так ходить.
— Она сказала, что если Рей снова полезет, сказать фразу: «я под Андрияненко», — Ира повернула голову, чтобы посмотреть в глаза Шер.
— Ира… — Шарлота понимала, что это значит, и сочувствовала блондинке, — если ты это скажешь, у тебя не будет пути назад.
— Я этого не скажу, — Ира дотронулась до раны пальцем, — поможешь с пластырем? Мне как деньги вышлют, я всё отдам.
— О чём ты сейчас думаешь, — Ейор закатила глаза, — пластырь достанем без проблем, а вот что дальше делать?!
— Я не протяну здесь и месяца, — Лазутчикова вновь посмотрела на потолок, — прошло всего две недели. Она убьёт меня.
— Ты про тюрьму в общем, про Рей или про Андрияненко? Ира, я не представляю, что ты сейчас чувствуешь, но я вижу, как тебе погано. Иди к Андрияненко, у вас будет один раз, и после ты сможешь спокойно отбывать свой срок. Пойми, если ты скажешь, что под Андрияненко, ты обращаешь себя спать с ней всегда.
— А если я приду к ней и попрошусь переспать, это будет не навсегда? Да я сама от себя отказаться захочу. Я же себе всю оставшуюся жизнь буду противна, — Ира была на пороге отчаяния.
— Ты не понимаешь тюремных законов, — тяжело выдохнув, протянула Ейор, — когда Рей или Лиза спят с новенькими, они «метят территорию», ну типа, секс реально для удовольствия, а с такими, как ты, не так. Тебя им нужно сломать, что они и делают. Лиза, когда появилась здесь, просто отбивалась, её тоже ломали. Несколько раз очень сильно избивали, а Перри или Мэгги кидали в карцер, но однажды ей это надоело, и она так отделала Тайру и нескольких её шавок, что та сама провалялась в изоляторе. А за это время Андрияненко её сместила. Я как раз тогда появилась, а Лиза повышала свой авторитет. Кого-то избили тогда, кого изнасиловали, но они реально мразями были, а мне понравилась Тайра, и я ей… короче, у нас сложилось. Никто до Лизы не делал такого. Тайра, Рей получили свой авторитет… — Шер улыбнулась, она немного развернула Лазутчикову, чтобы посмотреть на порезы, — по наследству.
— То есть. Если я побью Андрияненко так, что она окажется в изоляторе, я смогу подмять зону под себя? И тогда никто не посмеет меня тронуть? — отчего-то спросила Ира, а сама чуть приподняла голову, давая Шер, осмотреть свою шею.
— Тайра была тварью, а Андрияненко авторитет, тебя не поддержат, — Ейор констатировала факт, — можешь попробовать сместить Фрайс, но тоже не советую. Тебя просто убьют.
— Тогда чего тянуть? — глаза Лазутчиковой в момент стали безумными, — достанешь верёвку?!
— Ты что, идиотка? Лазутчикова, а ну брось нести чушь, — Шер прикрикнула, — я тут ношусь, прошу присматривать за тобой, Андрияненко следит, чтобы тебя не трогали. У тебя ещё все более-менее, некоторых просто раскладывали и трахали до потери пульса. Женские тюрьмы жестоки.
— Я просто не могу покончить с собой. Не имею права, — Ира сейчас думала совсем не о законах тюрьмы, — я не буду этого делать, Шер. Пусть марают об меня руки сами, а я грех на свою душу брать не стану. Как и ложиться под кого-то из них.
— Давай жить дальше? После этого случая Рей вряд ли к тебе полезет в ближайшее время, — Ейор погладила девушку по плечу, — а сейчас пойдём в камеру, скоро отбой.
— Пойдём, — Ира закивала, и они с Шарлотой направились в камеру. Им повезло, что они по пути встретили только одного охранника и тот даже не посмотрел в их сторону. К ночи у Лазутчиковой уже был широкий пластырь, и она заклеила им оба своих пореза, чтобы не выделяться.
— А ну, дамочки, просыпаемся, вы не на курорте, — Перри и Мэгги шли по коридору. Это была внеочередная проверка, которую охрана решила устроить, — сейчас опять найдём много хлама.
— Что это? — за те две недели, что Ира здесь, ночью их ещё не поднимали.
— Шмон, — Шер встала с кровати, — быстрее вставай и лицом к стене. Они сейчас всё перевернут здесь.
— Это из-за вчерашнего, наверное, — Джил тоже начала подниматься, так как решётка уже открылась.
— А что произошло вчера? Я целый день провела в медпункте, ничего теперь не знаю? — спрашивала Мили. Все четыре сокамерницы встали лицами к стене, чтобы не мешать устраивать шмон.
— Рей вчера сделала шаг, а он не понравился Андрияненко, и из-за этого немного пострадала Ира, — ответила Шер.
— Два пореза на шее, — добавила Джил.
— Ну молодцы, девочки. Они играются, а страдать должна вся тюрьма. Ночь же, — причитала Мили и посмотрела на Иру, которая молчала и упёрлась лбом в стену.
— Тихо, — Джил увидела, как Поуп и Шрамер заходят в их камеру. Они сразу начали переворачивать все вещи девушек, кровати.
— Как ни странно, нет ничего запрещённого? — с усмешкой сказала начальница охраны.
— Могу провести личный осмотр, — предложила Мэгги и потянула на себя Иру, — с неё начну.
— Да ладно, — Перри посмотрела на Иру и хотела уже сказать не нужно, но увидела пластырь, — что это?
— Ничего, — ответила достаточно уверенно Лазутчикова.
— Тебе задали вопрос и требуют полного ответа, — Шрамер подняла Лазутчикову за подбородок, чтобы начальнице охраны была видна шея заключённой.
Поуп сделала шаг к Ире и, зацепив уголок, резко оторвала пластырь, — что это такое?
— Ау… — было больно, и Лазутчикова не смогла сдержать стона.
— Не пищи. Не так больно ещё будет, — Мэгги достала из ремня дубинку, — живо говори, откуда это у тебя.
— Порезалась. На работе, — быстро ответила Лазутчикова. Она сейчас испугалась и Мэгги, и Перри.
— Чем? — Перри с вопросом смотрела на Иру, а потом повернулась и начала вновь смотреть камеру.
— Если я не ошибаюсь, ты прачка?! Так чем ты порезалась?
— Я… — Ира и не знала, что придумать и как отмазаться.
— Чего мычишь? Живо, отвечай! — Мэгги саданула Лазутчикову по бедру дубинкой. Сильно, что блондинка завыла и тут же ухватилась за больное место.
— Она порезалась об выступ в прачке. На первой стиральной машине угол отогнут, — встряла Шер.
Перри перевела взгляд на Иру, — ну?
— Отвечай же, когда спрашивают! — Шрамер была нетерпимой. Она вновь ударила Лазутчикову дубинкой. По тому же месту, что и в первый раз. Мэгги было абсолютно наплевать, что за ушибленное место Ира держится рукой. Второй удар пришёлся и на бедро, и на руку. Лазутчикова вновь завыла.
— Аа… Да. В прачке, — сквозь болевой стон воскликнула Ира.
Джил и Мили стояли и молчали. Они обе понимали, что не просто так пришла эта ночная проверка. И уж тем более не просто так достают именно Иру.
Перри посмотрела на Шрамер, — почему-то я ей не верю, — протянула недовольно она.
Поуп пинала ногами лежащие на полу одеяла, дубинкой переворачивала страницы книги, которая лежала на столике. Шер больше не могла вмешиваться, так как Мэгги взглядом дала это понять.
— Я тоже, мадам Поуп, — произнесла Шрамер и со всей сила огрела Иру по спине дубинкой. Лазутчикова закричала и упала на колени, не в силах держаться на ногах.
— Я сама виновата. Не сказала про поломку машинки в мастерскую, — проскулила Ира и получила ещё один удар от Мэгги.
— Так тебя в карцер нужно. Тем более сама виновата, — усмехалась Шрамер над тяжело дышащей Ирой и её стонами от болезненных ударов жёсткой резиновой дубинкой.
Ейор понимала, к чему они ведут, и что будет теперь с Ирой. Просто так Поуп бы не пришла, а значит, её направили именно на Лазутчикову.
— Да она мне в столовой сразу об этом сказала, там обычные царапины, мадам Поуп, мисс Шрамер, она не врёт.
Перри усмехнулась, — смотри, защитница. Может, и тебе в карцер?!
— Нет. Пожалуйста, не нужно. Я одна во всём виновата, — Ира взглянула на Поуп снизу-вверх и тут же почувствовала удар по спине. Лазутчикова дёрнулась и, сжимая зубы, застонала.
— К тебе не обращались, — грубо высказала Мэгги.
— Ну что, хочешь в карцер? — Поуп с помощью своей дубинки заставила Иру смотреть на неё.
— Как решите, — Ира понимала, что с этими женщинами нельзя быть грубой или же взбрыкивать. Она сама поняла, что они не зря пришли ночью и именно её бьют, заставляя говорить.
— Мэгги, — Перри посмотрела на стоящую рядом Шрамер, — будем веселиться или же она и так поймёт?
— Я люблю веселье, мадам Поуп, — Мэгги засмеялась и посмотрела на стоящих к стенке лицом женщин. Её взгляд остановился на Шер, — только мне кажется, она тоже жаждет веселья.
— Она?! Ейор, тебе не надоело веселиться?! — Поуп подошла в Шер.
— Мадам Поуп, она недавно здесь и не знает законов, дайте ей шанс, — Шарлота, как могла, пыталась огородить Иру.
— За две недели могла и научиться лёгким правилам, или она слабоумная? — спросила Мэгги. И на каждое своё предложение женщина била Иру дубинкой. Свон тихо взвывала. Она уже чуть ли не лежала на полу от боли во всем теле после этих жёстких ударов.
— Я научусь. Пожалуйста, не трогайте Шер, — просила единственное Лазутчикова, ведь совсем не хотела, чтобы Ейор также били.
— Я всё ей поясню, — Шер всё равно хотела помочь.
— Ладно, пора с ними решать, нам ещё целый корпус шмонать, — Перри кинула взгляд на Шрамер.
— Вы идите. Я догоню, — Шрамер посмотрела на Поуп и ударила дубинкой в свою руку.
— Хорошо, — начальница кивнула и пошла в следующую камеру.
— Тебе повезло, что я добрая. В следующий раз не лезь за неё на рожон, — посоветовала Шрамер, близко подойдя к Шер. Она сказала, но не ударила. Охранница подошла к Лазутчиковой.
После того, как дверь камеры Лазутчиковой и Ейор закрылась, Ира лежала уже полностью на полу и кашляла от боли. Мэгги прошлась ей дубинкой по всему телу. Но всё же в карцер не направили, а значит, уже можно жить. Хоть и очень больно.
— Ира, — Шер, Джил и Мили быстро подошли к Лазутчиковой, — помогите мне переложить её на кровать.
— Рей тварь, это она их натравила, — Джил начала разгребать вещи, чтобы найти платок и намочить его холодной водой.
— Сама же её полоснула, так ещё и Перри натравила, — причитала Мили. Они с Шер подняли скукоженную, кривящуюся Лазутчикову на ноги, — Шер, держи её. Я матрас на место положу. На мою койку положим, наверх не заберётся, — женщина отошла.
Ейор придерживала Иру. Было видно, как уже начали появляться синяки. Красные полосы от резиновой дубинки виднелись по всему телу.
— Держись, сейчас ляжешь, — девушка видела, как Ире тяжело.
Джил нашла платок, но не успела намочить, начала помогать Мили.
— Давай осторожно клади её. Ира, давай аккуратненько.
— Умм, — хрипела от боли Лазутчикова. Её положили на койку. Она не могла пошевелиться. Адская боль была по всему телу, заставляя только выть от ощущений.
— Ну тихо, тихо, — Шер присела на койку, — дайте ей воды, и, Джил, давай платок.
— На, держи, я уже намочила его, — женщина передала платок Ейор.
— Вот вода. Дай ей попить, — Мили принесла стаканчик, — хорошо, что не сказала. Было бы гораздо хуже, если бы честно ответила. А так, синяки пройдут. Ты молодец, девочка.
— Я теперь точно уверена, что это месть Рей, она просто так не простит Ире, что за её спиной стоит Андрияненко, — Джил стояла рядом и с сочувствием смотрела на избитую Иру.
— Андрияненко не действует, она только следит, — Шер считала, что Ире лучше оказаться под крылом Лизы, чем терпеть побои и унижение.
— Я не буду под ней, — говорила из последних сил Лазутчикова и вновь закорчилась и закашляла от боли.
— А лучше так да?! Ира, не дури, она может и не будет с тобой спать, ей просто нужно показать, что ты признала её авторитет. Как только ты его признаешь, ты сможешь жить спокойно, — пояснила Джил.
— Ты привлекла их внимание, тебе просто не повезло, зато повезло другим, — начала говорить Шарлота, — ну тем, с которыми ты прибыла. Они живут преспокойненько, разбежались по группировочкам.
— Ну, значит, не зря я здесь. Кому-то помогла, — пыталась шутить Лазутчикова.
— Дурёха. Сломают тебя. Всех ломают, и ты не станешь исключением, — говорила Мили.
— Ладно, отдыхай, упрямица, — Шер погладила Иру по голове, — ну, а мы, девочки, стелиться.
— Да уж, — Джил посмотрела на пол, где валялись их вещи.
— Впрочем, всегда так, — Мили тяжело вздохнула, и вся оставшаяся троица принялась раскладывать по местам вещи и укладываться спать. Ночь скоро заканчивалась, а на завтра из-за шмона никаких поблажек не будет.
Лиза даже не собиралась вставать, когда объявили проверку. Ей было плевать, что сейчас кто-то придёт.
— Вот же Фрайс, сука, жаба её всё-таки задушила, — Лиза посмотрела на Триш.
— Вставай, а. Не хочу вдыхать тухлый запах духов Перри больше положенного, — Триш встала, как и положено, к стене, но спиной.
— Ещё я из-за этой твари ночью не поднималась, — фыркнула Лиза и положила демонстративно руки под голову.
— Опять мне куковать неделю одной. Эгоистка, — фыркнула Триш, намекая на то, что Андрияненко опять отправят в карцер.
— Если меня отправят в карцер, по выходу оттуда я посажу на перо Фрайс. Она в кишках у меня сидит, и последнее время не даёт спокойно отдыхать на нарах, — Реджина все же села на койке.
— Из-за дерьма срок себе увеличивать? — хмыкнула Триш, смотря на Андрияненко, — на хрен тебе это надо? Накажи по-другому.
— Триш, ты знаешь, какой у меня срок, и поверь, весь я его сидеть не собираюсь, — Лиза с усмешкой смотрела на подругу, — а ты лучше бы совет дельный дала, а не всякой хренью заваливала.
— Смести её и управляй тюрьмой сама. Ты это можешь. А о сроке и своих мыслях молчи. Даже мне ничего не говори. Здесь везде есть уши, — серьёзно произнесла Триш.
— Я пока не хочу сама, на её место обязательно какое-нибудь чмо полезет, а я не буду знать, что оно задумало, — рассуждала Андрияненко.
— Логично, — усмехнулась Триш, — но перо тоже не дело. Потом месяц будут всю тюрьму трясти. Это не есть хорошо.
— Встать с кроватей, к стене. Живо! — в камеру вошла Мэгги и посмотрела на Андрияненко. Поуп в камере пока не было видно.
— Бегу и спотыкаюсь, — Лиза недовольно посмотрела на Мэгги, — чё припёрлась?
— Шмон. Андрияненко, живо! Перри на подходе, — подсказала Шрамер. Она взглянула на Триш и та, поняв взгляд, повернулась лицом к стене. Райэн ненавидела проблемы и в последнее время придерживалась политики — не нарываться и не дёргаться.
— Ну и какая тварь сподвижница этому?! Не просто же так ты ночью подняла свою жопу с кровати? — любезно и мило Лиза разговаривала с Шрамер.
— Вот тебе только не доложила, — Мэгги таким же милым басом говорила с Андрияненко.
— Ну и что ищешь?! Перо, наркоту? Так ты не здесь ищешь, — Лиза приподняла свою подушку, — мы чисты.
— Чисты да не милы. Порезали девчонку, так пришлось ей отгрести за это, — Мэгги встала на порог камеры и смотрела, не идёт ли Поуп.
— Мы?! — Андрияненко захохотала, — слушай ты, отравленная моча бегемота, у тебя в черепной коробке извилины есть?! На хрена мне свою же девочку портить?!
— Ты сейчас договоришься, — Мэгги разозлилась и достала дубинку.
— Кто тебя сюда послал, того и шмонай, а я не собираюсь с тобой разговаривать, — Лиза прилегла на койку.
— Лиз… — Триш закачала головой, но не повернулась. Она понимала, что Андрияненко нарывается на неприятности.
— Заключённая, встать к стене или будет применена сила, — Мэгги стала подходить к койке Лизы с дубинкой в руке.
— Мэгги, — в этот момент в камеру вошла Поуп, — она сейчас сама встанет.
— Здравствуйте, мадам Поуп, вас подняли ночью, как же мне вас жаль, — Лиза стала милой и пушистой.
— Живо к стене! — Шрамер была зла. Она стукнула дубинкой по перекладине кровати.
— Не с тобой разговариваю, — Лиза спокойно встала с кровати, — так как у вас дела, а то мы что-то давно не общались, — она подошла к Перри.
— Ты девочку порезала? — женщина упёрлась своей дубинкой в грудь Андрияненко.
— Нет.
— Мадам Поуп, мне можно вмешаться? — уточнила Мэгги. Она ненавидела, когда с ней говорят так, как Андрияненко. Женщина никому такого не прощала, кроме, конечно, тех, кого запрещала трогать Перри.
— Подожди, — Перри смотрела на Андрияненко, — но это же ты Фрайс отделала?!
— Она сама в душевых упала, несколько раз, — невиновато и с улыбкой ответила Андрияненко.
— А у тебя почему руки сбиты, — Поуп показала дубинкой на руки Лизы, — а?
— А я её поднимала, но она бедная не держалась на ногах. Ей, наверное, нужно в больничку, а то вдруг головку повредила.
— Мадам Поуп… — протянула вопросительно Мэгги, — она врёт. Может, я…
— Подожди, — рявкнула Пегги, — Андрияненко, не играй со мной. Я пока закрываю глаза на твои выходки, но не ровен час, моё терпение лопнет, и ты сама окажешься в больничке.
— Ваше доверие и благосклонность я ни на что не променяю, — Андрияненко говорила с серьёзным лицом, но внутренне смеялась.
— Переверни здесь всё, — Поуп посмотрела на Шрамер, — и не больше трёх, — она больше ничего не сказала и быстро вышла.
— Как скажите, мадам Поуп, — Мэгги злорадно усмехнулась, — к стене! — она со всей силы ударила Андрияненко по спине дубинкой.
— Амм… — сквозь зубы, прорычала Лиза, — тварь.
— Живо! — Шрамер за шкирку схватила Андрияненко и толкнула к стене, при этом ударяя её лбом о бетон. Сама же отошла и начала проводить шмон.
Лиза от удара немного зашаталась. Она схватилась за лоб, оставаясь стоять на ногах и прислоняться к стене. Она ненавидела Шрамер ещё со своего появления в тюрьме.
— Не понимаю, почему она с тобой нянчается, — Шрамер буквально разносила камеру Триш и Андрияненко.
— Потому что умная баба, — встряла Райэн, не в силах терпеть этого показательного спектакля.
— Тебе слово не давали. Ещё раз пискнешь, отправлю в карцер, — сразу пригрозила Шрамер.
— Шрамер, ты идиотка, Фрайс тебе сливает только то, что ей нужно, а остальное всё происходит за твоей спиной, — Лиза повернулась и прислонилась спиной к стене.
— Кто сказал, что слила Фрайс? — Мэгги злобно усмехнулась, — ты многое не знаешь, Андрияненко. Я бы сказала, почти ничего не знаешь.
Лиза зло засмеялась, хотя это смехом было назвать нельзя, — спасибо, теперь я точно знаю, кто тебе отлизывает по ночам.
— Спросишь у своей белокурой малышки, — Мэгги тоже засмеялась. Она уже закончила разрушать камеру и подошла к Лизе, смотря ей в глаза с усмешкой на губах.
— Я не поверю тебе, что это сделала белокурая малышка, — Андрияненко немного приоткрыла рот, показывая, сколько у неё во рту слюней, так как по её выражению лица было видно, что она готовится плюнуть.
— Не верь! — Шрамер стукнула Андрияненко кулаком в солнечное сплетение, — я тебе это сказала по секрету, — она говорила это на ухо Лизы, так как та согнулась после удара. А потом Шрамер сделала шаг назад и ударила Андрияненко рукояткой дубинки прямо по спине, заставляя упасть на пол.
— Я сказала, спросишь и всё поймёшь. Твоя малышка не простая девчонка, — сказав, Мэгги покинула камеру. За ней тут же закрылась решётка. Триш мгновенно повернулась и сразу подошла к Андрияненко.
— Ох, Лиза… — она стала помогать ей подняться.
Лизе было больно вставать.
— А она ей разрешила только три раза, — с усмешкой сказала брюнетка. Триш помогла ей сесть на койку.
— Лазутчикова не могла этого сделать, — Андрияненко посмотрела на Райэн.
— Ты её ещё не раскусила, — Триш тоже не хотела верить словам Шрамер, но и не верить не могла, — узнаем завтра.
— Если это она, я разорву её у всех на глазах, — Лиза немного отошла от ударов, — а сейчас давай убираться.
— Да сиди, я сама, — Триш погладила подругу по предплечью и встала с койки, — сволочи. Вот что им именно ночью не спится.
— Не знаю, — брюнетка дотронулась до выступающей шишки на лбу, — намочи тряпку какую-нибудь, а то рог растёт.
Райэн кивнула и пошла к раковине. Она намочила свой платок и отдала его Лизе. Сама же женщина принялась убирать бардак, сделанный Шрамер.
— Сволочь, только бардак устроила, она же вот ничего не искала, — Лиза тоже поднимала какие-то вещи.
— Ну им же нужно было показать, что они провели с тобой разъяснительную беседу, — засмеялась Триш.
— А чё по мне этого не видно?! — Андрияненко тоже засмеялась и убрала мокрый платок от лица.
— Очень знатно видно! Уу… — протянула Триш, — через пару часов такой красавицей будешь, дорогая. Супер!
— Мудачка, — Андрияненко пошла к зеркалу, — ёп… вот же, сука!
Триш ещё громче засмеялась.
— Жаль твоё перо её не достанет.
— Да оно не пробьёт такую тушу, для неё это как укус комара, — Лиза рассматривала лицо, — вот я до зоны не знала, что бывают такие страшные женщины, я всегда была окружена красотой.
— Ты и сейчас ей окружена. Но немного не умеешь спокойно отмахиваться от кошмарных, — скривилась Триша. Она уже положила их с Андрияненко матрасы на место и застелила разбросанные простыни, — давай спать. Завтра уберёмся.
— Да, давай, — Андрияненко пошла ложиться, перед этим намочив платок, — ну чё, спокойной ночи?!
— Ха-ха! — засмеялась Триш, — спокойней не бывает.
Дальнейшая ночь прошла спокойно.