Голод алого шелка

ГЛАВА XII

Снег тихо хрустел под босыми ногами, что не чувствовали холода. Белые одежды развевались, подчиняясь порывам пронизывающего ледяного ветра. Черный волосы были убраны в тугую строгую косу. Сегодня одеяние Шань Сюая было как никогда просто.

Прошлой ночью «псы», минуя Нефритовый дворец, не дав юноше ни малейшего шанса объясниться с господином, бросили его в темницу. Шань Сюай не раз был в подземелье Юэцзея, наведываясь к преступникам. Часто именно он был тем, кто выносил им наказание и отправлял туда. Его сердце всегда оставалась ровно, когда он шел по длинному темному коридору, наполненному отчаянием, злостью и ненавистью. Но той ночью все было по-другому, потому что внезапно он стал тем, кем никогда и не думал быть – предателем.

Сидящие в заключении демоны, завидев бывшего наместника, плевали в него, злорадно смеялись, выливали тонну грязи. Они ликовали, что тот, кто обрек их на муки, вскоре присоединиться к ним, но в глазах Шань Сюая они не были равны. Все сидящие в темницах пошли на преступление против Черного лиса и заслуживали за это вечных страданий. Виной же Шань Сюая была беспечность, но никогда и ни при каких обстоятельствах он не предал бы господина по собственной воле.

В выделенной ему камере было грязно и мокро. Открыв тяжелую дверь, демон в волчьей маске буквально втолкнул его в камеру и с грохотом опустил засов. Шань Сюай с трудом удержал равновесие. Выпрямившись, он с неудовольствием осмотрел мох и слизь на стенах, грязь на полу и полусгнившую лавку в углу темницы. В прошлом году он поднимал вопрос о том, чтобы улучшить тюрьмы, но тогда его отвлекли более важные дела. Кто бы знал, что ему самому придется ночевать в таких ужасных условиях.

Шань Сюай сбросил верхнее одеяние и, сложив его, постелил на лавку. Сев на нее, он не позволил себе прислониться спиной к стене, боясь испачкаться. За годы служения Черному лису он привык к определенному комфорту и, даже путешествуя, старался обеспечить себе соответствующие условия. Поэтому ему даже думать не хотелось о том, как слизь на стенах коснется его одежды.

Однако труднее всего было не обращать внимание на тошнотворный запах крови и разложения. Он забивался в легкие, вставая комом в горле, и заставлял все внутри скручиваться и переворачиваться.

Сделав осторожный вдох через нос, Шань Сюай потер лицо руками, ощущая, как к нему медленно подкрадывается отчаяние. На протяжении всего пути до Юэцзея он отгонял от себя тяжелые думы. Юноша лелеял надежду, что ему удастся поговорить с господином и смягчить его сердце. Он верил, что лис настолько хорошо знал его и доверял ему, что понял бы – Шань Сюая никогда не стал бы нападать на Юдэ. Однако... Видимо чаша терпения господина была переполнена. Что он чувствовал сейчас к Шань Сюаю? Ненависть? Презрение? Или полное безразличие?