Голод алого шелка

ГЛАВА XIV

Изящная повозка, подпрыгивая на камнях, медленно катилась по заснеженному тракту. Снаружи завывал бушующий ветер, но внутри было тепло от углей жаровни. Легкий запах дыма смешивался с ароматом целебных благовоний.

Всю дорогу Лу Даньбао не отрывал взгляда от бледного лица Шань Сюая, трепетно сжимая в руках его ладонь. Демона лихорадило. Юноша постоянно вытирал с его лица пот и то и дело менял компрессы, смачивая их в растительном отваре.

Лу Даньбао до сих пор не мог поверить, что происходящее не было сном, что Шань Сюай был действительно жив. Каждый раз видя, как еле заметно вздымается его грудь, внутри заклинателя вспыхивала тихая радость и нежность. Он не желал ни на миг прекращать смотреть на демона, боясь, что все происходящее окажется лишь сном, грезой, навеянной больным вспухшим мозгом.

Обнаружив, что Шань Сюай дышал, они тут же решили, что знать об этом, кроме него и господина Фэя никому не нужно. Тело демона было сильно повреждено, так же, как и духовное ядро. Он нуждался в лечении и восстановлении. И Лу Даньбао знал лишь одного человека, кому он мог довериться в этом деле – Лао Шусею, самому талантливому целителю, что жил на горе рядом с его поселением.

Состояние мастера сильно беспокоило юношу. Он не приходил в себя вот уже два восхода солнца. И компрессы, и целебные благовония ему мало помогали. В груди Лу Даньбао, не переставая царапалась тревога о том, что они просто не успеют добраться до целителя. Это было бы ужасной насмешкой судьбы... Шань Сюай пережил казнь и падение с большой высоты, но умер, не успев получить помощь. Лишь одно успокаивало Лу Даньбао и придавало ему веры в светлый исход. Господин Фэй, провожая их сказал: «Я не целитель, но одно сказать могу. Его духовное ядро повреждено, но не уничтожено».

Чем ближе они подъезжали к границе с Юдэ, тем теплее становилось за окном. Даньбао вскоре прекратил разжигать жаровню и все чаще стал открывать окна, чтобы проветрить карету. Состояние Шань Сюая беспокоило его все больше. Он метался в лихорадке, а после того, как Лу Даньбао удавалось согнать жар, сердце Шань Сюая едва билось. И юноша всерьез боялся, что каждый его вдох мог стать последним.

Но, наконец, за окном стали мелькать знакомые пейзажи. Юноша то и дело бросал взгляд на рисовые поля, на которых трудились женщины и дети. Невольно он пытался высмотреть знакомые лица, скрытые от солнца за бамбуковой шляпой. Трудившиеся люди поднимали головы и оглядывались на богатый экипаж, который редко можно увидеть в этих краях. Это был бедный район, который выживал за счет выращивания риса и плетения корзин.