Учебный роман

Глава 1

Мне следовало бы догадаться.
В ту самую минуту, когда я полезла за своей любимой майкой с "Уайт Страйпс", но обноружила ее не в ящике, а в углу платяного шкафа. Я совсем забыла о ней, и она валялась там, мятая и с липкой коркой: это две недели назал бутылка с сиропом выстрелила, струя отразилась от вафли и заляпала меня, прямо как в пейнтболе.
Я должна была все понять, когда, спустившись в кухню, увидела, как родители лижут друг другу гланды прямо перед раковиной. Я чуть на себя не сблевала.
Или хотя бы когда Марси, моя лучшая подружка, точнее даже, единственная, но я из - за этого не переживаю: мне больше одной и не надо, - позвонила и сообщила, что опаздывает, из - за чего не сможет заехать за мной. Так что мне, блин, пришлось в первый день последнего учебного года ехать в школу на велике.
Мне уже тогда следовало понять, что меня ждет катастрофа.
Но нет, я списала все это на простую неудачу, которая преследует меня каждый божий день.
Вскочив на велик, я поехала в школу - всего пять перекрестков. Я живу в самом центре Ист Коламбуса, нашего городка, а не в каком-нибудь районе однотипных новостроек, которые за последние десять лет разрослись как грибы после дождя, окружив город кольцом в два километра шириной, после которого сразу начинается кукурузное поле. Там живет много ребят из нашей школы. Ребят из богатых семей. Мы тоже не из бедных. Просто предпочитаем старые дома, красивую архитектуру, как в центре. А те, кто живет в спальных районах, думают, что новые дома - это значит деньги, то есть крутой статус. Дурачье.
Но жить в центре, конечно, прикольней. Я куда угодно могу доехать на велике или даже дойти пешком. Ну, до торгового центра, может, и нет. Но библиотека, кофейня, музыкальный магазин находятся совсем недалеко от нас. Что очень удобно, когда хочется сбежать подальше от предков.
К тому же в городе вдоль улиц растут нереально красивые огромные дубы и клены, они, наверное, уже вековые. В тот день уже в семь тридцать нещадно палило солнце, поэтому я поехала по теневой стороне. Добравшись до школы, я пристегнула велик и оттянула майку от подмышек в тщетной попытке высушить пот. В этот момент подъехала Марси. Повернув зеркало заднего вида, она посмотрелась в него, подкрасила нижнюю губу и вылезла из машины.
- Map! - крикнула я. - Чего ты за мной не заехала?
Она поравнялась со мной буквально на бегу, и тут прозвонил звонок.
- Извини, Фион. Времени не хватило. Никак не могла нормальную прическу сделать.
У подруги на голове был хвостик, весь прошлый год мы обе так ходили. Исключительно либо с хвостом, либо с косой. И называли себя близнецами по волосам, хотя у нее они прямые, темно-каштановые и шелковистые, а у меня - почти черные и отвратительно вьются.
А перед самым началом этого года Map вдруг отрезала волосы до плеч и сделала колорирование. Так что по сравнению с ее хвостиком моя коса в тот день выглядела как длинная волосатая мочалка. Хотя мне было все равно. Я отпускала волосы только потому, что так их было проще убрать, чтобы в лицо не лезли. На прически у меня терпения не хватало. Как и на макияж. Map все настаивала, чтобы я пользовалась блеском для губ, потому что они у меня якобы «пухлые, как будто я надулась». Я же считала, что это скорее связано с моим вечным хмурым настроением, и никакой красоты тут нет.
Пока мы взбирались по бетонным школьным ступенькам, я чуть было не спросила, неужели у Map столько времени ушло на простой хвостик, но сказала лишь: «Хорошая прическа вышла». Она посмотрела на меня как на ненормальную. Видимо, к варианту с хвостом она пришла от безысходности. Но я решила не заострять на этом внимания. В последнее время моя подруга ужасно озаботилась своей внешностью. Раньше она протрет лицо лосьоном, заберет волосы в хвост - и уже готова идти куда угодно. Но летом она поработала в лагере и, когда вернулась, была помешана на этом по полной программе - стала делать прически, красить глаза и губы. Даже записалась в маникюрный салон в торговом центре на каждый первый и третий понедельник месяца (по-моему, это смешно, но я все равно пообещала ходить с ней хоть иногда, чтобы Map не было скучно одной). Я решила, что это такая неблагоприятная реакция на два с половиной месяца, проведенных в лесах.
Мы ворвались в школу и помчались к аудитории. Нас ожидало привычное собрание, которое проводят в первый учебный день. Но на подходе к дверям на Марси кто-то налетел. Она пошатнулась и уронила сумку, из которой во все стороны посыпались карандаши для подводки глаз. Даже не разобравшись, кто это был, я повернулась и начала:
- Поосторожнее, приду... О! Гейб, привет!
Гейб Веббер - тайная любовь всей моей жизни начиная с третьего класса, точнее, с того дня, когда я подвернула ногу на спортивной площадке и он, обняв, довел меня до медкабинета. Разве же я могла не втрескаться в своего спасителя? Он был сильным и спокойным. С каштановыми волосами и грустными глазами. Очень крутой. Нереально привлекательный. Всегда говорил правильные вещи. Никогда не вел себя как дебил. По сути, он был полной моей противоположностью. Из тех, кто, наверное, все выходные посвящает помощи бездомным сироткам, либо спасению погибающих дождевых лесов, либо чему-то еще в таком духе. Так, по крайней мере, я себе его рисовала.
- Извини, Марси, - сказал Гейб, упал на колени и принялся помогать ей собирать вещи. Когда все непослушные карандаши были упрятаны обратно в сумку, он встал и протянул Марси руку, помогая ей подняться. - Я не нарочно. Меня толкнули.
- Ничего, она у нас крепкая! - выпалила я и в подтверждение своих слов хлопнула Марси по спине.
Она снова покачнулась вперед, Гейб схватил ее за руку. Ой. Я была готова к тому, что Марси двинет меня в ответ или хотя бы окинет недобрым взглядом, но этого не произошло. Наверное, сдержалась, чтобы не выставлять меня тупицей перед Гейбом. Ей было известно о моих чувствах к нему. Естественно, я заставила подругу поклясться, что она будет хранить это в тайне. Больше никто об этом не знал (ну ладно, я сказала об этом Саманте Пиклер, одиннадцатилетней девчонке, с которой сидела время от времени. Но у меня выбора не было: мы играли в «Правду или действие», и мне оставалось либо признаться, либо залезть на кизил, который рос у них во дворе, и показывать голую задницу всем проезжающим машинам и орать: «Свежие булки! Продаю свежие булки!»).
Но, должна признаться, столько лет безответной любви немного умерили пыл моей страсти к Гейбу. Теперь чувства глодали меня меньше, чем в восьмом классе, после которого мы перестали заниматься в одном кабинете и делать групповые фотографии. Я даже купила на заработанные деньги медальон, вырезала наши с Гейбом личики из фотографии и вклеила их туда. Я носила этот медальон каждый день под майкой не снимая. И это еще не самое ужасное.
Помимо этого, когда по радио играли песни о любви, я думала, что все они - о нас. Я даже записала текст одной из них, собираясь подбросить его незаметно в шкафчик Гейба.