О мой герой

Глава 8

Утром я не смог подняться с постели. Ночные прогулки практически босиком, не прошли бесследно для моего организма: поднялась температура, горло ужасно болело, а голос осип. В школу, конечно, я не пошёл, весь день провалялся в температурном бреду, мерещились тени в углах, рычание из-под кровати, силуэты за окном. Под вечер стало ещё хуже — я чуть ли не терял сознание от страха, плакал как ребёнок малый и упрашивал не оставлять меня одного. Отцу пришлось остаться в моей комнате и спать на раскладушке. В этом мутном тягучем мареве прошло ещё два дня, на третий, проснувшись, я увидел перед собой Полину.

— Опять мерещится... — тяжко вздохнув, прошептал я. Полина улыбнулась и легонько коснулась своими тонкими пальчиками моей щеки.

— Вовсе и не мерещится, — ласково проговорила она, прикасаясь тыльной стороной ладони к моему лбу. — У тебя уже и температуры почти нет, чего мерещится-то?

— Полина? — удивлённо распахнув глаза, я привстал. — Ты как здесь оказалась?

— Ногами пришла, — засмеялась она, а потом серьёзно ответила: — Я боялась, что Рома навредил тебе из ревности, ты же знаешь какой он неуправляемый, хотелось проверить, правда ли ты простудился.

— Нет, он не навредит мне... Он лучше, чем ты думаешь, — сипло прошептал я, сердце заныло от желания увидеть Рому, только сейчас я понял, как сильно соскучился по нему. Полина покачала головой, услышав мои слова.

— Ты слишком добрый... Я же подходила к нему, спросить на счёт тебя... Ты его другом считаешь, но друзья так не говорят, — печально произнесла она, опуская взгляд.

— Что он сказал? — я занервничал, от этого разболелась голова. Что такого мог сказать про меня Рома? Что я педик, что жалкий и никчёмный?

— Он сказал, что ему плевать, что с тобой, и чтобы я к тебе не приближалась, иначе хуже будет, — словно с жалостью в голосе ответила она.

— Наверное, он просто ревнует, — предположил я. Слова о том, что ему плевать на меня, сильно задели за живое, но я пытался оправдать его, повторяя про себя, что он просто не мог сказать ей правду.

Полина ещё несколько минут возмущалась Ромкиной наглостью, потом вспомнила, что принесла мне те кассеты, которые обещала дать ещё в прошлый раз, когда нас подловил Рома. Я был слишком вялым и не заметно для самого себя уснул под её нежный мурлыкающий голос. Когда проснулся, на улице стемнело и Полина уже ушла, оставив после себя стопочку кассет на столе и едва уловимый аромат ежевики в воздухе.