я предпочитаю страдания

этап первый

Ксавье, помоги!- Врываясь в художественную студию кричит Энид.

Торп встал спиной к картине, как бы, прикрывая её. Новое творение слишком постыдное для того, что бы его кому нибудь показать? Странно что же там? Синклер чуть подняла голову, но из за слишком высокого роста художника ничего не увидела.

- Что случилось? Что то с Уэсндэй?- Та пожала плечами.

- ну не совсем с Уэнсдэ, ну то есть с ней, но с ней ничего не было...-

- Энид, говори... только не тут....эм, ту не убрано.- Девушка захлопала. Первый шаг сделан, заинтересовать Ксавье. А Торп был о-о-очень заинтересован. Как только было произнесено ее имя все сжалось. Мозг сжалась до такого размера, что перестала дышать, как можно дышать, когда мозг не работает? Как будто Уэнсдэй перетянула его большим жгутом, как для пытки, но для парня любая ее пытка превращалась в сказку. Садист художник с длинными волосами, круть!

Оба вышли и Ксавье снял резинку с волос внимательно слушая. Ветер чуть подул и волосы тут же стали лесть куда не просят.

- Вообщем, я устроила бал, директор согласился и я рассказала Уэнсдэй.- оборотень сжала кулаки.

- Глупое решение. Дай угадаю, она отказала?- Энид стала кивать.

-Да, она отказала и я никак не могу её переубедить, я не знаю что делать!- Парень усмехнулся облизнув сухие губы.

- В её духе, рад, что она не изменилась..-Тот выждал паузу- Но, а я тут причем?-

- Ты тут мне поможешь, может она тебя послушает? м? Тебе же нужна пара на бал? Тайлера нет, все! Твой выход!-

- Ладно, тогда с тебя привести ее сюда.- Синклер вновь стала прыгать как 5 летний ребёнок и выкрикивать всяческие благодарства.

- Увидимся!- выкрикнули оба. Дверь студии закрыта, парень победно улыбнулся, наконец, наконец есть повод, ещё один повод, что бы её увидеть. Ее черные волосы, заплетенные в две косички, черные глаза, мертвее мертвого, её холодные руки, на которых множество крови, которую она тщательно смыла, веснушки, еле заметные, но они слишком заметны для творческого парня... и наконец её губы, темно бордовые, говорящие столько колкостей, которые могут ранить, но такие желанные. Ксавье и не надеется поцеловать их, нет, зачем? Хотя бы что бы они сказали что нибудь подобрее чем "я убила человека" или " я вчера ходила в морг и нашла много конечностей в банке", в прочем неважно, главное, что бы они говорили с ним, о чем угодно, все равно, плевать но он хочет её слышать, хочет слышать ее голос, ее музыку, музыку на балконе, на который он смотрел все время когда ее не было, надеялся и ждал что музыка сыграет вновь. Он захочет ее снова изобраить, передать ту музыку которая льётся из ее виолончели. Он хочет слышать эту музыку, хочет слышать ее, её запах, запах черной смородины и черного шоколада, горький, интенсивный, терпкий одновременно сладкий и немного жгучий, слегка вязкий и обволакивающий, но это ее вкус, ее запах, ее описание, её.

Не Бьянки, а лучше. Лучше в сто мертвых раз.

Ксавье поднял взгляд, картин 16 стоят по всей комнате, со знакомым лицом. Тот провел рукой по всем. Черный грифель и чуть серая маслянная краска осталась на пальцах парня. Тот улыбнулся и прикрыл глаза.

- Уэнсдэй....