Вторая жизнь Дины Гриндевальд

"Я уверена, ты простишь меня".

Она оказалась посередине своей комнаты в Нурменгарде. Отец спас ее? Но зачем? Разве он сам не считает ее виноватой? Такой резкий благородный поступок ее поразил.
А вдруг... Он хочет сам наказать ее без лишних глаз? В животе будто что-то скрутило от страха. От одной мысли что он может сделать с ней становилось очень страшно. Круцио? Нет. За такое убийство, да ещё и Упивающегося Смертью ей попадет не только от отца.
Смерть? Нет, бред. Воландеморт сам говорил, что не убьет ее. В голове крутились слова Беллатриссы:
– Я сделаю с ней кое-что поинтереснее.
Поинтереснее... Что это может быть? Пытка? Если да, то какая?! Один на один со стаей акромантулов? Медленная смерть до потери крови или сознания?
Не может быть. Отец не станет спокойно смотреть на то, как его дочь пытают до смерти. Она же для него не пустой звук.
Мысли о возможной казни сопровождались холодной дрожью и болью в животе. Что может быть страшнее, чем потерять любимого человека? Нет... Страшнее может быть. Зная Беллатриссу и ее склонность к садизму и кровопролитию ничего хорошего ждать явно не стоит.
Руки тряслись. Она больше никогда не ступит на порог Поместья Малфоев, никогда не будет там "своим человеком"...
Какой может быть выход из этой ситуации? Лишь одна мысль осталась в голове после этого вопроса. Безумная и сумасшедшая мысль, однако это был единственный выход. Пару лет назад она бы ни за что не согласилась на такое, а сейчас? Сейчас, у нее впервые был выбор.
– У меня нет выбора... - тихо сказала девушка - Ложь. Но это единственный выход.
Понимая, что он будет лучше всей ее оставшейся, наполненной только отрицательными эмоциями жизни, девушка не спеша, все еще думая, стоит это делать или нет, подошла к комоду. Ее раздумья прервал звук хлопка, от того, что Гриндевальд апарировал в зал.
– Так даже лучше. - подумала девушка, и стала обдумывая каждую написанную букву, быстро водить пером по куску бумаги. Дописав, она скомкала ее взяв в руки, и вышла в зал. Гриндевальд стоял к ней спиной и смотрел в окно.
– Где Драко? - тихо спросила Дина.
– В подземелье. - раздался холодный тон отца.
– Можно я спущусь к нему? Прошу.
Гриндевальд повернулся к ней. Впервые, казалось, он смотрел на нее с пониманием. Их взгляды встретились. Он не смог отказать:
– Хорошо. Только не долго, ладно?
– Ладно.
Он опять развернулся к окну. Еще некоторое время Дина не могла сойти с места. Ей так нравился этот зал, как и Нурменгард в целом. Ей нравилось следить за милой привычкой отца - в раздумьях смотреть в окно, да она и сама делала так же. Ей нравилось проводить здесь время. Восемь лет эта холодная тюрьма была для нее домом. Не верилось, что она все это потеряет...
Простояв минуту она решилась, и спустилась в подземелье.
Драко оказался в первой же камере. Она была открыта. Внутри девушки все сжалось. Он мертв... Не верится... Он мертв... Дина упала перед ним на колени, прямо как ее мать. Из глаз хлынули не сдерживаемые потоки слез:
– Милый, прошу, прости меня! Все это время ты б...был прав. Я всего лишь его глупая марионетка!
Она разрыдалась и положила голову ему на грудь:
– Э...это в...все я в...виновата!
Она не до конца понимала, что хочет сделать. Руки сами делали за нее. Перед глазами пролетела вся ее жизнь, в которой, увы, больше нет и не будет смысла.
– Я уверена, ты простишь меня.
Она обдумывая каждое действие, одной рукой крепче сжала кусок бумаги и палочку а другой взяла парня за руку. Подождав еще минуты две она направила ее на себя:
– А...авада Кедавра...
В ушах появился громкий шум. Медленно закрыв глаза она еще крепче взяла руку Драко. С каждой секундой она переставала чувствовать тело все меньше. Из последних сил она держала его за руку. Перед глазами появилась белая пелена. Девушка больше не чувствовала ни клетки своего тела. Спустя секунду она будто провалилась сквозь сон. Сквозь вечный сон...
Сделав последний вдох она упала на холодный пол рядом с Драко...
***
Прошло четыре часа. Гриндевальд решил спуститься и посмотреть, почему она так долго не выходит. Спустившись к камере он увидел страшную картину - Дина лежит мертвая на полу крепко держа Драко за руку. В паре сантиметров от нее лежит ее волшебная палочка. На его лбе выступил пот. Гриндевальд не мог оторвать взгляда от безжизненного выражения лица дочери:
– О, Мерлин...
Он потрогал рукой ее холодный лоб. Быстро взяв Дину и ее палочку он дезапарировал в поместье.