черно белый

1 глава

– Мам, вставай!
Что следовало взять с собой?! Только самое необходимое. Но для начала нужен свет, чтобы не собираться в темноте. Слава Богу, сегодня ночью свет был.
– Что? – мама зажмурила глаза от появления яркого света. – Что случилось? Что ты делаешь?
Вопрос остался без ответа, так как я уже запихивала в сумку все, что попадалось под руку.
– Прошу тебя, мам, я объясню все позже, но сейчас нам нужно уйти.
– Лекса! Ты с ума сошла?! Что ты делаешь? – она уже открыла глаза и гневно взирала на меня. В детстве я очень боялась, когда она делала такой взгляд, ведь это не предвещало ничего хорошего.
Бросив сумку на пол, я подбежала к ней. В это время Дэйтон начал постанывать и ворочаться на своем матрасе в другом углу комнаты.
– Мам! Послушай меня! Нам нужно срочно уходить! Пожалуйста! Просто… ты можешь поверить мне? Пойдем!
На разговоры не было времени, тем более я знала, что одним объяснением тут не обойтись. При всем своем уважении к законам Сферы, мама будет в ярости из-за того, что случилось.
– Что ты сделала??? – кажется, до нее дошло. – Лекса! Что ты натворила?!
К счастью, она хотя бы встала с матраса. Пока мама гневно испепеляла меня голубыми глазами, я, честно, не понимала, почему нельзя просто поверить родной дочери?! Дэйтону она всегда верила, что бы он ни ляпнул.
– Я пытаюсь спасти брата.
– Каким образом?! Убегая из нашей квартиры?
– Мы не из квартиры убегаем, мам! Мы убегаем из Сферы.
Оглушительная тишина, будто громом, ударила по комнате. Мамины глаза стали круглыми, а ее дыхание мог услышать даже глухой.
– Алексия Ройс! Ты сейчас же остановишься и скажешь, что, черт возьми, случилось?! – если мама повысила голос, то мне стоит помолиться, чтобы брат проснулся, как можно скорее.
Если сказать ей, то будет бешеный скандал. Если не сказать, то она не двинется с места. Что ж?! Первый вариант показался мне наименьшим из зол.
– Я украла кое-что… из больницы… для Дэйтона. И так вышло, что меня увидели. И теперь вопрос времени, когда они опознают меня по камерам и придут сюда.
Столько чистого ужаса в глазах мамы я никогда не видела. Мне даже на секунду показалось, что это я целиком и полностью виновата во всех наших бедах, в нашей жалкой жизни, и в самой Катастрофе, которая обрушилась на мир двадцать два года назад. Я даже на секунду испугалась, что она сейчас ударит меня, но, к счастью или сожалению, у нас не было времени подумать об этом. Необходимо собрать вещи и уходить, пока мое лицо не включили в список преступников по всем базам Сферы.
Я уже положила немного одежды, щетку и пасту. Вот и все. Я собрала все свои вещи. Да, еще фонарики: три штуки, как полагается, на каждого члена семьи по одному.
Повернувшись к маме, из меня вырвался разочарованный вздох, так как она даже не шелохнулась. Она просто стояла на том же месте, и единственное, что изменилось, это взгляд: из осуждающего он превратился в испуганный и пустой. А руки безжизненно повисли вдоль тела.
– Мам, давай ты мне все это позже скажешь, когда мы будем в безопасности, потому что сейч…
– Какого черта тут происходит? – раздался хриплый голос Дэйтона, который только что открыл глаза.
Когда я посмотрела в эти глаза, сердце кольнуло. Они были воспаленные, будто он плакал, хотя я знала точно, мой брат не делал этого… никогда, наверно… даже когда был маленьким. Хотя сейчас я бы с радостью приняла тот факт, что мой девятнадцатилетний брат рыдал в свою подушку, чем реальную причину его больного вида.
Согласна гореть в аду за то, что поднимала его с пневмонией, но другого выхода не было. Брат тоже под угрозой, потому что именно для него были лекарства, которые я украла. И в базе Сферы были данные, что Дэйтон тяжело заболел, поэтому ни у кого не возникло бы вопросов насчет предназначения украденных таблеток.
– Прости, Дэйтон, но нужно уйти подальше, насколько это реально. Безопасники, возможно, уже ищут нас.
Мыслительные процессы завибрировали в его недоуменном взгляде, а я достала из кармана три баночки и одну бросила Дэйтону.
За несколько секунд лицо брата превратилось из вымученного сонного в напряженное. Он сразу же откинул одеяло и начал натягивать уличную одежду. Я видела, что ему больно и плохо, но сейчас была горда им и мысленно поблагодарила за поддержку, когда он открыл баночку с таблетками и проглотил одну, продолжая натягивать штанину.
– Мы с Дэйтоном никуда не пойдем! – надменно заявила мама. – Если ты что-то натворила, мы сможем договориться. Ты сдашься отделу безопасности, и они все поймут. Дэйтон! Ложись обратно! Тебе лучше лежать!
Брат не обратил никакого внимания на ее слова. Когда, вместо того, чтобы лечь обратно, он протянул ей рюкзак, мама так удивленно уставилась на его вытянутую руку, что Дэйтон закатил глаза и хрипло сказал сквозь кашель:
– Мам, если ты собираешься идти в ночной рубашке, я не против, но наверно ты замерзнешь. Собери рюкзак, пожалуйста. Мне нелегко часто наклоняться.
Мама сдалась. Дэйтону всегда удавалось давить на нее одним своим словом… в отличие от меня. У нас с ней всегда чего-то не хватало в отношениях… чего-то близкого.
– Но, сын? Ты не здоров! Тебе нужно отдыхать. И мы не можем уйти из Сферы. Это же просто… невозможно, уму непостижимо, и это безумие! – прошептала мама с непомерным страхом, а потом ее голос стал еще тише. – Мы же умрем там…
– Мам, мы умрем здесь, если останемся. Сфера никогда не простит… Черт, да они даже не попытаются что-то понять! – воскликнула я.
Меня всегда бесила ее чрезмерная покорность нашей «безупречной» системе, но это уже слишком. Эта женщина, как никто другой, знала, что любое преступление карается смертью. Даже жалкая кража нескольких таблеток от пневмонии. Даже кража спички привела бы к казни!
– Лекса, ты ненормальная! Если бы ты была послушной, то ничего такого бы не сделала. Это ты во всем вин…
– Если бы я этого не сделала, то Дэйтон бы умер!
– Хватит, пожалуйста! Все с этой гребанной ситуацией понятно! – взбесился Дэйтон, несмотря на недомогание. – Мы уходим, мам! Собирайся! Потом пообсуждаем, если тебе захочется! А сейчас уходим!
Она окончательно сдалась: взгляд потускнел, губы поджались. Если мама сейчас разревется, то придется силком тащить ее отсюда. К счастью, до этого не дошло.
Подняв свои вещи, мама ушла в ванную комнатку, а мы с Дэйтоном принялись собирать его одежду. К моему облегчению, он набирал сил. Болезнь уже долгое время властвовала, но брат был достаточно крепким для того, чтобы не обращать внимания на ломку во всем теле. Хотя кашель, регулярно вырывающийся наружу, заставлял мое сердце обливаться кровью.
Наши ничтожные пожитки вызвали и грусть, и смех. Дэйтон не забыл про воду и контейнеры с едой. Их было не так уж и много.
К тому времени, когда заплаканная мама вышла из ванной в темных брюках и черной водолазке, мы уже собрали ее вещи. Серые старенькие кроссовки, красовавшиеся на ее ногах, я видела уже лет десять, наверное.
Ее слезы я понимала. После Катастрофы Сфера стала для нее спасением. Мама ни разу не выходила за пределы стен за двадцать лет. А еще я понимала, что позже мы непременно вернемся к обсуждению меня и моей безответственности.
– Все готовы? – спросил брат, мельком глянув на потускневшую маму. – Тогда выходим!
Нацепив на спину сумку, я пошла вслед за Дэйтоном и мамой, но обернулась.
Сейчас я видела эту комнатку в последний раз. При виде четырех стен с одним окном и дверью в ванную, меня обуяли странные чувства: смесь холодного равнодушия, печали и облегчения. Стены были пошарпаны, а пыль на оконных занавесках можно увидеть невооруженным взглядом. Три матраса, три подушки, три одеяла. Несколько старых коробок от еды и какие-то старые бумажки.
Первое, о чем я подумала, это папа. Мне хотелось верить, что он бы сейчас с радостью убежал из Сферы. Он ее ненавидел, хоть был вынужден жить здесь, ведь других городов больше не было. А папа боялся того, что вне. Мы все боялись. Ведь то, что нам рассказывали про мутантов за стенами, казалось верной гибелью. И сейчас мы направлялись именно к ней.
Я захлопнула дверь не только в мой дом, но и дверь в прошлое, угнетающее своим прозябанием и дерьмовой жизнью.
Прощай, милый дом! Возможно, следующие хозяева будут ценить тебя больше, чем я…
.............................
– Как ты планируешь выбраться наружу? – шепотом спросил Дэйтон, пока мы оглядывали прилегающие дороги с нашего заваленного крыльца.
Комендантский час уже давно наступил, но в данный момент на нашей улице не было патруля.
– Пролезем через ту дыру, о которой говорил Стив. Ну, помнишь?! Через которую они выбегали наружу, чтобы увидеть уродов. Она недалеко, ведь? – прошептала я.
Я знала, что Дэйтон хорошо понимал, о какой дыре речь, но я ничего никогда не расспрашивала. Стив говорил, что как-то раз и Дэйтон бегал с ними, но я не хотела уточнять это при маме. Нам абсолютно не нужен очередной приступ истерики.
– Это недалеко от старой церкви. До туда минут пятнадцать пешком. – объяснил Дэйтон, не боявшись, что мама что-то заподозрит в таком состоянии.
А мама действительно выглядела как призрак. Лишь на мгновение она оживилась, когда Дэйтон взял ее за руку. У них произошло что-то вроде немого диалога, ведь мама ни слова не проронила после выхода из ванной.
Здания, вдоль которых мы пробирались, вмещали больше людей, чем предполагалось их создателями. В одной старой книжке было сказано, что раньше каждый такой дом принадлежал лишь одной семье. С ума же сойти! Целый двух- или трехэтажный дом – для всего одной семьи. Оттуда же я узнала, что раньше любили заводить питомцев, а у каждого члена семьи была своя комната (у некоторых даже несколько комнат: в одной человек спал, в другой работал, в третьей обедал с семьей). Для гостей, которые приходили на какой-нибудь праздник, была отдельная комната. Если честно, в это верилось с трудом. Учитывая, что это было всего двадцать два года назад… Это вся моя жизнь, а я не считала ее длинной.
Хотелось бы родиться пораньше, чтобы застать те волшебные времена, но я родилась именно в год Катастрофы. Данный факт приравнивался к чуду, потому что – как нам говорили в школе – выжили только сильные, быстрые и умные. Мне неоднократно твердили, что в год Катастрофы выжившая беременная женщина, и вскоре родившая здорового ребенка – это было сказочное явление, и что я должна ценить каждый момент своей жизни и благодарить родителей. Наблюдая сейчас за собой со стороны, было очевидно, что я ослушалась всех этих добрых советчиков.
Мы крались уже минут десять и пока никакого движения на улице не заметили. На самом деле все вокруг выглядело тихо: пустая широкая дорога, дома по обеим сторонам. Если бы не приглушенные настенные светильники вдоль тротуара, то нас бы окутала кромешная тьма. Они, конечно, были для патруля или безопасников, но благодаря этим лампочкам, нам не пришлось включать фонарики.
Несмотря на то, что ни на улице, ни в окнах не было ни единой души, меня не покидало ощущение постоянной слежки. Казалось, что все вымерло, а равнодушные мертвецы продолжали следить из всех щелей.
Вся Сфера казалась единым организмом, который любил поиграть со своей жертвой, прежде чем прихлопнуть ее. Тишина и безлюдье, запах страха и пыли – эти обязательные атрибуты Сферы давили на меня, разжигая ужас.
Проходя каждый дом или угол, я невольно отмечала места, в которые можно было вжаться, если вдруг появится патруль. Но пройдя половину пути, никто – ни мертвец, ни безопасник – на нас так и не набросился.
Осталась всего пара домов, большой перекресток, затем разрушенный забор со старой церковью, и за ней – долгожданная прореха в безупречной стене. Как дар для хулиганов и нарушителей порядка… и для нас.
Я прокладывала путь самая первая. За мной были брат и мама, которые ни разу не отпустили руки друг друга после выхода из дома. Стыдно признаться, что я ревновала из-за этого, но это так. И даже не знаю, кого к кому, ведь выглядело так, что они вместе, а я сама по себе. К маме претензий не было – она никогда меня не любила – а вот брата я считала ближе к себе, чем к ней.
Мама выглядела так, будто ее могло стошнить в любой момент: бледное мраморное лицо с остекленевшими глазами делали ее похожей на красивую статую. И несмотря на то, что она всегда была главная и всегда делала из меня козла отпущения, мне было жаль ее. Какая-никакая, но эта женщина была моей семьей.
Погрузившись в мысли, сама не заметила, как замедлила шаг.
– Что такое? Патруль? – насторожился Дэйтон.
– А? Нет! Я просто… задумалась. – пробурчала я.
– Очень вовремя, детка! – фыркнул Дэйтон. – А ты не могла бы позже заняться этим дерьмом, раз уж втянула нас в приключения?! Давай дойдем до пункта А, а после вместе подумаем о жизни, идет? Теперь двигай задницей, черт возьми! – он практически орал шепотом.
То, как мой братик справлялся с пневмонией и стрессом, не могло не восхищать. Находясь на грани обморока, да еще и с полуживой мамой позади, он умудрялся дерзить. Я любила его за это.
Дойдя до угла последнего дома перед большим открытым перекрестком, я запаниковала. Мы на нем как в чистом поле среди ясного дня, но по-другому не пройти.
– Я первый. – шепнул Дэйтон и обошел меня.
Пришлось перенять у него мамину ладошку. Сказать, что мне стало неловко от этого – ничего не сказать. Но мама будто и не заметила подмену.
Дэйтон подошел к последнему углу дома и, оглядев перекресток, прошептал:
– Вроде никого, но я не вижу вдали. Там нет фонарей.
– Хорошо! Идем! – также приглушенно ответила я.
– Стой! Через перекресток мы побежим, дальше пригнемся около того забора. – он указал на противоположную сторону. – Если все будет тихо, то обходим забор и включаем фонарики. Там темно, как в заднице. Без света не пройдем.
– Какое интересное сравнение ты употребил.
– Заткнись! – прошипел он хриплым голосом.
Нервный смешок, вырвавшийся из меня, был свидетельством настоящего ужаса. Теперь мне стало действительно страшно. То ли у меня реакции запоздалые, то ли вся правда нашего побега только что нещадно накинулась на меня. Вся суть была в том, что я уже не считала уход из Сферы наименьшим из зол… учитывая, ЧТО нас ждало за стеной.
Собрать себя в единое целое оказалось трудно, ведь паническая дрожь захватывала мое тело сантиметр за сантиметром. Единственное, что не дало расплакаться прямо здесь – это Дэйтон. Подставив его под угрозу казни, я не посмела сказать сейчас, что не могу сделать следующий шаг.
Дэйтон схватил меня за руку. Я покрепче сжала мамину, и мы тронулись с места. Мама машинально повторяла за нами.
Мы очень тихо бежали, шаркая кроссовками по древнему асфальту. Много шума мы создать не могли, но казалось, что от нашей обуви раздавались настоящие взрывы.
Темнота топила со всех сторон. Ненавижу темноту! Сколько я себя помнила, мы почти всегда проводили наши вечера и ночи в темноте. Электричество постоянно выключалось. По чистой случайности сегодня в Сфере не вырубили питание.
Прыгнув под забор в неухоженную траву, мы скрылись почти по плечи. Я, как ненормальная, мотала головой из стороны в сторону в поисках кого-то или чего-то подозрительного. Но, кажется, мы были одни в этой части квартала.
Запах асфальта сменился резким ароматом свежей травы и влажных гниющих деревяшек. Вроде, мы пересекли лишь перекресток, но старая церковь казалась другим миром.
Только сейчас я обратила внимание, как Дэйтон тяжело дышал. Мы пробежали всего ничего, может метров двести, а у него глубокая скрипучая отдышка. Я прекрасно понимала, что это из-за болезни, но стало еще тревожней. Вдруг он не справится с дорогой?
Кинув взгляд на маму, которая сидела за моей спиной, мне почудилось, что она в каком-то трансе. Должен же человек испытывать какие-то эмоции, находясь в такой ситуации?
Дэйтон замер и лихорадочно искал источник звука, который поверг меня в испепеляющий ужас. Когда его взгляд остановился, я повернулась туда же – в направлении нашей улицы.
Черная, почти незаметная в темноте, машина двигалась вдалеке около нашего дома. Если бы ее двигатель не издавал никакого шума, то я бы ее даже не увидела.
Джип безопасников остановился, и вышедшие из нее люди направились прямиком в нашу бывшую дверь.
– Они пришли за нами. – Дэйтон прочитал мои мысли. – Пора сматываться подальше от Сферы.
– Мы… еще можем вернуться… – мамин шепот был такой тихий, что я сначала не разобрала слова.
– Мам! – шепнул Дэйтон и взял ее руку. – Мы сейчас убежим и больше не вернемся. Иначе нас убьют! Всех! – он смотрел на нее и шептал каждое слово очень тихо, но уверенно. – Все будет хорошо! Я обещаю! У нас все будет хорошо, мам! Пожалуйста, сейчас нужно потерпеть.
Его слова прозвучали настолько убедительно, что я сама в них поверила. Он не только для нее их произнес, но и для себя самого. Если бы я не знала своего брата, я бы этого не заметила, но почувствовала, что Дэйтон сомневался в своих и наших силах, поэтому ему нужно было произнести это вслух.
– Мы не можем сейчас включить фонарики. Придется бежать вслепую. Надеюсь, я помню эти тропы до прохода. Держимся за руки. Никто не тормозит. Может, включим фонарик за церковью, когда обойдем вокруг. – сказал Дэйтон.
Мы прокрались вдоль забора к его разгромленной части, прямиком к церкви. Здесь была куча деревяшек под ногами. Где-то валялся всякий хлам, очертания которого были видны на земле. Мы сбавили шаг, потому что меньше всего нам было надо, чтобы кто-то сейчас споткнулся и упал.
Церковь отчетливо выделялась на фоне серого неба. Машина безопасников гудела намного ближе, чем раньше. Видимо, они осматривали окрестности, поняв, что дома нас нет. Сейчас мне казалось, что на их месте, я бы первым делом побежала искать преступников в старую темную церковь. Эта мысль подкатила комком в горле, и меня чуть не стошнило.
Дэйтон схватил меня за плечи. Кажется, он что-то сказал мне.
– Что? – переспросила я.
– Соберись! Они близко! Без фонариков бежим.
Двинувшись к стене под прикрытием церкви, мы старались не шуметь всяким хламом в траве.
А что если я сдамся безопасникам и буду умолять на коленях, чтобы они не трогали маму и Дэйтона? Скажу, что я лично сама все придумала и заставила их действовать со мной. Может, это спасет их? Чем же я думала, когда потащила их за собой? Надо было бежать одной! Зачем я заставила моих близких проходить этот ад. А мы ведь еще не вышли за пределы Сферы.
– Лекса, двигайся! Ты тормозишь нас! – тихо выругался Дэйтон.
– Да… – все, что мне удалось ответить.
Время тянулось непривычно долго. Будто от церкви до стены мы шли несколько часов, а не пару минут. Добравшись до стены, брат начал что-то лихорадочно щупать в темноте. Могла ли я помочь – я не знала, ведь прежде никогда не видела эту штуку в стене. Я смутно представляла, как в такой неприступной стене могла быть дыра. А если ее там нет, что мы будем делать?! Молиться.
– Нашел! Давайте! Я первый, вы за мной. И не тормозите. – прохрипел Дэйтон сдерживая кашель.
Он что-то отодвинул, кажется, доски или что-то похожее. Половина его силуэта протиснулась в нечто более темное, чем стена. Когда Дэйтон полностью скрылся там, я подтолкнула маму вперед. Я не была уверена, что она точно полезет за мной, если я втиснусь следующая. Она могла побежать обратно или просто остаться на месте. Это было бы неудивительно. После смерти папы она вообще стала чокнутой.
Грохот мотора был уже около церкви. Бросив последний взгляд на отблески их фонариков, я зарылась в темную щель за мамой и братом.
Когда я вынырнула с другой стороны, то безграничный простор и свобода выбили из меня весь дух. Такого я не ожидала. Исполинские здания – выше стены – тянулись во всех направлениях. Даже в сумерках было понятно, что они полуразрушены и окутаны растительностью. В Сфере, куда ни глянь, ты видел либо дома, либо стены, а здесь блестящая разрушенная дорога уходила прямо в небо.
Дэйтон был уже около ближайших домов в пятидесяти метрах от стены. Он также не мог оторвать глаз от уходящей под горизонт дороги. Мама же стояла слева от меня и равнодушно смотрела по сторонам.
Достав три фонарика, через секунду я убрала один обратно: мама вряд ли возьмет его.
С одним включенным фонариком мы подошли к Дэйтону, который не мог перестать глазеть на бесконечный разрушенный город.
– Обалдеть, да? – прошептал брат.
– Я думала, ты уже бывал здесь и видел, разве нет?
– Да, бывал! И каждый раз не мог насмотреться…
Переведя дух, мы вовсю помчались вперед. Так быстро, как только могли, учитывая, что один из нас больной, а еще одна последний раз бегала двадцать два года назад, находясь примерно в такой же ситуации. Только в тот раз мама убегала не от людей.
Мы пробежали целую вечность, прежде чем замедлились и перешли на быстрый шаг. Мама тяжело дышала – ей нужна передышка. Но она хорошо держалась, учитывая ее астральное состояние. Даже не отставала. Дэйтон еле-еле сдерживал кашель. В итоге, он остановился и начал глухо кашлять в свой свитер. Сложно представить, как он себя чувствовал в своем состоянии после бега.
Реально порадовало то, что мама немного ожила при виде кашляющего сына. Обойдя меня, она коснулась его плеча. Приступ кашля почти стих, и Дэйтон проглотил еще одну таблетку из баночки.
– Ты хотя бы… уверена… что… это поможет от пнев…монии? – задыхаясь, спросил брат.
– Да, абсолютно. – ответила я, опустившись на треснутый кусок асфальта.
Мы просидели минут десять, пока все восстановили силы. Выпили одну бутылку воды на троих и просто рассматривали темноту. Спасибо, что глаза уже привыкли к ней.
Мы были за пределами Сферы! Мы – за пределами стены и людей с оружием, которые могли убить нас из-за нескольких баночек с таблетками, но которые также защищали нас от мира, который я никогда прежде не видела. Я никогда не видела вживую тех, кого боялись все взрослые старше тридцати лет. А сейчас мы сидели втроем, ночью, без оружия, посреди огромного разрушенного города, который принадлежал мутантам.
Испуганный зверек стал беспокойно поскуливать в груди и шептать, что какой-то мутант мог быть прямо около нас. Он мог смотреть сейчас на нас своими голодными глазами, а мы даже не подозревали.
Думай, Лекса, думай! Что делать? Чему учили в школе? Учили, что ночью мутанты активней, чем днем. Они инстинктивно охотились большой стаей, но могли быть и одиночками. Они могли замирать и не двигаться. Реагировали на звук. Что еще?! Укус был смертелен. Как и средние царапины. Они быстрые. Сильные. Сильнее, чем я?! Нет, не думай об этом, Лекса! Ты сможешь справиться с мутантом… Наверное…
Схватившись за голову, я издала жалкий всхлип. Дэйтон положил ладонь мне на голову. Это было нелепо, но его тепло успокаивало меня.
– Не думай об этом. У тебя не было выхода. И сейчас не раскисай, вокруг может быть полно мутантов. – шепотом подбодрил брат.
Дэйтон тоже думал о голодных тварях, и в этом было какое-то утешение: он ведь оставался спокоен, несмотря на парализующий страх. Мама, так вообще, будто задремала с открытыми глазами.
Столь долгая остановка уже действовала на нервы, и мы зашагали дальше.
.........................
Вокруг было тихо: ни единого звука, никакого движения. «Они могут замирать и не двигаться».
Дэйтон обводил фонариком каждый подозрительный силуэт и темный угол. Мы шли еще около получаса в полной тишине, прежде чем мама прошептала:
– Ночью мы наиболее уязвимы. Надо спрятаться, и Дэйтону необходим отдых. Сын, тебе нужно поспать.
Несмотря на то, что мама была не в себе, все же из нас только она бывала в этих условиях. И выжила.
– Окей, мам! Уверен, ты лучше нас разбираешься в этом дерьме. Говори, что делать. – сказал Дэйтон.
– Не следует выражаться при матери, Дэйтон Ройс. – выдала мать с гордой осанкой.
Она возвращалась из своего транса. Радоваться этому или опасаться – я не знала, но скоро узнаю. Хорошо, что она хотя бы снова заговорила.
– Нужно найти какой-нибудь дом, который не до конца разрушен. Он должен быть с целыми окнами. Или они должны быть заколочены досками. И двери должны быть закрыты. Если хоть одна из дверей открыта, то там могут быть мутанты. Старайтесь больше полагаться на обоняние. Вонь гнилья – самый верный признак того, что пора бежать.
После такого монолога мы с Дэйтоном опешили. У меня даже рот открылся. За последние полтора часа она не проронила ни одного внятного слова, а сейчас мы прослушали краткий курс выживания в опасной среде.
– С каких это пор, мам, ты стала супер-воякой? – спросил Дэйтон.
Мама так и не ответила, потому что наши три головы резко повернулись в сторону шума, который раздался секунду назад. Он возник далеко, но учитывая, что мутанты очень быстро бегали, расстояние нас не спасло бы. Звук был похож на удар металла об асфальт. Мое воображение вырисовывало кошмары, которые могли породить этот звук, так же как и фантазия Дэйтона. Он не знал, что делать.
– И последнее… – прошептала мама, не поворачиваясь. – Найдите что-то, чем мы будем отбиваться, когда они нас найдут.
..............................
На одном из уроков в школе нам рассказывали о стрессовых моментах и их влиянии на человека. Что-то типа: «В стремительно развивающихся ситуациях человек способен отключать все эмоции и делать все механически, пользуясь лишь зрением, слухом, обонянием и осязанием. Адреналин помогает находить выход из ситуации». Кажется, именно это сейчас происходило со мной… с нами тремя… потому что мы быстро перебегали от дома к дому в поисках закрытых дверей и заколоченных окон: без эмоций, без сомнений, без лишних действий, перекидываясь лишь необходимыми фразами.
Дэйтон на ходу подобрал какую-то железку, напоминающую трубу, а я нашла палку. Мама тоже схватила палку и, наконец, взяла фонарик.
Приходилось постоянно оборачиваться. Я даже не знаю, что со мной случится, если я вдруг обернусь и засеку там двигающиеся силуэты. Мне мерещилось, что мы втроем бежим по огромному чужому городу, а вокруг со всех сторон к нам бегут бешеные мутанты.
Дэйтон свистнул нам и побежал к закрытому дому, окна которого на первом этаже были заколоченные, а на втором: некоторые заколоченные, некоторые застекленные.
Мы тихо поднялись по ступенькам. Дэйтон опять кашлянул в ворот свитера. Лишь бы только эти твари не услышали! Пусть они не услышат!
Попробовав ручку, которая оказалась закрытой изнутри, мама кивнула, чтоб мы следовали за ней. Она спустилась с крыльца и побежала в обход дома, а мы, как собачонки, рядом. Все окна сбоку дома были забиты досками, а дальше была задняя дверь, которая тоже оказалась запертой. Дэйтон уже отчаялся и собрался уходить, когда мама дернула его за локоть и прошептала:
– У тебя хватит сил выбить эту дверь?
– Что? Нас услышат! Пойдем дальше. – ответил он.
– Нет. У нас мало шансов! Мы можем выбить дверь и сразу завалить ее с другой стороны. Я почти уверена, что внутри нет тварей. Здесь давно все закрыто.
– Мама, я сейчас создам здесь шум, подобный грому, пока буду выбивать дверь! – прошипел Дэйтон.
– Так значит, ты можешь выбить дверь?!
– Думаю, да.
– Выбивай! Сейчас! Но ты должен сделать это с первого раза, иначе нам конец.
Дэйтон разбежался с бывшей когда-то лужайки и врезался плечом в дверь с такой силой и таким грохотом, что я закусила губу до крови. Будет чудом, если он не сломал себе плечо, или мутанты уже не окружили нас.
Придя в себя, я поняла, что Дэйтон уже внутри, осматривает первую комнату. Мы с мамой быстро поднялись к нему и закрыли искалеченную дверь. Как ни странно, никто за нами не гнался и не пытался сожрать. Хотя я уверена, этот грохот услышали даже в Сфере.
Дэйтон подтянул что-то большое по полу и прислонил к двери. Теперь надо будет либо открыть ее изнутри, либо долго таранить с улицы. Выглядело надежно.
Скатившись по стене, я пыталась надышаться всем воздухом в мире и поверить, что пока жива. Дэйтон стоял рядом и потирал плечо. Он точно стал моим героем на сегодня.
– Мы пока не можем сидеть. – прошептала мама. – Вставайте!
– Но мы ведь уже в доме. – ответила я.
– Нам нужно проверить все открытые комнаты. Проверяете на наличие мутантов и затем на дыры в стене или открытые окна еще раз. После каждой проверенной комнаты, закрывайте дверь. Так мы услышим, если кто-то попробует открыть их снова где-то в доме.
Согласиться, что это чертовски логично, было сложно. Как по мне, это был бред. Но никто ничего, конечно, не возразил, и мы принялись за дело.
Мы оперативно проверили все комнаты: мама караулила в коридоре, пока мы с Дэйтоном заходили в каждую со своим «оружием» наготове.
К нашему огромному счастью, мы никого не обнаружили на первом этаже. Стены были целы, и все окна заколочены досками. На втором этаже действовали по такой же схеме. И снова никого и ничего подозрительного.
Видимо, здесь уже давно побывали мародеры: мебели было очень мало. Непонятно только, зачем они закрыли за собой двери, но это было невероятной удачей для нас.
Мы устроились на первом этаже. В комнате, которую выбрали для ночлега, стоял один потасканный диван и одно откидное старое кресло.
Дэйтон сначала устроился в кресле, но мама выгнала его на диван, объяснив тем, что ему нужно нормально поспать на горизонтальной поверхности. Сама она устроилась в кресле и вытянула ноги по полу. Палку из рук она так и не выпустила.
Я только сейчас поняла, насколько вымоталась. Дэйтону было в сто раз хуже с его болезнью. Он достал еще одну таблетку и проглотил ее в то время, когда я молилась, чтобы лекарства помогли ему.
– Спокойной ночи, дети! – тихо произнесла мама так, как и каждый вечер говорила дома.
Эта фраза показалась самым тяжелым событием сегодняшнего дня, потому что дома у нас больше не было. Спокойных ночей тоже. И вообще, теперь ничего у нас не было.
С рукой Дэйтона в своей руке, я уснула.
Картинки, которые мне снились, быстро двигались, и я не могла запомнить что-то конкретное, но чувствовала себя беспокойно. Будто не спала вовсе, а наблюдала за своим сном издалека, из другого параллельного мира. В этом мире не было ужасных тварей, не было Сферы, не было безопасников, не было жестоких законов. Я никогда не видела такую жизнь, но во сне она мне понравилась.
..............................
В это время, в одном из кабинетов здания Управления Сферы сидели три мужчины: двое – в строгих костюмах, один – в военной форме. Они сидели за вытянутым столом цвета благородного темного дуба, на стульях, тонко подобранных под него. На стенах комнаты был натянут бардовый шелк, а картины завершали образ аристократизма.
– Существует, должно быть, веская причина, почему вы вызвали меня среди ночи? – спросил один из мужчин.
– Конечно, сэр! Этим вечером было совершено ограбление больницы!
– Такое уже бывало раньше…
– Нет, в этот раз все по-другому. Воровке удалось взять, что нужно, и убежать.
– Воровке?! Это интересно! Ну, так поймайте ее и накажите. В чем проблема?
– Она сбежала за стену.
– Найдите ее семью и накажите.
– Они сбежали вместе с ней.
Повисло неловкое молчание, в котором только полковник чувствовал себя комфортно, так как понимал, что он пока не совершил ни одного промаха, в отличие от начальника отдела безопасности. Пока президент обдумывал услышанное, начальник по безопасности заметно нервничал, чем еще больше радовал полковника.
– То есть, вечером какая-то девчонка ограбила больницу, забрала что хотела, выбралась наружу, и вы, мистер Уокер, никак не воспрепятствовали этому? – холодно уточнил Президент.
– Люди и раньше убегали за стену… – нервно оправдался мистер Уокер.
– Люди прежде выбирались за пределы стен, но никто из них не грабил наши учреждения перед этим, и никто не решался бежать всей семьей на волю. Следуя своей глупости и поодиночке, они не представляют угрозы. Но целая семья, бросившая наглый вызов Сфере и оставшаяся безнаказанной, – это другое дело. Именно такие моменты приятно способствуют революции, мистер Уокер. Если вы этого не понимаете… а раз вы сидите сейчас здесь, а не преследуете преступников, значит вы этого не понимаете, то, боюсь, я был завышенного мнения о Вас и ваших способностях.
На лбу мистера Уокера выступила испарина. Прежде чем ответить, он судорожно сглотнул:
– Я найду их, сэр!
– Разумеется, иначе встанете на их место. Мистер Паркер, за стеной Сферы ваша полная юрисдикция. Вы все слышали! Приступайте! Вы теперь работаете с мистером Уокером.
– Спасибо, сэр, но я работаю один. – осторожно ответил полковник.
– Вы теперь работаете с мистером Уокером! А если я еще раз услышу комментарии в сторону моего приказа, вы встанете следом за Уокером.
– Да, конечно, сэр! Извините! – пылкости у полковника поубавилось.
Президент встал и прошел к двери, но перед самым выходом спросил:
– Как зовут преступницу?
– Алексия Ройс, сэр! – ответил мистер Уокер.
– Вы должны поймать их живыми. Они отправятся на публичную казнь.
– Не продадите их в рабство, сэр?
– Нет. Завтра вся Сфера уже узнает об ограблении. Если мы не накажем их прилюдно, то люди будут думать, что такие поступки могут оставаться безнаказанными. Завтра жду полный отчет об Алексии Ройс. Доброй ночи, господа!