Silentium!

Глава 3. Как сердцу высказать себя?

Мне понадобилось меньше минуты, чтобы с уже привычной для себя быстротой напечатать в заметке краткий текст о своём заболевании. На телефоне было сохранено заранее заготовленное сообщение, которое я показывал людям, когда мне требовалось вступить в разговор, однако в нём я не пояснял причину своей немоты, просто указывая, что не мог говорить. Очевидно, чтобы удовлетворить собеседника и не огрести, стоило разъяснить мою ситуацию более подробно, поэтому я написал новый текст.

Вопреки моим ожиданиям, прочитав моё объяснение, Макс сохранил спокойствие и лишь нахмурил лоб.

— Ты психушник, выходит. Но разве подобные штуки не корректируются в детстве? С хуя ли у такого здорового лба проблемы с тем, чтобы говорить с незнакомыми людьми?

Надо признать, для необразованного отброса Макс демонстрировал довольно неплохую осведомлённость в вопросе. Я не знал, было ли это связано с тем, что он изучал тему немоты из-за того, что его собственная мать была глухонемой, или с чем-то другим, но он с ходу смог вникнуть в суть изначальной проблемы.

«Родители не верили, что я болен, поэтому не считали должным что-то с этим делать», — написал я.

— Идиоты. Никогда не понимал такой хуйни.

«...?»

— Есть дети, которыми никто не занимается, потому что у них вообще нет семьи, но какого чёрта подобное случается и с теми, кто живёт с родителями? Нахуя вообще заводить ребёнка, если не собираешься нормально о нём заботиться?

Я пожал плечами. Хоть я и не питал особо тёплых чувств по отношению к своим родителям, всё же не держал на них зла. Я настолько привык быть безмолвным, что был готов прожить таким всю оставшуюся жизнь и нисколько не думал об альтернативной версии прошлого, в котором меня вполне могли бы вылечить.

Макс будто прочитал мои мысли и с некоторой издёвкой спросил:

— А сам чего?

Я покачал головой. Мне не хотелось обсуждать своё нежелание контактировать с кем бы то ни было с человеком, который сам по себе представлял яркий пример того, почему мне претило какое-либо общение. Не говоря уже о том, что как раз от таких, как он, я больше всего натерпелся в школе и упоминать в его присутствии о своей слабости было всё равно что размахивать красной тряпкой перед быком.