Перевал

Глава 17

Его привезли домой живым.

Восемь долгих дней заняла дорога в обход засыпанного перевала, по самому дну глубокого ущелья, по камням бурной речки, вверх по отвесным склонам. Их было шестеро — всё, что осталось от двух десятков самых молодых орлов, самых дурных, драчливых и отважных, самых безудержных. Каждый из них был ранен, но восемь дней они несли на плечах умирающего десятника. Его сына. Мальчишку восемнадцати лет.

Родрик думал о том, как мало он замечал этого мальца. Когда красивая молчаливая Эдмила, не замеченная в распутстве, объявила, что сын — его, Родрик поверил сразу. Вынес в холл тёплый нетяжёлый свёрток, объявил его своим сыном и думать забыл о нём. Мало ли их, чернявых орлят, под ногами вертится? По-настоящему Родрик заметил сына, когда мальчишке было лет шесть-семь. В ту весну лихорадка забрала его жену и дочь, а вместе с ними и строгую Эдмилу. Которая никогда ничего не просила у лорда, растила сына одна и умерла так же, как и жила: не доставляя хлопот. Родрик приставил к мальчишке учёного слугу, а также смекалистого пажа, чтобы работать с ним с оружием и заодно преподавать тонкую науку выживания в пограничной крепости. Иногда лорд и сам поддавался причуде скрестить клинок с малолетним забиякой, и именно тогда он понял, что Ренольд действительно его сын. Понял по мрачной решительности умереть, но не отступить, по злой радости боя, по презрению к боли. А когда исполнилось Ренольду четырнадцать, когда среди мальчишек, достигших возраста оружия, не нашлось ему равных ни в борьбе, ни в поединках на мечах, Родрик впервые испытал гордость за сына. Стал брать мальчишку в дозоры, приучать нести ответственность не только за себя. Через пару лет дал под команду десяток орлов помоложе, и Рен неожиданно легко принял на себя роль молодого лорда. И дальше уже сам. Сам доказывал свою годность людям Гнезда, сам завоёвывал репутацию, которую нельзя унаследовать, а можно лишь сложить из опасных рейдов, из ран, полученных и нанесённых, из серебра, взятого в бою да честно поделенного с товарищами. И Родрик сына не выделял, гонял его, как любого молодого десятника, и снова как будто позабыл о нём. Да и времена были тяжёлые, война с эалами дорого обошлась крепости: едва ли не треть орлов, призванных в королевское войско, домой не вернулись... Да и другие дети завелись у Родрика: Метгар, умница, хитрец и лентяй, смешливая Рада, ещё не знающая, что она — дурнушка, и незнакомый ему сын, которого увезла под сердцем перезимовавшая в крепости дама из старинного рода столичных аристократов. Ренольд просто был. Родрик с трудом помнил время, когда его старшего сына не было.