Можно я тебя нарисую.?

Энуэмент...

Все было словно в бреду. Капли крови во рту, растворились в одно мгновение ока. Тихий скрип кровати, что прогибалась под ними, напоминала писклявую мелодию. Которая методично лилась под звуки причмокивания. Сигима водил своим языком по подсохшим, полу окровавленным губам верхнего. Приоткрыв губы, белобрысый как-бы разрешил своей модели и одновременно дал согласие на поцелуй. Не теряя времени бело-фиолетовый парень начал действовать. Водя своим языком по линии зубов "мастера" он причмокивая умудрялся выгибаться под весом белобрысого. Решив взять на себя инициативу, Гоголь слегка прикусил губу партнера:
- Ай..ах..~ тихо, стараясь сдерживаться из-за всех сил прокричал Сигма. Но теперь уже белобрысый начал проникать в рот к бело-фиолетогому парнише. Без напора, совсем не торопясь, словно мастер над своей работой он создавал искуство. Это чувство, вдруг охватившая эйфория не хотела их отпускать, поэтому все лилась в голову к Сигме рисуя различные картинки, он не знал что делает. Казалось если они сейчас остановятся, отступят то пропадет из разделённая на двоих утопия. Как если бы человек перестал дышать то наверняка бы умер. Так и здесь, неописуемое прекрасное, окрыляюшее чувство обвалокло их с ног до головы. Только Гоголь хотел спуститься ниже этих прекрасных, алых губ и перейти к шее, как в комнату ворвались. Это была его пьяная "в стельку" матушка. Декольте опустилось ещё ниже прежднего, оголив ненужное, а низ плятья задрался ещё выше, в руках она держала бутылку уже допитого пива.
- Ух, ты! Посмотрите вы на него! Он реально с парнем развлекается! А что соседи подумают, о нас, скажут совсем свихнулись?! Один единственный сын, а такой бракованный! Эт же позора не наберешься! Сын гей, вы посмотрите только на него! - начала кричать эта женщина, как только увидела их двоих, лежащих друг на друге и целующихся.
Кое как отлепившись от Сигмы, Гоголь сел на кровать. В начале оба даже не врубились в происходящее. Недавно прошедшаяя эйфория, осадком лежала на них, а влага на губах ещё не испарилась, тем самым оставив напоминание о недавнем поцелуе.
- Вот же ты шлюха! Соблазнил моего сына! Пидором его сделал?! Конченый ты уебок, сдохни! Да пусть тебя в семером выебут! До смерти! Ты моего сына испортил! Ты его домогался! А дальше что?! - Этот крик не заканчивался будто никогда, он начинал ужасно давить на голову заставляя её отдавать сильнейшей болью. Из-за этого сил не было не на что и оставалось лишь смотреть за происходящим. Вдруг мать Гоголя кинула пустую бутылку от пива прямо в лицо Сигме. Он был не в силах что либо сделать, его охватил шок, паника и одновременно печаль.
**Никчемный, скорее отойди** - подумал бело-фиолетовый парень. Но не было ни сил не желания, этот мир давно прогнил раз уж остались такие люди как эту женщина. Просто, тихо, почти бесшумно Сигма закрыл глаза и приготовился к удару и боли, а ещё что услышит звук разбитой бутылки, прям около уха. Но звук был.. А боли за ним не последовало, открыв глаза он увидел лицо Гоголя что открыв рот, беззвучно кричал от боли, на его глазах выступили слезы, а спина прогнулась, в надежде что не будет больше испытывать эту боль. Хотя была ли эта боль настолько сильной как моральная.? В момент её ощущение будто бы проблемы все исчезли, словно их никогда и не было. Хотелось бы испытать это еще, что бы помочь себе не чувствовать моральную боль. Заглушить физической. Но за этим прекрасным чувством следует ужасная боль от которой спастись, не удасться.
С рук, через рубашку просачивались капли крови. Осколков было ужасно много, они разрезали спину, оставляя не самые приятные следы. Врезались все глубже и глубже в вены, позвоночник и кожу. Из вен лилась кровь, которую нужно было срочно остановить иначе был бы риск смерти, от потери крови. Осколки катались по полу, волялись на кровати и падали из тела вниз, осколки что упали были полностью в крови, на некоторых даже оставались куски мяса.
Представлять то что испытал Гоголь, Сигме не хотелось, но помочь надо! Это просто необходимо! Все таки белобрысый его спас от верной гибели. Да и стоило разобраться что за чуство двигало Сигмой в момент поцелуя с "мастером".
Первой от шока отошла мать Гоголя, она хотела было закричать, но из кухни вышел более-менее одыкватный мужик и кое как смог увести, сильно сопротевляющуюся женщину. И увёл её в спальню, закрыв за собой дверь.
- Гоголь.. - Сигма бросился на него с объятиями.
- Кхр, эх.. Сигм, не бог бы ты слезть, кхр.. Пожалуйста.. - было видно как тяжело ему давались эти слова.
- Да конечно, прости, прости.. Я не подумал.. - он аккуратно, стараясь не задеть рубашки, убрал руки и сел на кровать.
- Я это... В полном порядке! Кхр.. Можешь идти домой, я не задержу тебя больше.
- Нет, ты как хочешь, а я тебе помогу! Ты в ужасном состоянии, где у вас оптечка.?
- У нас, её нет..
- Господи! Да как ты здесь живешь то?! Тут ведь невозможно ж.. - Сигму прервал телефонный звонок, который доносился из его сумки.
- Возьми трубку, вдруг важное что-то.. - Он последовал совету и достав из сумки мобильник увидел:

Мама.

**Мама.? Зачем она мне звонит.? Обычно этого не происходит.. ** - Подумал Сигма, но все же взял трубку.
- Да.? Мам.?
- Привет, ты где.?! Мы с отцом уже тебя заждались.
- А я у друга в гостях, забыл сказать..
- Забыл сказать.?! Мы тут себе места не находили волновались, а ты!
- Прости мам.., а у нас аптечка есть.?
- Да, а тебе зачем?!
- Тут долгая история, а можно я домой друга приведу.? На ночь.. Мы уроки поделаем, ему надо с... ээ. Алгеброй помочь! А уходить потом темно будет! - в трубке, на том конце провода, повисло глубокое, мрачное молчание. Весь мир на мнгновние застыл.
конец 4 главы.