В сердце Тихого Омута

Глава 4

Каждый шорох отдавался в моей голове гулким громом. Мне все казалось, что я чувствую на себе его взгляд. Что мои волосы, моя кожа и мой кафтан обволакивает сладостью дегтярного меда. Что сейчас, он схватит меня за плечо и уволочит в царство Кощеева. Но стоило обернуться, как за спиной мелькали только леса, да бескрайние поля. Когда Бурушка начал запинаться, я сбавила темп бега. Солнце красное уже вовсю грело свои владения. Свежая трава ярко пахла зеленью, когда вороной конь топтал ее, переменная с ноги на ногу. Прохладный ветер, не успевший прогреться в объятиях солнца, ласково трепал золотые колосья пшеницы. В косой сажени от меня расстилался могущественный лес, завлекающий путников тенью деревьев. Так и вторил он: «Присядь под деревце, отдохни. Смотри, какие яблочки наливные уродились...отдохни...»
—Что-то не так...— С моих уст сорвался тихий шепот, словно боялся потревожить мертвую тишину. И только тогда, до меня дошло. Слишком тихо. Для полуденного солнца, да природы живописной, уж слишком тихо. Пушистые ели ловили солнечных зайчиков, ласково перебирая в зеленых рукавах. Молодые березки-девицы ждали своих спутников тополей, чтобы те увели их в пляс. И все бы ничего. Но ни одна белочка не пробежала по ветвям. Ни одна кукушка не стала отсчитывать мои лета. Не должен лес молчать.
Хрустнула сухая ветвь неподалеку от нас. Насторожил свои уши конь, нервно головой замотал.
—Тихо, Буран. Тихо.— Не сводя взгляда с источника звука произнесла я. Что за лес такой, коли его животные сторонятся? Мысли слишком быстро настигли девичью голову, а по телу побежали мурашки и озноб.
—Омут...—Только и вымолвила я, как разнесся по лесу клич.
«Ау... Ауууу...ау...» и тише он становится, вглубь уходит. Зазывают в Тихий омут, а к добру туда заходить и не стоит. Не дождешься ты ничего хорошего, а лес проглотит тебя, и глазом не моргнет. По княжеству часто молва ходила про проклятый омут. Нянечки шептались, думая, что мы с Мирославой не слышим их разговоров.
«—И от чего его только Тихим омутом прозвали?— одна из нянек туго стянула мои волосы, от чего кожа на висках загудела.
—Будто ты не знаешь,— Ольга смерила помощницу суровым взглядом и не найдя в ее лице понимания, тяжело выдохнула,— Омут словно дикий кот. Его не слышно, пока он не броситься на свою добычу. Поговаривают, что помимо русалок, да упырей, черти в нем завелись. Ходит теперь молва по народу: в Тихом омуте черти водятся. Правда или нет, не знаю. Людям лишь бы сплетни пустить, да панику навести.»
Буран ведет головой, словно в наваждении мечет из стороны в сторону. Я натягиваю поводья, но конь начинает яростно дергать, от чего напряжение отдается в кисти рук.
Крона деревьев застучала, словно зубами заклацала. Вновь вторит голос по лесу «Ау...Ау. Ау!»
Поворачиваю коня в противоположную сторону от леса и тело мое начинает окутывать страх. Буран не двигается, пристально смотрит в глубь манящего омута, откуда появляются силуэты черных рук.
—Мураны... нет, нет, нет , нет! —Осознание накатывает, как ведро ледяной воды.
Мураны- девы, что уходили за лекарственными травами в Тихий омут. Уходили и не возвращались. Омут забирал их тело, оставляя душу бродить по окрестностям, не выпуская за свои пределы.
Мураны появляются только ночью. Днем они спят в коре старых деревьев, а как только наступают сумерки, ловят светлячков, сажают в старые фонари и бродят по лесу, все время перекликаясь. Говорят, если Мурана тебя словит — тело твое отдаст она земле и вырастет из него новое дерево, в котором будет жить твоя душа. А сам ты, будешь плутать по Тихому омуту столько, сколько живёт душа-вечно. Причина, по которой себя так ведут Мураны, не ясна. Это лишь их природа.
—Но что они делают здесь в полдень, когда должны спать...—Я пытаюсь слезть с коня, но он резко подрывается, унося нас в лес.
Он несет меня, словно ведомый, словно гонят его от волков, от смерти страшной. Только вот, заводит он нас все глубже в Омут. И теперь, волки- последнее чего стоит бояться.
Моя левая нога, успевшая выйти из стремени, теперь со всей силы прижимается в животу животного, а по лицу  безжалостно бьют сухие листья. В какой-то момент, в голове проскакивает мысль спрыгнуть с коня, пока он нас не погубил.
Со всех сторон слышится звонкий смех и кличут меня «Ау...Ау... к нам Марья, сюда... Ау.»
Все крепче пальцы сжимают гриву вороного коня, а губы нашептывают проклятья и мольбу в перемешку.
Я чувствую, как участилось его дыхание, как сильное сердце забилось в такт моему. Деревья смешиваются в темные краски, что проносятся мимо нас. Кажется, что омут осознает, что в его владения попала новая жертва для его пиршества. Он протягивает к нам ветви, которые больно царапают все тело. Буран словно не замечает этого, ведет нас чуть левее и тут мой взор находит  впереди нас край оврага.
—Буран, стой!—задыхаясь кричу я, натягивая поводья. Резкий толчок и мы оказываемся в воздухе до той самой минуты, пока копыто его не оказывается на рыхлой земле. Она осыпается под его весом и нас утягивает на дно оврага.