Livor Mortis

Глава 10. Я стою перед тобой

19. 10. 1824, Кент

Пробуждение было странным, если это вообще можно было назвать пробуждением. Глаза со слипшимися ресницами медленно открылись, а взгляд еле сфокусировался, лишь спустя несколько минут позволив Лиаму оглядеться. Все было очень мутным, и молодой человек не мог понять, почему. Он попытался несколько раз моргнуть, чтобы зрение стало чуть более четким, но в веках и вокруг глаз появились странные ощущения, напоминали приглушенную боль.

Солнечный свет заливал комнату, как будто бы издеваясь над молодым человеком. Где-то на улице негромко пели птицы. Моррис попытался вспомнить, какой сейчас день недели и даже время года, но ощущение времени словно замерзло где-то внутри него.

Лиам хотел сделать вдох и понял, что не может. Грудная клетка не поднялась, не смотря на усилие. Моррис начал паниковать, боясь, что может задохнуться. Он схватился рукой за свое горло, проведя пальцами по ключицам, в этот же момент ощутив что-то совсем странное. Все было очень чужим и неправильным. Молодой человек неуклюже соскочил на ноги, обнаружив, что почему-то спал в эту ночь в кресле, в гостевой спальне. Сколько он так просидел? Почему он спал в своем костюме?

Он схватился за полы своего жилета, и его взгляд упал на пальцы. Рот открылся в беззвучном стоне ужаса, пока Моррис медленно подносил к глазам свои трясущиеся руки, которые просто не могли быть его. Кожа была сине-зеленой, похожей на пергамент, потертая во многих местах, сквозь которую проступали темно-коричневые пятна. На правой руке ее не было вовсе: взору Лиама предстали ободранные мышцы согнутых пальцев, в некоторых местах которых можно было разглядеть белые кости. Под потемневшими фиолетово-синими ногтями была какая-то черно-бордовая грязь.

Моррис бросился к стоявшему неподалеку напольному в полный рост зеркалу и уставился на свое отражение... Все его тело отозвалось болезненными ощущениями на столь резкие движения. Но на него из отражения посмотрел не молодой человек, а его труп в изрядно помятой белой рубашке, с одного стороны промокшей чем-то черно-бордовым, неприятно пахнущим, темно-зеленом жилете и черных брюках.

Красивое лицо с бордовыми подтеками в уголках губ стало иссохшим, из-за чего скулы казались еще более острыми, чем когда-либо до этого. На правой щеке были настолько глубокие царапины, что сквозь них можно было увидеть несколько верхних зубов. Лиам аккуратно поднес руку к своему лицу и прикоснулся к другой щеке. Кожа, легко, как серая сажа, слезла верхним слоем, обнажив коричнево-красный слой.