Livor Mortis

Глава 17. Последний октябрь

21. 10. 1824, Кент

Если бы у Лиама однажды, еще до его смерти, спросили, сколько стоит его жизнь, он бы, не задумываясь, ответил, что всего золота мира не хватит, чтобы ее оценить. Сейчас же, когда он посматривал, как Эдвард изо всех сил стегает лошадей, Моррис бы предпочел отдать все, что угодно, лишь бы Сиэл опомнился.

Но никто у него ничего не спрашивал, и их экипаж несся вперед, к печальному финалу.

Тонкая розово-оранжевая полоска закатного солнца между землей и небом стремительно уменьшалась в предвкушении наступающей ночи, и Лиам не сводил с нее взгляда, пытаясь ни о чем не думать.

Когда они затормозили перед полуобвитым плющом особняком, Эдвард, даже не обратив внимание на Морриса, спрыгнул со своего места и кинулся доставать из кареты Филлипп, которая за время их дороги стала еще бледнее.

‒ Надо спешить, ‒ Сиэл торопился, но его движения были осторожными и нежными. Он помнил все, что выливалось из Лиама, все оттенки, запахи и примерный состав, и ему не хотелось, чтобы с его невестой происходило то же самое.

Если предыдущие разы Моррис заходил в этот дом следом за Эдвардом с опасением или любопытством, то сейчас он шел туда словно на эшафот. Быстрый бег по саду тоже давал о себе знать. Впервые за эти несколько дней его ножевая рана снова стала кровоточить и дергать. Это беспокоило. И впервые за всю эту неделю Лиам почувствовал, что устал.

Чуть замешкавшись в гостиной, он прошел за Сиэлом в дальнюю комнату, где Эдвард уже успел стянуть с Ребекки пальто и положить ее на один из столов. Только сейчас до Морриса дошло, что ни он, ни Сиэл даже не обратили внимание на то, как похолодало в эту ночь. Лиам хотел было спросить, не замерз ли Эдвард, но тот суетился вокруг девушки, подключал какие-то электроды, что-то сверял с книгами, и Моррис предпочел не вмешиваться, прислонившись к дверному косяку.

‒ Мне нужно немного воды и какая-нибудь, желательно, чистая ткань, ‒ сказал он через некоторое время.

‒ Где я ее тебе найду? ‒ равнодушно пробормотал Лиам.

Услышав это, Сиэл, отложив склянки с каким-то лекарством, впившись взглядом в Морриса, подошел к нему почти вплотную. Красивый, ровный цвет, хоть и уставшего, лица Эдварда, его яркие карие глаза напротив усохшего и потемневшего Лиама выглядели как торжество жизни над любой иллюзией существования.