Hassliebe | liskook

чᴀᴄᴛь 4: ᴋонᴇц

Чонгук стоял над столом и, держа в чуть трясущихся пальцах медленно тлеющую сигарету, смотрел в раскрытую перед ним папку. Листов в ней было много, но интересовал его только один, последний. Он провёл рукой по листу, пальцем помогая себе найти нужный номер в списке. Рядом со строчкой, где значился номер «91077», палец замер. Чонгук непроизвольно затаил дыхание.

Номер: 91077. Дата: 19.07.44. Мертва.

Чон отошел от стола, упёрся в подоконник, закрыл глаза и, поднеся сигарету ко рту, крепко затянулся. Лалиса умерла два дня назад. Вместе с остальными сотнями безликих номеров. Что ж... Всё, как он и хотел.

В дверь постучали. Чонгук открыл глаза и посмотрел на вошедшего солдата, который пришёл за бумагами. Захлопнув папку, он подхватил ее со стола и, проходя мимо солдата, сунул ее ему в руки. Выйдя из кабинета, мужчина зашагал, гремя своими тяжелыми сапогами с набойками по полу, прочь по коридору. На душе у него было легко. Все так, как он и хотел...

Лалиса Манобан, номер девять-один-ноль-семь-семь, умерла два дня назад. То, о чем он уже давно думал, то, что занимало его мысли последнее время, наконец сбылось. Лалисы Манобан больше не существовало на этом свете. Он наконец дождался этого момента. Теперь она свободна...

Остановившись на пороге своего, так называемого, дома, Чонгук полез в портсигар за очередной сигаретой. Закурив, он прислонился к стене, расстегнул несколько пуговиц на кителе, снял с головы фуражку, закрыл глаза и, подставляя лицо яркому солнцу, запрокинул голову, уткнувшись макушкой в стенку. Он не верил в свой успех.

Все вышло так легко... стоило лишь подкупить начальника лагеря и ещё нескольких человек из комендатуры. Возможно, вся эта затея и не прошла бы так легко в другое время, но сейчас все заняты другими делами и никому нет дела до какого-то номера «91077». Одним больше, одним меньше - нет никакой разницы. Но для него... для него разница есть.

Вокруг него все рушилось, весь построенный ими рай быстро превращался в самый настоящий ад. Солнце пекло с неистовой силой, но ещё больший жар сегодня шёл от крематория. Все вокруг обезумели... и он в том числе.

Чонгук понял, что давно сошел с ума. И все из-за Лалисы Манобан, ради которой он был готов расстрелять весь мир, затопить все реками крови, распахнуть ворота ада и пройти самое пекло, чтобы достичь желаемого. Он не знал, произошло ли это еще при их первой встрече, или же в их третью встречу возле краковского кафе, или же когда он вытащил ее с того поезда в один конец. Все это время он ненавидел Лалису, признавшись себе в этом еще в Кракове. В том, что он любит ее, он признался себе совсем недавно. И лишь только сейчас Чонгук понял, что любовь и ненависть - это одно и то же.