Дом Речной Звезды | Коты-Воители

ГЛАВА 5

ГЛАВА 5
Зыбкая Река глубоко вдыхал воздух, пересекая луг и направляясь вдоль живой изгороди к реке. Запах травы, деревьев, земли и камня наполнял его энергией. Его раздражала тяжесть тела и усталость в мышцах. Ему хотелось бежать обратно в логово, но он запыхался даже от ходьбы. Чтобы вернуться в парк, ему придется снова заняться собой.
Он остановился на возвышении, спускавшемся к берегу реки. Заросли тростника уходили в лес. Древесники дугой склонялись над рекой, опустив кончики своих ярко—зеленых ветвей на ее сверкающую поверхность. На фоне голубого неба распустились розовые цветы вишни, и мягкий ветер взъерошил его шкуру. Вдалеке слышалось знакомое журчание воды по камню. Сердце, казалось, переполняло его грудь.
На склоне внизу шевельнулась тень. Ночь! Черно—белая кошка пробиралась сквозь длинную траву.
— Ночь!
Но она уже увидела его и вприпрыжку поднималась по склону навстречу.
— Ты вернулся!
Зыбкая Река помчался навстречу. Он остановился рядом с ней, громко мурлыча и крутясь вокруг нее с высоко поднятым хвостом.
Она потрепала его по щеке своей мордочкой.
— Мы думали, что ты вернулся в парк. — Она отступила назад и оглядела его. — Где ты был? — Ее взгляд остановился на его крепких боках. — Похоже, ты хорошо питался.
Зыбкая Река неловко переставлял лапы. Это был лишь вопрос времени. Он никак не мог так хорошо охотиться сам.
Глаза Ночи расширились.
— Только не Двуногие!
— Они заманили меня в ловушку, — прорычал он в свою защиту.
Подзывая его взмахом хвоста, она начала спускаться по склону.
— Я предупреждала тебя, чтобы ты был осторожен.
Он опустился рядом с ней.
— На самом деле они были очень добрыми.
— Тогда почему ты ушел?
Зыбкая Река не хотел признаваться, что его выгнал собака.
— Я соскучился по реке, — честно ответил он.
— Это заняло у тебя достаточно много времени, — сухо прорычала она. — Тебя не было несколько лун. Ты пропустил, как река обледенела... — Она остановилась и посмотрела на него. — Поэтому ты остался там? Тебе не нравился холод?
— Я же говорил тебе, — промяукал он. — Я был в ловушке.
— Как тебе удалось выбраться?
— Сегодня они открыли один из входов.
— А до этого они их не открывали? — Ночь выглядела озадаченной.
Зыбкая Река снова начал идти, его шкура виновато подергивалась.
Ночь зашагала рядом с ним.
— Конечно, Двуногим нужно иногда выходить из норы?
Зыбкая Река не хотел скрывать от нее правду.
— Они привели в дом собаку, — тихо сказал он ей.
— Собаку? — Ночь вздрогнула. — Неудивительно, что ты сбежал. Она тебя обидела? — Она снова оглядела его.
— Это был просто щенок, — признался он. — Но он все время прыгал. Как рыба, выброшенная на берег реки. Оно лаяло и кусалось, как будто пыталось на меня охотиться.
— Я думаю, что у собак в мозгу должны быть пчелы, — мяукнула Ночь.
— У этой точно.
Некоторое время они шли молча. Потом Зыбкая Река продолжил.
— Ты права, — мяукнул он.
Она посмотрела на него.
— В чем?
— Я остался, потому что было тепло и была еда, — признался он. — Я никогда раньше не жил один. Я всегда был с моими товарищами по парку. А после того, как Тетеревятник и его друзья напали на меня, я почувствовал себя таким... — Он заколебался. Поймет ли одиночка? — Одиноким.
Глаза Ночь округлились от сочувствия.
— Я рада, что ты вернулся, — промурлыкала она.
— Я тоже... — Зыбкая Река удивился, как ему приятно снова оказаться у реки.
Когда они достигли болотной травы, Ночь выскользнула вперед и пробралась сквозь нее. Зыбкая Река последовал за ней, и его глаза радостно засветились, когда она остановилась на берегу и, смахнув травинки, указала на двух карпов, лежащих на гальке.
— Я поймала их раньше, — мяукнула она. — Ты голоден?
— Да! — у Зыбкой Реки потекли слюнки. Он был голоден — он не ел с тех пор, как Двуногие принесли собаку к себе в логово, — но все равно колебался.
«Может, один из них для Мороси?» — Почему она отдает еду, которую должна была сохранить для своего брата? Тревога захлестнула его лапы.
— Морось в порядке, не так ли?
— Морось в порядке. — Ночь подтолкнула к нему лапой одного из карпов. — Сегодня он может сам ловить рыбу. — Она вырвала кусок плоти у другого карпа.
Зыбкая Река наклонился и откусил кусочек. Вкус запел на его языке. Шелковистость мякоти во рту после грубого корма заставила его мурлыкать от счастья. Он старался есть медленно, но это было очень вкусно, и он был так голоден. Он съел все, хрустя костями и оставив хвост напоследок. Прожевав последний кусок, он посмотрел на реку. Она искрилась в лучах солнца, лениво перекладывая гальку на берегу.
Ночь продолжала есть, ее глаза были закрыты от удовольствия. Она была так рада его видеть. Зыбкая Река почувствовал приступ несчастья. Изгиб был бы рад видеть его, если бы он вернулся в парк. Порхание тоже. Все его товарищи по парку: прямолинейный Филин, мягкая Мотылек. Он ужасно скучал по ним, и чувство вины укололо его в живот. Он обещал спасти Порхание от Двуногих. Они уже должны были принять в свою жизнь котят — похожих на них двоих, которых они могли бы любить и защищать вместе. Вместо этого он был здесь, вдали от Порхания и парка, и начинал сомневаться, увидит ли он ее когда—нибудь снова.
— Ты выглядишь грустным.
В его мысли вмешалось мяуканье Ночи. Она смотрела на него.
— Я думал о Порхании, — сказал он ей.
Она отвела взгляд, в глазах потемнела боль, словно его грусть вызвала в ней печаль.
Зыбкая Река моргнул ей.
— Тебе ведь тоже бывает одиноко, правда? — промяукал он.
— У меня есть Морось, — ответила она, глядя на реку.
— Но он всего лишь сородич. Твой родственник, — промяукал Зыбкая Река. — Разве ты никогда не тосковала по своей паре?
Ее взгляд резко метнулся к нему.
— У меня была пара, помнишь? — отрывисто мяукнула она. — И котята.
Зыбкая Река неловко вильнул хвостом, жалея, что не может взять свой вопрос обратно. Очевидно, он ступил на тернистую почву.
— Я потеряла их. Потеряла их всех. Я больше никогда не позволю этому повториться. Меня устраивает Морось и случайные друзья. — Она подмигнула ему. — Как ты. Но не пара. Не снова. — Она поднялась на лапы. Теперь она была бодра, сменив тему разговора. — Ты собираешься вернуться в парк?
— Я хочу, — мяукнул Зыбкая Река. — Но мне страшно.
— Из—за дальнего путешествия?
— Не столько из—за путешествия... — Зыбкая Река запнулся, пытаясь понять, что именно заставляет его не хотеть отправиться домой.
— Тебя беспокоит, что ты найдешь там, когда придешь? — Ночь пристально посмотрела на него. — Ты сказал, что, когда ты уходил, парк разрушали монстры, а Порхание забрали Двуногие, — промяукала она. — Ты думаешь, все это исчезло навсегда?
Он сглотнул. Услышать это вслух было еще хуже, чем думать об этом. Но она была права.
— Что, если я снова найду их — Порхание, Изгиба, Мотылька и всех остальных? И узнаю, что им хорошо без меня? Столько времени прошло. — Он тяжело сглотнул, и в голову ему пришла новая страшная мысль. — А что, если у Порхание есть новая пара?
— Тогда оставайся здесь, — мяукнула Ночь.
Он уставился на нее. Она говорила так просто. Неужели он мог так просто отказаться от прежней жизни? С другой стороны, разумно ли рисковать, отправляясь в опасное путешествие, чтобы потом разочароваться?
В последующие дни эта мысль не давала ему покоя. Почему бы не остаться? Ему нравилась река — в конце концов, он назвал себя в ее честь! Здесь у него были друзья. Он знал, что Ночь и Морось всегда будут держаться на расстоянии, но они были добры, и здесь была добыча, а он сделал себе логово. И теперь, когда Тетеревятник ушел, он снова чувствовал себя в безопасности. И все же в груди оставалась боль, которая все время побуждала его вернуться домой.
Эта боль не покидала его, когда он переходил через ступеньки. Остаться или уйти? Он остановился на среднем камне и посмотрел вниз по течению. Река была вялой, и солнце, впервые в этом сезоне, жарко припекало его шкуру. Он сел, закрыл глаза и поднял морду к солнцу, купаясь в его тепле, его мысли уносились вдаль. Утром он уже медитировал, но, возможно, медитация еще раз поможет облегчить боль.
Зыбкая Река расслабил плечи и прислушивался к пению птиц на берегу реки, пока мысли не затихли, оставив только ощущения — рябь шерсти на ветру, звук воды, стекающей по камням, запах цветов. В этом спокойном месте он увидел Порхание. Она смотрела на него своими ярко—голубыми глазами, и он увидел в них любовь. Его сердце взлетело, как птица. Ему захотелось протянуть лапу и прикоснуться к ней, но он остался неподвижен, боясь разрушить возникший в его сознании образ.
Она моргнула ему долгим, медленным, тоскливым взглядом.
У него перехватило дыхание. В ее взгляде была печаль, и он вдруг понял. Она прощалась с ним. Она просила его принять новую жизнь. Она наклонила голову, и в нем проснулось осознание того, что если им суждено увидеться снова, то они увидятся. Его мысли превратились в уверенность. Он позволит своей жизни вести его вперед. Он не станет рисковать, пытаясь вернуться в парк. Он обретет новый дом здесь, без нее.
Он моргнул, открывая глаза. Его сердце учащенно билось. Он знал, что делать. Он останется здесь, у реки. Впервые за несколько дней он почувствовал, что снова может глубоко дышать. Но боль не утихала. Почему? К чему она толкала его, если не к Порханию и парку?
Запах коснулся его носа. Голубиный. Он не пробовал голубя с тех пор, как был в парке, но его насыщенный мускусный запах был безошибочен. Он повернул мордочку в его сторону и застыл, увидев пять кошек, стоящих вокруг мертвой птицы. Неужели это такие же кошки, как Тетеревятник и его друзья? Он едва осмелился пошевелиться. Он не хотел, чтобы они его заметили. Но он не мог удержаться от того, чтобы не навострить уши. Он хотел услышать, о чем они говорят.
— Я думала, мы должны были показывать Черепаший Хвостик, как ловить жирных и ленивых голубей, — мяукнула гладкая коричневая табби.
— Ну, я, конечно, кое—чему научилась. — Черепаховая кошка наклонилась, чтобы обнюхать голубя. Она радостно замахала хвостом. — Я рада, что вернулась. Охота никогда не казалась такой веселой!
Эти кошки не были похожи на Тетеревятника. Было что—то дружелюбное в том, как они сгрудились вокруг голубя и по очереди откусывали куски от него. В том, как они разговаривали друг с другом, была теплота.
Серый кот имел серьезный вид.
— Помни, что сейчас существует напряженность, — предупредил он черепаховую кошечку. Его тон вызвал любопытство у Зыбкой Реки.
– Какая напряженность? — Зыбкая Река сам удивился, когда произнес этот вопрос вслух.
Странные кошки повернулись и посмотрели на него.
— Кто это? — Гладкая коричневая кошка поднялась на лапы и открыто уставилась на него. — И какому коту захочется замочить лапы?
Зыбкая Река понял, что он, наверное, выглядит странно, сидя посреди реки. Могут ли они вообще заметить, что он сидит на камне? Он вспомнил, как впервые увидел Ночь на камнях. Ему показалось, что она идет по воде.
Он легко подбежал к берегу, где за ним все еще наблюдали странные кошки.
— Привет, — мяукнул он, подходя к ним. — Меня зовут Зыбкая Река.
Остальные коты переглянулись между собой, но серый кот встретил приветственный кивок Зыбкой Реки уверенным взглядом.
— Ты бродяга?
«Я? — Зыбкая Река удивился. Его шкура была свежевычищена, а вес, набранный вместе с Двуногими, все еще оставлял желать лучшего. — Я, наверное, больше похож на домашнего».
— Я не люблю навешивать на себя ярлыки, — промяукал он. — Я живу у реки.
Махнув хвостом в сторону противоположного берега, он увидел, как между камышами проскользнула темная шкурка. Ночь наблюдала за ним из тени на другом берегу. Она бросила на него предостерегающий взгляд. Она не доверяет этим котам. Серый кот выжидающе смотрел на него.
— Это все, что вам нужно знать, — добавил он. Он хотел уверить Ночь в том, что проявляет осторожность.
— Я Серое Крыло, — простодушно мяукнул серый кот, а затем кивнул остальным. — Это Черепаший Хвостик и Дождевой Цветок. А эти двое — Роса и Ветер.
Зыбкая Река моргнул, пытаясь запомнить все имена. Что—то в этих кошках ему нравилось, хотелось произвести хорошее впечатление. Но тут его внимание привлек голубиный запах. Это была не рыба, но ее мясо было сочным.
— Выглядит аппетитно. — Он с надеждой провел языком по губам.
Глаза Серое Крыло весело сверкнули. Он подтолкнул голубя к Зыбкой Реке.
Этот кот был добрым. Зыбкая Река поблагодарил его и радостно распушил свой мех. Он присел, чтобы откусить кусочек, потом еще один. Было очень вкусно, но он сдерживался, ел как можно аккуратнее, понимая, что коты наблюдают за ним.
Ему было приятно, когда Черепаший Хвостик заметила:
— Никогда не видела, чтобы кот так деликатно ел.
«Она считает меня деликатным».
Зыбкая Река развеселился и подмигнул ей в ответ.
— Я — кот, полный сюрпризов. — Он благодарно склонил голову и махнул хвостом, после чего отвернулся и направился к реке. Он собирался покинуть этих кошек, пока они еще выглядят впечатленными.
Он перешел по ступенькам и пробрался сквозь кусты на дальнем берегу.
Ночь ждала его, вышагивая за густым кустом луговика.
— Я думала, ты будешь осторожнее после того, что сделал с тобой Тетеревятник, — промяукала она, увидев его.
— Ты должна была прийти и встретиться с ними, — мяукнул ей Зыбкая Река.
Ее глаза расширились.
— Я одиночка, помнишь?
— Но они были дружелюбны. Они даже поделились со мной своим уловом.
— Мне все равно. — Ночь беспокойно подергивала хвостом. — Когда кошки собираются в группы, они всегда ссорятся. Кошки должны жить в одиночестве.
— Может, тебе и нравится быть одной, а мне нет. Парковые кошки не ссорятся, — сказал он ей, вспоминая теплые объятия Мотылек, когда ему было плохо, или Горностая, который щедро делился с ним объедками Двуногих, которые он добыл в тот день. Филин всегда был рядом, чтобы дать совет, когда он не был уверен, а Рывок всегда был готов к приключениям. Даже до того, как он полюбил Порхание, он никогда не чувствовал себя одиноким среди парковых котов. — Мы помогали друг другу.
— Может быть, — согласилась Ночь. — Но я впервые виду этих кошек.
— Эти кошки, похоже, счастливы быть вместе, — настаивал Зыбкая Река.
— Надеюсь, они не собираются оставаться, — хмыкнула Ночь.
— Может, и хорошо, если они будут рядом, — возразил Зыбкая Река. — Они отпугнут таких котов, как Тетеревятник.
— Или окажутся такими же, как он, — предупредила Ночь. — Не привязывайся к ним.
— Почему?
— Ты не знаешь, кто эти кошки и чего они хотят, — мрачно мяукнула Ночь. — Будь осторожен, Зыбкая Река. Они могут причинить тебе вред.
Он сочувственно кивнул ей. Наверное, это грустно и, наверное, утомительно — быть такой недоверчивой.
— Ты ведь будешь осторожен, не так ли? — спросила она.
— Я буду осторожен, — пообещал он. Но ему хотелось побольше узнать об этих кошках, и он надеялся, что они останутся у реки. Он вдруг понял, что боль, побуждавшая его вернуться в парк, была вызвана вовсе не тоской по Порханию, Изгибу или какому—то конкретному коту. Конечно, он любил Порхание, а Изгиб был его лучшим другом, сколько он себя помнил. Но по чувству принадлежности он скучал не меньше, чем по самим кошкам. Принадлежность — это то, что он потерял, когда его смыло из парка, и встреча с Серым Крылом и его товарищами напомнила ему о том, как велика была эта потеря.

Перевод: Максим Яковлев