Встречаясь со странной городской легендой[Быстрая трансмиграция] {30-127}

108 глава

«Яо Цзюнь…»

     Глядя на нож под собой, Синто Рена не мог не почувствовать легкий холодок, хотя он и не был ранен.

     Он отступил за кровать, немного дальше от ножа, а затем нахмурился. Между бровями была тень печали, а лицо его было заплаканным.

     «Яо Цзюню больше не нравится мое лицо?»

      Рена правда не понимал, почему Яо Цзюнь вдруг снова начал злиться, ведь он уже смирился, да?

     Конечно же, он все еще чувствовал, что его внешний вид после смерти был слишком уродливым.

     Синто Рена не мог не расстроиться, когда подумал об этом. Его пять зеленых пальцев на коленях слегка сжались, планируя завтра изменить свое лицо.

    Сегодня лицо женщины выглядело настолько злым, что Яо Цзюнь не осмелился изменить его. Жаль, что это придется менять.

     Яо Е посмотрел на жалкий взгляд своей жены, как на грустного мужа, и молча поперхнулся.

     — Ты… правда не знаешь, или притворяешься глупым?

    Яо Цзюнь говорил слово за словом, и несколько предметов на кровати отражались в прекрасных глазах персикового цвета.

      Рена проследил за взглядом мужа, показывая невинный взгляд.

     «...Что, что случилось? Яо Цзюнь?»

      Рена взял одну из них, показывая выжидающие глаза, слегка поджатые красные губы, в какой-то девичьей застенчивости.

     «Тебе это нравится? Я помню, что Яо Цзюню это очень нравилось раньше~ Я каждый раз очень волнуюсь~»

     Яо Е посчитал этот продукт совершенно неуместным.

     Он взволнован! Очевидно, это было так больно, что словно паутина, и не было сил сопротивляться!

     Щеки Яо Е покраснели от гнева, кончики его глаз стали еще красивее, а красота становилась все более и более захватывающей.

     «Ты положил эту штуку для меня!»

     Синто Рена послушно положил его, но в его глазах было некоторое сожаление, от которого у Яо Е зачесался зуд.

    "Я……"

     Яо Е стоял перед женой, готовый сказать то, что думал, но это все равно было слишком позорно для такого парня, как он, который не мог говорить о таких вещах.