В аду лишь двое

23

Ледяной замок продолжал жить своей жизнью: он встречал рассветы с тихим шебуршанием едва проснувшихся слуг и закаты со вкусом крепкого вина в уединенных покоях, он встречал достопочтенных гостей, держал в страхе преступивших закон и сменил уже достаточное количество владельцев. Мобэй-цзюнь наблюдал за жизнью замка с некоторой нервозностью. Он уже около года правил этими землями и почти три месяца не видел самого дорогого ему человека. Отправить его на длительную медитацию было идеей демона, ведь Шан Хуа все это время работал, не покладая рук, чтобы помочь ему. И Мобэй-цзюнь даже зарекся, что не будет контролировать каждый его шаг при помощи кровяных паразитов, но как это было возможно, если тревожность с каждой минутой все возрастала? В конце концов он не выдержал и выловил у главных ворот Го Ксиаобо, занимавшего ныне должность командующего стражей замка. Тот стоял на посту и совсем не ожидал появления короля. Вернее сказать, он надеялся, что не встретит его, ведь причина внимания к собственной персоне была абсолютно очевидна.

— Шан Хуа еще не вернулся?

— Советник Шан? Люй Сию отправился за ним, они должны были вернуться еще утром... — Го Ксиаобо так и не привык разговаривать с кем-то, кто выше его генерала в должности, поэтому постоянно запинался. — Ваше Величество, советник Шан обязательно вернется к началу праздника. Думаю, он просто не горит желанием встречать лорда Яо.

Лорд Яо тоже задерживался по той же причине. Когда ему было предложено занять пост советника, тот внезапно отказался, ссылаясь на то, что ему предстоит реставрировать Скалистый замок, мадам Су незадолго после коронации отправилась наводить порядки в свои владения, а лорд Хуай — объяснять соседским государствам причину последних событий. В действительности они все просто не могли терпеть присутствие заклинателя в святая святых — Ледяном замке.

В действительности, Шан Хуа работал больше их всех вместе взятых, чтобы все наконец было как прежде (пускай он даже не знал, как было «прежде») и занял пост советника вовсе не из-за «подозрительной» близости с королем, как все считали. В каком-то смысле, весь север держался на хрупких плечах человека.

«И лучше бы ему поторопиться», — думал Мобэй-цзюнь, сжав кулаки.

Серьезно, где он мог пропадать? Если даже Го Ксиаобо не знал, то вряд-ли это было известно кому-то еще. Мобэй подавил желание узнать местоположение Шан Хуа при помощи кровяных паразитов и переместиться к нему. Пока он тревожно мерил шагами длинные коридоры замка, все гости уже прибыли и праздник начался.

Долг короля обязывал его принимать всех с должным почтением, держа голову высоко и холодно пресекать даже малейшую мысль о том, что он чем-то хуже своего отца. Из его огромной семьи остались лишь кузина и тетушка, которые с самого утра помогали ему с разными мелочами, которыми обычно занимался Шан Хуа.

Тетушка, как обычно, хлопотала по мелочам и злилась, когда все было не так безупречно, как ей хотелось.

— Иногда мне кажется, что только мне одной важна сервировка стола и цвет гобеленов в тронном зале! — Она уже не первый день гоняла слуг за декорациями. Чаще всего ее не устраивал либо цвет, либо материал, а то и все вместе. По словам мадам Су, в этот день все должно быть идеально. — После войны в замке осталось так мало слуг, а еще эта чертовка Гэ Гхо мозолит глаза! Ложная беременность, ха! Я никогда в жизни не слышала такой глупости. Могу поспорить, что эта ленивая девица просто хотела добиться хорошего положения через постель.

Гэ Гхо, что налево и направо кричала о своей близости с покойным королем, должна была понести суровое наказание за свою ложь, но из-за нехватки рабочих рук осталась в замке до завершения праздника, что очень сильно раздражало мадам Су. Чаще всего она срывалась именно на Гэ Гхо. Из-за характера мадам Су приготовления к Дунчжи сильно затянулись. Су Нуо терпеливо вздыхала и просила матушку пойти отдохнуть, но та лишь отмахивалась:

— Отдохнуть? Отдых мне не светит даже после смерти. Кто будет присматривать за вами двумя?!

Мобэй молчал всякий раз, когда аи упрекала его в чем-то. Это возвращало его в детство, тревога понемногу утихала, он постепенно отпускал страхи о будущем. Шан Хуа научил его жить настоящим, действовать сейчас. Шан Хуа был его спасательным кругом.

Мобэй всегда видел заклинателя, засидевшегося за какими-то бумажками, и тот так ловко справлялся со всеми своими обязанностями, что демон было подумал, будто это не так уж и трудно и он вполне может обойтись без советника пару месяцев. Когда же работа застопорилась и стала накапливаться, Мобэй недоумевающе вспоминал, как заклинатель оставался всегда таким бодрым и полным энергии. Ему вдруг стало невероятно стыдно за то, что он завалил его работой, ведь Шан Хуа и без того делал все возможное, чтобы помочь ему.

Это был его первый Дунчжи в качестве короля. Мобэй старался соблюдать все традиции, но даже так найдутся недовольные любители потрепать языками, что обязательно начнут сравнивать двух последних правителей. Мобэй держался с ними достойно, даже слишком снисходительно. В любом другом случае он бы уже вспылил, если бы кто-то сравнил его с отцом, но не один Шан Хуа помогал ему справляться.

Первым делом все преклоняли колени перед королем, а уже потом — перед предками. То ли запах курильницы был таким сильным, то ли разговоры о покойниках были такими громкими, но у Мобэя закололо в висках от этого столпотворения. Обычно он прятался за троном отца и покидал зал после торжественной части, теперь же ему придется держаться до последнего и, что самое печальное, без своего советника. Лорд Хуай взял на себя обязанность глашатая и растянул долгую речь об изменениях северных земель внутри и снаружи. Его громогласная речь поддерживалась активными кивками и боевыми кличами. Приглашенных гостей в этом году было меньше в связи с последними событиями: не хватало некоторых погибших на войне генералов, лорда Ся и лорда Линь. От представителей Шестерых остались только тетушка, лорд Яо, лорд Хуай и Юй Джиань. Последний на протяжении всех военных действий держался нейтралитета и не вмешивался в сражение. Однако после того как Линьгуан-цзюнь явился, чтобы лично предложить перейти на его сторону, Юй Джиань оказался поражен его наглостью до глубины души и прогнал его из своих владений, а после отправился следом по зову лорда Хуай. Этого, похоже, не ожидал никто, кроме Хуай Хуана, но клан Юй оказал непосильную помощь в завершении войны и теперь вполне мог рассчитывать на благосклонность нового правителя.

Мобэй-цзюня вполне устраивал новый состав совета, даже с учетом двух пустующих стульев. Мобэй считал, что мало проявил себя, как наследный принц, а потому остальным будет сложно принять его, как короля, но лорд Хуай уверял, что лучше союзников ему не найти. Так и было, ведь после одной чары церемониального вина все стали восхвалять его имя.

А Мобэй все думал о будущем. В этих тревожных мыслях он витал весь день и почти не заметил, как отдалился от гостей. Лорд Хуай точно упрекнет его в этом чуть позже, и это его вина, что он позволяет некоторым приближенным так фамильярно отчитывать себя.Тут он заметил маячившего в дверях Го Ксиаобо и быстрым шагом преодолел расстояние между ними, а затем и вовсе покинул зал, несмотря на замешательство других. Шан Хуа, казалось, совсем не торопился занять свое место подле короля. Он шел и о чем-то тихо переговаривался с Люй Сию, даже не замечая, что кто-то их поджидает. Го Ксиаобо громко откашлялся и тут заклинатель оборачивается. Выглядел он посвежевшим и отдохнувшим — признаки того, что медитация произвела нужный эффект. Он широко улыбнулся, завидев короля, поправив на плече какую-то груду меха.

Го Ксиаобо выразительно взглянул на Люй Сию и тот не сразу понял, что его призывают откланяться. Тогда Го Ксиаобо хватает его под локоть и тянет за собой, чтобы занять отведенный пост.

Только когда они остаются одни Мобэй-цзюнь наконец заговаривает первым.

— Ты опоздал, — констатирует он.

— Я не мог прийти без подарка, — Шан Хуа указывает на мех, который он держит в руках.  — Тебе не нравится? Су Нуо сказала, что мех се-бао дарят только избранным. Неужели таким образом она решила выставить меня дураком?

Мех се-бао считался редким за счет того, что эти звери из рода кошачьих сами по себе были скрытными и проживали небольшими стаями. Встретить такого зверя уже считалось удачей, а поймав его, охотник получал не только красивый мех, но и всеобщее признание.

— Нет, все верно, — он приятно удивлен, еще никто не оказывал ему знаков внимания, не говоря уже о подарках, но он был бы больше рад, если Шан Хуа пришел вовремя. — Спасибо.

Лицо Шан Хуа меняется и Мобэй начинает переживать, что неправильно выразил благодарность. Он не умеет правильно выражать эмоции, но Шан Хуа всегда знает, что он имеет в виду.

— Ладно, сдаюсь, это не единственная причина по которой я задержался. Больше такого не повторится.

— Опять искал следы того лекаря?

Шан Хуа сокрушенно выдыхает.

— После того, как Жу Зэн сбежал вместе с Линь Байху от этих двоих не было никаких новостей. В какой-то момент мы было подумали, что они пересекли границу с западным государством, но недавно Люй Сию обнаружил стрелу на востоке. Таким сплавом пользуется только клан Линь.

Линь Байху поступил как последняя крыса, бросив свой клан на одного из дальних родственников и сбежав с некоторыми приближенными. Теперь Линь Бо, как и Ся Нианзу, занявшему Костяной замок, приходится разгребать последствия своих предшественников. И если Линь Бо спокойно принял свою судьбу, пытаясь вернуть своему клану расположение короля, то Ся Нианзу навсегда стал изгоем. Потомкам клана Ся в качестве наказания было приказано отстроить заново родовой дворец клана Мо. Стоит ли упоминать, что хуже наказания для них нельзя было придумать? Подобную альтернативу казни предложил заклинатель. В конце концов, они сами достаточно наказали себя долгими годами изоляции от остального мира.

Некоторых предателей все же казнили, некоторых — заключили в тюрьмы, а тем, что удалось сбежать, до сих пор удавалось заметать следы.

Шан Хуа хотел отыскать хоть какие-то признаки их жизни, но предатели очень хорошо скрывались.

— И ты бросился на след, не имея при этом доказательств, что это были они?

— И естественно я ошибся, можешь дальше упрекать меня в этом.

Шан Хуа хотел исправить все свои ошибки. Мобэй хотел, чтобы тот перестал винить себя в побеге предателей, но не знал, как помочь.

— Я тебя не упрекаю. Просто тебе не обязательно заниматься этим в одиночку.

— Да, но я чувствую, что должен найти их. Хотя бы Линьгуан-цзюня. Он не может просто так устроить неудачный госпереворот и сбежать. Когда-нибудь я найду его.

— Не надо.

Мобэй испытывает противоречивые чувства. Он знает, что Шан Хуа прав и это то, что от него ждут другие, но он попросту не может заставить себя действовать.

— Но почему?

— В детстве у меня никого, кроме него не было.

Признание вылетает на удивление легко. Ранее он бы не признался в этом даже самому себе, но присутствие Шан Хуа перевернуло его мир с ног на голову.

— Когда это ты успел стать таким сострадающим... — в глазах заклинателя плясали веселые искорки.

Он, как и всегда, очень чуток и вовремя переводит диалог в шуточную форму.

— Это все твои человеческие замашки.

— В том, что ты забыл про свои прямые обязанности, тоже я виноват?

— В каком-то смысле.

Шан Хуа нагло улыбается. Ему нравится такое внимание, нравится быть единственным заклинателем на северных землях, нравятся чужие взгляды и особенно один родной.Свою работу Шан Хуа выполнял безупречно. То, как он сдержанно приветствовал всех собравшихся и коротко оправдался перед лордом Яо о своем опоздании, совершенно не было похоже на Шан Хуа, которого он встретил не так давно в этом же тронном зале. Тогда человек в тронном зале для всех был диковинкой, но Мобэя привлекло вовсе не это. Его взгляд был таким уверенным и говорил он так чётко и ясно, что любая сказанная им ложь была бы взята за правду. То, как он ловко выходил сухим из воды в любой передряге и как добивался всего, чего хотел, поразило Мобэя до глубины души. Демон всегда был тем, кто четко следовал приказам отца и даже не знал, чего хотел сам. Когда Цинхуа появился в его жизни, то все перевернулось вверх дном, когда вернулся его А-Хуа, он желал лишь одного — чтобы заклинатель больше не покидал его. Мобэй думал, что хотел стать таким же правителем, как его отец, но, встретив Шан Хуа, он понял, что хочет исправить все те ошибки, которые совершили его предки, и при этом не наделать новых.

Тут-то они и нашли сходство друг с другом.

Но подходили к концу громкие речи и застолья, закончились все церемониальные поединки и к всеобщему удивлению никто не выяснял отношения путем драк. Все ужасно устали от поединков, споров, судов и войн.

Самая лучшая часть утомительного вечера — наступление ночи. Самой длинной ночи в году. И она полностью в их распоряжении. Покои Мобэя теперь выглядят иначе — они все увешаны согревающими талисманами. Демон намного легче переносит тепло, чем Шан Хуа — холод. Его устраивает и то незначительное тепло, исходящее от талисманов, и жар от близости с человеком. Этот долгий день, наконец закончился и, будучи все время по разные стороны, они только сейчас оказались в плену друг друга.

Гнездо из звериных шкур и подушек располагалось прямо на полу, свечи и талисманы освещали небольшой участок покоев приятным глазу светом. Одна из служанок оставляет вино и закуски и покидает помещение. Им все равно, сколько посторонних прознает про ночь, которую они провели наедине. Никто и не посмеет сказать что-то в их присутствии. Мобэй-цзюнь — король севера, наделенный силой предков; Шан Хуа — не просто заклинатель, выживший в царстве демонов, а заклинатель, который возглавлял демоническую армию и тем самым дослужился до советника. Может они и были неопытны в политике, но аура их совместной мощи не допускала никаких вульгарных замечаний.Им все равно, ведь они были друг у друга, а этого вполне достаточно.

Мобэй лежит у него на груди и не видит лица, но точно чувствует, что Шан Хуа улыбается. Он много говорит о разных вещах, будто все это время находился в отпуске, а не длительной медитации. Мобэй слушает его и рассматривает чашу вина в полутьме их покоев. Лишь когда они закончили все формальности и остались наедине, Мобэй понял, как его ему не хватало. Его смеющегося голоса, твердой уверенности, порой невыносимой упертости и верности.

Он тянет его за руку, которая приобнимала его за плечи, и разглядывает белесую полоску зажившего шрама. Есть много вещей, которых ему не понять, но и лезть туда не собирался, ведь уже пересек однажды границу дозволенного и чуть не потерял все. Мобэй целует внутреннюю сторону ладони, ровно в центр шрама. Шан Хуа тут же замолкает. Тревожный знак.

— Твоя секта, — напоминает Мобэй.

— Что? — Шан Хуа вскидывает брови.

— Ты говорил о своей секте, — подсказывает демон.

— Ах, да, — тут же вспоминает заклинатель. Его выражение лица резко меняется. — Смена поколения на Цан Цюн завершена. Только горная леди Ань Дин вынуждена отложить заслуженный отдых пока не подготовит нового наследника.

Мобэю не нравится этот страдальческий тон, он начинает винить себя за то, что начал этот разговор.

— Ты расстроен?

— Я? Нет. Это правильно, ни один из нас не был готов стать горным лордом.

— Тем более, что теперь ты занимаешь должность выше какого-то горного лорда.

— Мне не нужны никакие звания, — заклинатель улыбается. — Лишь бы ты был рядом.К сожалению, это все, что демон может сделать на данный момент.

Мобэй приподнимается и теперь их лица на одном уровне. Шан Хуа ждет, а демон ненавидит ждать. Второй раз он на те же грабли не наступит. Поцелуй был таким, какой должен был быть еще днем — страстным и жадным после стольких дней разлуки. Мобэй чувствует жар от человеческого тела и хочет большего. Касаться больше, чувствовать этот жар и внутри, и снаружи. Шан Хуа резко переворачивает его на подушки и оказывается сверху. Он никогда не торопит этот момент, оттягивает, заставляет умолять. Его губы — раскаленный металл, оставляет ожоги от самой шеи и до низа живота. Быстро разобравшись с одеждой, он обхватывает рукой полувозбужденный член. Мобэй ничего не может сделать, он полностью во власти заклинателя. Медленные движения рукой сводят его с ума. Кто бы мог подумать, что он так расчувствуется от долгой разлуки? Там, в тронном зале, он король севера, в своих покоях же он игрушка заклинателя. И его это вполне устраивает.

Мобэй сжимает подушку, когда Шан Хуа вводит один палец, а затем второй. Он редко бывает таким послушным. Заклинателю нравится, когда он ведет себя более раскрепощенно, когда он не сдерживает стонов. Мобэй лишь сдавленно шипит, зная, что только после этого в ход пойдет нечто приятнее пальцев. Шан Хуа невыносим. Он слишком долго разбирается со шнуровкой штанов, не забывая при этом оставлять поцелуи на внутренней стороне бедер демона. Глаза заклинателя блестят самодовольством. Он раздвигает ноги демона шире и вставляет головку. Мобэй пользуется его близостью и ногами притягивает к себе, заставляя войти до предела. Он откидывает голову назад, а Шан Хуа целует его шею, кусает тонкую кожу ключиц и делает все возможное, чтобы наконец услышать долгожданный знак о правильности его действий.

Мобэй стонет и вздрагивает, выгибаясь всем телом. Он царапает спину заклинателя до крови, позже он сам же залечит раны при помощи кровяных паразитов, а пока он наслаждается жаром внутри и поддается бедрами навстречу. Еще немного и он бы дошел до пика, но Шан Хуа снова дразнит его. Его движения то быстрые, то медленные. Мобэй закатывает глаза от наслаждения и берет инициативу в свои руки. Он обхватывает заклинателя ногами и меняется с ним местами. Теперь он сам насаживает себя так глубоко, как может, а Шан Хуа до боли стискивает его бедра. Мобэй не любил жару, но то тепло, которое распространялось по его телу с каждым толчком, лишь вызывало приятное головокружение.

Они доходят до финала почти одновременно. Мобэй обмякает и ложится сверху. Приятное тепло тянет низ живота. Шан Хуа целует его в макушку, то играет с волосами, то поглаживает спину.

Эта тишина, в которой было слышно лишь два сбившихся дыхания, принесла долгожданный покой.

— Почитаешь мне? — шепчет Мобэй.

Шан Хуа достает недочитанную с прошлого раза книгу. К нему недавно вернулась привычка читать людские книги, а иногда — писать что-то самому. Мобэй был далек от литературы, ему было важно слушать голос заклинателя. То, как он менял интонацию, ставил драматичные паузы в конце предложений и иногда комментировал написанное между строк, забавляло его и в какой-то мере оказывало успокаивающий эффект.Так и сейчас ровный тембр ввел демона в транс, голос заклинателя стал звучать дальше, и Мобэй сам не заметил, как уснул.

Наутро Мобэй просыпается один в кровати. Он смотрит за окно и понимает, что время уже близится к полудню. На месте Шан Хуа сейчас лежал плащ с новым мехом на воротнике, он накидывает его на плечи и выходит из покоев.

Шан Хуа обнаруживается в привычной для него обстановке. Гора свитков уже значительно поубавилась на его столе, а вот толпа демонов, требующая аудиенции советника, совсем не уменьшилась. Вокруг его стола стоят мадам Су и лорд Яо, которые о чем-то друг с другом спорили. Заклинатель старательно игнорировал их обоих, а почувствовав на себе пристальный взгляд, вдруг отрывается от бумажной работы, смотрит сначала на лорда Яо, затем на мадам Су, а затем демонстративно закатывает глаза. Мобэй сдерживает улыбку, потому что в тот момент его присутствие было рассекречено и теперь они оба были вынуждены смириться с количеством предстоящей работы.

Но это ни капли его не тревожило. Пока Шан Хуа был рядом, он был уверен, что переживет и опеку тетушки с учителем; и расформирование совета; беглецов-предателей; сплетни и заговоры и все изменения, пришедшие в его жизнь после наследования трона.