Лайя начала свой день в мастерской. Он по умолчанию был прекрасен, но вовсе не потому, что светило яркое солнце, напоминая, что прошла уже половина весны, а потому что Влад не ночевал дома, а значит, и пожеланием своего доброго-чёртового-утра не удостоил. Наверное, именно поэтому проснулось желание взяться наконец-то за кисточки.
Установив холст на мольберт, Лайя сделала шаг назад. Она не знала, что хочет изобразить, просто ощущала острое желание добавить цвета своей жизни. На ткань лёг первый штрих карандашом, за ним — второй, третий... Рука девушки парила, выводя линии, иногда стирая, добавляя новые. В голове чётко проступил образ острова среди бушующего океана. Песчаный пляж, который облизывают длинными языками волны, неспокойная листва деревьев. Оплот одиночества, потому что вокруг — ни души.
Выходило не очень ярко, и, загадывая добавления красочности, Лайя погорячилось: преобладали глубокие тёмные цвета надвигающейся бури. Но с каждым движением с души как будто что-то падало. Становилось легче, проще дышать, Лайя выплёскивала свои чёрные эмоции на холст. Она не следила за временем, за происходящим в доме и на улице, просто делала воду океана всё темнее и темнее.
Это была её боль. Несправедливость. Сознательный, но такой болезненный выбор. Это были страх и одновременно бездумное хождение по острию ножа. Лайя знала, что испытывает Влада, она будто подросток прощупывала границы допустимого — пока те оставались широки. Однажды капкан захлопнется, отрубит руку или полоснёт сразу по шее, но сейчас Лайя выписывала пируэты на канате, натянутом над пропастью и именуемом нервами супруга.
А ещё в ней жила слепая вера, что в какой-то момент это всё закончится и изменится, и она покинет стены белого дома навсегда. Станет ненужной Владу. У родных всё наладится, а она попробует жить сама. Но это будет однажды, сейчас Лайя — просто кукла на витрине и будет улыбаться вспышкам фотокамер. Хорошо, что они не снимают за закрытыми дверями.
Лайю отвлёк телефонный звонок. Первая мысль: «Лишь бы не Влад». Она уже была машинальной, привычной, записавшейся где-то на подкорке, как назойливая реклама, что прилипла и не может забыться. Но звонила Аника. Лайя ответила ей, ставя телефон на громкую связь, и обмакнула кисть в масло.
— Как называется эта твоя дыра? — голос подруги был радостным, это настораживало.
— Лэствилл, — буркнула Лайя, наклоняясь ближе к мольберту, чтобы прорисовать волны. — Ты такая счастливая — под коксом?
ВЫ ЧИТАЕТЕ
Золотая клетка
RomanceБраки заключаются на небесах и в кабинетах с добротным дубовым столом. Они связывают сердца любовью и соединяют семьи капиталом. Когда тебе двадцать три, кажется, что вся жизнь впереди. Можно влюбляться, быть счастливой и искать лучшие варианты. Но...
