Золотая клетка

Эпилог. Ключи от счастья

Пенсильвания-Авеню, 1600. Вашингтон, округ Колумбия. Место назначения и точка сосредоточения внимания миллионов людей.

Кортеж из чёрных тонированных авто, украшенных национальными флагами Соединённых Штатов Америки, двигался к официальной президентской резиденции, сопровождаемый взглядам американцев, что собрались на аллее, приветствуя нового лидера. Здание с колоннадами сегодня пряталось в тень из-за низких туч, а снег растаял ещё с вечера, и редкий мелкий дождь стучал по стёклам, медленно стекая по ним вниз, чтобы так прозаично разбиться о тёмный асфальт.

— И кто придумал инаугурацию в январе? — Лайя немного нервно поёрзала на кожаном сиденье и опустила на колено задумчивого Влада ладонь.

— Не знаю, — ответил он, хотя изначально показалось, что вопроса не слышал, занятый своими мыслями, и поправил тёмно-синий галстук. — Летом бы было лучше, да.

— Всё будет в порядке, — уверенно произнесла Лайя. — Могу насыпать тебе в чай успокоительных.

Влад улыбнулся, глядя на жену с теплотой и безграничной нежностью, и она ответила ему тем же взглядом. В нём жила любовь, в нём плескался океан заботы, текли реки поддержки. Пусть когда-то Лайя пришла в жизнь тогда ещё кандидата в мэры Лэствилла как фиктивная жена, которая должна поддерживать его имидж примерного семьянина, — сегодня она была женой настоящей, без малого первой леди Америки, до этого оставались считанные часы и слова присяги.

— Я не могу не волноваться. — Влад подвинулся ближе, обнимая одной рукой за хрупкие плечи, спрятанные в голубое пальто, а ладонь второй опуская на ещё плоский живот. — Но ты сделала мне лучший подарок на победу в выборах.

— Я тебя люблю, — проговорила Лайя, глядя в глаза, а на лице улыбка, полная абсолютного счастья, стала ещё шире.

— И я тебя люблю, Лайя.

Виды Пенсильвания-Авеню мелькали за окнами, с каждым оборотом колеса приближая двоих в частности и Америку в целом к традиционному чаепитию уходящего и вступающего в должность президентов. Влад продолжал поглаживать живот жены через плотную ткань верхней одежды, думая о том, как сильно ждёт встречи — не с Дональдом Трампом, не с народом у Капитолия, не с библией Линкольна, на которой произнесёт присягу, — со своим ребёнком, уже испытывая к нему безусловную любовь.