Я хотел ненавидеть Питер

11. Хочешь, я побуду с тобой?

— Всё, ребят, покасики! — натягивая на голову мягкий капюшон толстовки, привычно прощался Антон.
— Давай, Тох. До сегодня! — Саша пожал ему руку, а второй в это время нажал на кнопку запуска кофемашины.
— Надеюсь, ещё увидимся, — хмыкнула Вика, возвращаясь из зала с блокнотиком и ручкой в руках.
— В смысле? — непонимающе выгнул бровь Шастун, закидывая на плечо широкую лямку рюкзака.
— Ну, мало ли… Препод-то твой всё же обещал поговорить, — усмехнулась девушка, шагая в сторону небольшой кухни.
— Ой, иди ты! — улыбчиво отмахнулся парень. — Всё, Сань, побежал, — кивнул он бармену, дождавшись, когда Вика скроется на кухне с чьим-то заказом.
— Ага, Шаст. Удачи! — дружелюбно улыбнулся студент, проводив коллегу взглядом.
Шастун выскочил на улицу и тут же закурил сигарету по пути на остановку. Автобус приехал ожидаемо вовремя.
У ворот лицея Антон встретился с Димой, а после и с Катей, и они вместе зашли внутрь.
Парни бурно обсуждали какую-то игрушку на телефоне, словно пятиклассники, а Катя многозначительно вздыхала и закатывала глаза на эти речи, пока все (кроме Шастуна) размещали свои куртки в раздевалке. Антон же в это время просто ждал, потому что ходит он в одной кофте и пока «норм», а переобуваться никто из друзей даже и думать не думал.
Затем тема разговора незаметно сменилась на вопрос об отношениях. И в общем шуме никто и внимания не обращал на них, кроме Никитина и его шайки, что важно расхаживали в фойе среди остальных школьников.
— Слышь, Тох, — обратился к нему Позов, — ну мы знаем, что сейчас нет, а раньше девушки были? — выходя из забитой людьми раздевалки, спросил он. Следом вылезла оттуда и Катя.
— Не-а, — просто ответил Шастун, смотря куда-то в окно.
— Серьёзно? — искренне удивилась девушка.
— Ага, — опять спокойно и даже сонно сказал подросток.
— Странно, — покачал головой Дима, и все трое двинулись по коридору, но вдруг притормозили.
— А чё странно-то? — усмехнулся где-то поодаль басистый голос. — Кому он нужен…
— А-ха-хах! — поддержал эту реплику такой же громкий гогот. Ребята ушли недалеко, потому всё услышали и обернулись, как раз увидев среди шумных младшеклассников Артёма, Мишу и ещё двух парней, которых Антон пока не очень запомнил (потому что «Ну, а нахер они мне нужны?»), но это точно были их одноклассники.
— Чё-т хотели? — вздохнул Антон, не желая вступать сейчас в какие-то конфликты. Ну правда, утро, едва восемь часов. Какие могут быть конфликты, когда ты говорить не хочешь?
— Да ла-а-адно тебе… Девственник и девственник, — продолжал ухмыляться Никитин. — Вряд ли кто-то здесь пытался определить тебя как альфа-самца, — и снова такой тупой и противный смех всех четверых.
— Ну а кого тогда? Тебя, что ли? Оч самонадеянно, — в ответ хмыкнул Шастун.
— Слышь, длинный, — Артём агрессивно приблизился на расстояние шага, а с его лица пропала та самодовольная ухмылка.
— Ой-й-й! Ой-й-й! — покривился Антон, будто вокруг раздался противный запах. — Ну ты хоть подготовился бы немного…
— Чего? — заметно смутился тот.
— Ну чё длинный-то? Хотя бы там… шпала, каланча, дылда… Ну я не знаю, может, столб фонарный… — применив всё своё актёрское мастерство, задумчиво перечислял мальчишка.
— Слышь, клоун! — прервал это Артём, в момент схватив одноклассника за грудки, но тот оставался невозмутимым на вид, хотя у самого внутри всё сжалось и задрожало, кожа явно покрылась толстым слоем мурашек, а сердце забилось чаще. Он чувствовал, как по телу разливается паника. Сейчас все факторы подсказывали зло отшвырнуть этого Никитина, как бы он это сделал с любым другим человеком, но в секунду в его сознании что-то щёлкнуло и он будто снова оказался перед отцом, который держал его так же почти каждый раз. Шастун словно на рефлексах расслабил мышцы и сделал безразличное лицо. Он поступил как самый настоящий робот…
А вот Катя с Димой хотели было закончить эту «схватку», но решили немного повременить, хотя держали всё, как им казалось, под контролем, стоя по обе стороны от друга.
— Да слышу, я слышу… Чё ты заладил? — полный уверенности ухмыльнулся Антон. — Вот, кстати, с клоуном уже получше. Молодец, растёшь. Но, если интересно, они мне не очень нравятся…
— Ты чё нарываешься? Довыёбываешься ведь, — Никитин снова его дёрнул на себя.
— Так, Рэмбо, ветеран вьетнамской войны, — нагло и в лицо усмехнулся Шастун, не воспринимая услышанных угроз, — ручки бы свои от меня убрал, а то щас опять в медпункт потащат, а ты потом плакаться всем будешь, какой ты бедный и несчастный, а Шастун псих ненормальный… — а это прозвучало так тихо и устало, со скрипом будто. Шастун точно не хотел всего этого, он только отвечал.
— Охуел совсем?! — в мгновение вскипел парень и тут же приложился кулаком к носу Антона, из которого мгновенно хлестнула алая кровь. Шастун чуть пошатнулся, но его продолжали держать второй рукой. В коридоре кто-то из детей испуганно запищал, а Катя с Димой тут же кинулись с попыткой разнимать, но, видимо, не в этот раз, потому что обоих подхватили «дружбаны» Никитина. В этот момент поражала смелость и стойкость Добрачёвой. Она очень отчаянно пыталась заступиться или вырваться.
— Гришин, грабли свои убрал от неё! Охренел совсем?! — свирепо зарычал Дима, видя как тот стиснул руки девушки. Она же смотрела только на то, что происходило впереди — на «схватку» Антона и Артёма.
— А тебя не спрашивали! Ты вообще с какого хуя повёлся с ним?! — резко дёрнул на себя подростка второй их одноклассник.
— Баля-я-ять… Опять… — прошипел Шастун, поморщившись и закатив глаза. А в голове его только и думалось: «Хоть бы это всё можно было замазать, и я нормально отработал смену. Столько прогулов уже…» Но на деле мальчишка ловко прописал однокласснику боковой с левой прямо в печень, да так, что тот моментально отпустил его и согнулся пополам.
— Э! Ты чё, охуел?! Ты чё творишь, ублюдок?! — тут же налетели и сбили Антона с ног Гаврилов, который был сзади и Гришин, что держал Катю. Один навис сверху и начал многократно бить парня по лицу, а второй успевал пинать по животу и ногам. Шастун не особо сопротивлялся. Он не мог, он опять действовал по привычке, зная, что если он будет защищаться, достанется только больше. Гаврилов держал его крепко своим корпусом и ногами, потому оставалось только кое-как уворачиваться, но это удавалось редко.
По всей рекреации доносились испуганные крики, больше совсем детские. Пока Никитин загибался от хорошего удара Шастуна, Катя уже с явным гневом кинулась на того тупоголового, что пинал её друга. Дима тоже смог вырваться, потому бросился вниз, чтобы оттолкнуть Гаврилова, но снова не смог, так как пришлось отбиваться от опять налетевшего сильного одноклассника. Вот так все и разделились по импровизированным парам. Позов, между прочим, очень ловко уходил от ударов благодаря росту и успевал наносить от себя. Катя тоже не промах. Её, конечно, почти не трогали, всего лишь хотели убрать, чтобы не мешалась, но не тут-то было: Добрачёва ловко, но так по-женски, правда, ударяла того, кто попадался под руку и под ногу тоже. Все конечности летели в ход, и это очень даже работало. Дима получил всего пару раз в то время, как Шастун изредка уворачивался и извивался от кулаков Гаврилова.
Среди детских визгов, так как этаж этот всё же для начальной школы, и учеников средней и старшей было тогда мало, разнеслись возмущённые вопли охранника, потом завуча, а следом и так «удачно» спустившегося вниз Попова.
Все трое подлетели к большой толпе из детей. А тут и Никитин очухался, с удовольствием присоединившись к Мише, который продолжал мазать кровь кулаком по лицу Антона. Охранник первым влез в образовавшийся вокруг драки круг и попытался разнять первых попавшихся ему Диму и, как выясняется, Агапова. Всё кроется многочисленными криками от завуча и охранника, ну и от Арсения, само собой. Он в ужасе замер на секунду, когда увидел на полу Шастуна, лицо которого было в крови чуть ли не целиком. Он тут же кинулся туда, грубо схватив за шиворот Никитина, что продолжал лупасить ногами по скрючившемуся телу Антона, попадая то по животу, то по груди, то по ногам.
— Никитин! Мать твою! — стиснув зубы, зарычал мужчина, встряхивая ученика снова и снова. А тот продолжал от души крыть матом Шастуна, ну как и все остальные друг друга.
Вдруг рядом появились старшеклассники, видимо, параллель одиннадцатого класса. Эти двое играли с Шастуном в волейбольной команде. Они моментально втиснулись в толпу и разняли оставшихся, потому что завуч по воспитательной работе, более известная как Вера Николаевна, совершенно ничего не могла сделать, кроме как криком бросать угрозы. В особенности один из этих спасателей помог Кате. Ну всех удивило её такое проявление себя в мужской, по сути, драке.
— Сукин ты сын! Ты что творишь, Никитин?! — продолжал яростно трепать мальчишку Попов, обеими руками сжав горловину его кофты.
— Отпустите! — рычал в ответ подросток, дёргая руками и корпусом.
— Так, ну-ка все успокоились! — завопила на весь этаж завуч, и вроде все затихли, но по крайней мере, перестали махать кулаками. — Дети, быстро расходимся по своим кабинетам! — скомандовала женщина, осмотрев собравшихся вокруг малышей и их учителей. Они тоже находились в шоке, но старались забрать всех ребят по классам, ну или хотя бы отвести от драки.
— Тоша! — послышался испуганный писк откуда-то. Из конца коридора прямо на место происшествия прибежала маленькая светловолосая девочка в аккуратной белой кофточке, таких же колготках и чёрненькой юбочке. Это Полина. Все резко обратили на неё внимание.
— Чёрт! — выплюнул Арсений, увидев девочку. Он слегка оттолкнул от себя Никитина, который влепился в стену, и тут же с разворота ловко поймал Полину, присев на корточки. — Оп-оп-оп! Стоять! — постарался улыбчиво и весело говорить учитель, держа руки на маленькой талии. А у самого внутри была жёсткая паника. Он только и успевал оглядываться на Шастуна, закрывая его собой от детских глаз.
— Тоша! — очень испуганно вырывалась Полина, разглядев беспомощно лежащее на полу тело, которое, кстати, было абсолютно без надзора. Так получилось, что все останавливали и держали кого-то, но никто не мог помочь пострадавшему подростку, который скрутился, истекал кровью и кашлял, не открывая глаз. Все замолчали и уставились только на Полину и Арсения, которые стояли чуть больше, чем в метре от Антона.
— Поль, тебе сейчас нужно пойти в свой класс, — он очень старался говорить спокойно, чтобы ещё больше не пугать ребёнка.
— Нет, там Тоша! — продолжала вырываться девочка, но благо у литератора сил сдержать хотя бы её хватало. — Ему больно! У него кровь!
— Нет, Поль, всё хорошо. Всё будет хорошо, честно. Это я тебе говорю. Обещаю, что всё будет хорошо. Веришь? — Арсений пытался её убедить, и тут, среди уже пустого коридора, ведь детей быстро и умело уводили, появилась учительница девочки.
— Полина, идём! — более строго сказала женщина, протянув ладонь.
— Нет! — выкрикнула Полина, продолжая брыкаться в руках Арсения.
— Поль, давай ты сейчас пойдёшь с Надеждой Ивановной, а чуть позже поговоришь с Тошей, ладно? — всё ещё пытался найти подход Попов. Девочка немного успокоилась и сфокусировала взгляд на мужчине.
— Полина, идём! — опять сурово повторила её учитель, на что Арсений зло стрельнул в неё глазами.
— Пожалуйста. Я обязательно буду с ним рядом. Я помогу. Сейчас тебе нельзя к нему, — пытался хоть как-то объяснить он, в душе понимая, что ребёнку нельзя видеть то, что будет и что есть. — Я приду к тебе после этого урока и отведу к Тоше, хорошо?
— Обещаете? — дрожащим голосом спросила девочка.
— Обещаю, — кивнул Попов, стараясь не показать ребёнку своего же волнения за этого мальчишку. Полина нехотя ухватилась за руку учительницы и вместе с ней начала отдаляться от толпы, иногда оглядываясь на происходящее позади.
Арсений выдохнул, когда они завернули за угол и буквально подполз к Шастуну. Рекреацию с раздевалкой пока оперативно закрыла завуч, поэтому сюда никто не мог попасть, хотя первый урок начнётся через каких-то десять минут. Литератор в ужасе осматривал ученика.
— Тош! Тош! — шёпотом говорил он и несильно шлёпал его ладонями по щекам, потому что и так всё было явно повреждено.
— Арсений Сергеич, в медпункт! — скомандовала Вера Николаевна, нависнув рядом.
Попов аккуратно стащил с плеч дрожащего парня портфель и оставил его на полу, а сам с лёгкостью подхватил чуть ли не невесомое тело мальчишки на руки. Он выпрямился, не отводя беспокойного взгляда от Антона и молча направился на второй этаж через лестницу, которая была совсем не далеко. Его уже не волновало, как будут разбираться с его другими учениками, которые остались внизу. Он знал, что под присмотром вряд ли они повторят, да и причина всего мордобоя, видимо, сейчас у него на руках.
— Тише-тише… Тише-тише… Сейчас… Потерпи чуть-чуть… — тихо приговаривал Арсений, поднимаясь по пустой лестнице.
— Спасибо, — хрипло отозвался Шастун, привалившись лбом к предплечью учителя.
— Чего? — удивлённо переспросил мужчина, явно не ожидав подобного в эту минуту.
— Спасибо… что Полю убрали… Ей… Ей правда не надо было… видеть меня… таким… — тихо и запинаясь из-за сбитого дыхания, говорил подросток, выталкивая изо рта тонкие струйки крови, что стекали по подбородку к шее.
Внутри у Арсения в этот момент всё перевернулось. Он чуть не споткнулся на последних ступенях, но ничего не ответил, плотно сжав губы. Попов молча донёс мальчишку до медкабинета, не обращая внимания на косые и удивлённые взгляды школьников. Тот же обессиленно лежал на руках с закрытыми глазами.