Я хотел ненавидеть Питер

7. Да какая разница!

Впервые за долгое время Шастун проснулся сам, без будильника, ещё и утром. Как только он открыл глаза, так сразу обнаружил себя всё так же в обнимку с Полиной. Девочка крепко и спокойно спала. Это радовало. Но только парень потянулся за телефоном, лежавшим на краю кровати, тело тут же заныло, и он чуть поморщился от боли.
На часах было 6:40. Это раньше обычного будильника Шастуна, но он решил всё же встать. Парень аккуратно вылез из постели, обошёл её с другой стороны, медленно откинул одеяло и осторожно поднял спящую девочку на руки. Она не проснулась. Антон бережно прижал сестру к груди и понёс по ещё спящему дому в её комнату.
В достаточно большой детской спальне подросток аккуратно уложил Полину на кровать, заботливо укрыл одеялом и, убедившись, что та спит, тихо вышел.
Он сонно потёр глаза и начал собираться. Когда после душа Шастун натягивал на себя привычно балахонистую толстовку с капюшоном, он увидел себя в отражение зеркала. Пара красных полос от рёбер и костяшек чужих пальцев на левой скуле, рассечённая левая бровь, покраснения и местами серо-зелёные синяки на теле. Он тяжело вздохнул, понимая, что ему пофиг на его внешний вид и абсолютно лень что-то закрашивать, как он делал это ранее. К тому же, Шастун прекрасно понимал, что и закрашивать-то нечем. В общем, он смирился со своим положением, быстро собрал рюкзак и вышел из дома, накинув капюшон, потому что уже услышал, как кто-то пошёл в ванную.
***На улицах уже было много машин и людей, спешащих на работу. Антон решил погулять и подышать свежим воздухом, который отдавал потихоньку желтеющей листвой и сыростью накатывающего дождика. Было ещё значительно рано, но Шастун с удовольствием потягивал сигарету за сигаретой, шагая по пустому парку и любуясь холодным небом.
Когда же до первого урока, которым сегодня как на зло была литература, оставалось полчаса, а до школы было ходьбы минуты две, Антон всё же пошёл туда, бросив свои сентиментальные замашки.
Лицей был ещё пуст. Коридоры тихи. Шастун протёр ладонью чуть намокшие волосы и лицо от мелкого освежающего дождя и поднялся на этаж выше в нужный кабинет. Класс был открыт, но внутри не было никого. Только открытый ноутбук Попова мирно стоял на учительском столе.
— Пофиг… — вслух фыркнул Антон, закрывая за собой дверь и усаживаясь на своё место. Он достал из рюкзака какую-то тетрадку с ручкой, накинул на голову капюшон тёмной толстовки и залип в телефон, потому и не заметил, как через пару минут дверь открылась, а в проходе появился Арсений в привычном ему прикиде: белой рубашке и синем костюме в крупную клетку.
— Бог ты мой! Кого я вижу! — излишне радостно воскликнул мужчина, так и оставшись на пороге. Он лишь закрыл дверь и встал на месте.
— И я Вас тоже очень рад видеть, Арсений Сергеевич, — не поднимая головы, пробубнил парень ровным тоном.
— А я-то как рад! Ты даже себе представить не можешь! — аж за сердце схватился литератор, подходя ближе к Антону. Мальчишка так и не двигался, оставаясь верным смартфону в ловких пальцах. Попов же облокотился рукой на парту второго ряда, что была напротив Шастуна, и внимательно прищурился в его сторону.
— Отчего же? Представляю… — продолжал говорить себе под нос подросток, увлёкшись неинтересной лентой в ВК.
— Надо же… Как родители умеют повлиять, да? — насмешливо спросил мужчина.
— И не говорите, — саркастично присоединился к нему парень.
— Это что же мне теперь, чтобы ты вовремя приходил, каждый день отцу звонить или в гости к вам ходить? — всё с той же снисходительной ухмылкой спрашивал учитель. Антон молчал. Он не знал, что ответить, но от одного упоминания отца он холодно вздрогнул и тихо-тихо выдохнул, чтобы успокоить не то чтобы себя, а как будто бы свой организм, который так и норовил лишний раз выдать его с потрохами, ведь самому ему уже было плевать на всех и всё. Арсений заметил эту резкую судорогу в его теле, но проигнорировал, хотя на его счету это далеко не единичный случай. Уже всё это казалось странным…
— Шастун, ты, кажется, там ценителем этикета заделался… Может, отложишь телефон, пока с тобой разговаривают, м? — с нотками строгости в голосе, но всё же мягко попросил Арсений.
Антон вспомнил свои разглагольствования об этикете второго сентября в учительской, потому молча отключил свой гаджет и положил стеклом вниз прямо около рук. Сам же он с места не сдвинулся и даже не повернул головы.
— Теперь каждое моё слово будете припоминать? — устало вздохнул подросток.
— Ну, каждое — не каждое, а… За слова свои нужно отвечать, правильно ведь? — усмехнулся старший.
— Куда уж правильнее, — хмыкнул мальчишка, пытаясь вообще не двигаться лишний раз.
— Ну так что? Каждый день к родителям обращаться? Этого ты хочешь? — литератор вернулся к теме изначального разговора. Антон просто молчал, упираясь взглядом в парту. — Шастун, ну я с кем разговариваю? — даже с интонацией обиженности спросил мужчина, явно дразнясь.
— Что? — на новом вдохе спросил парень, небрежно сложив руки друг на друга, буквально всем видом показывая, что его уже как минимум достали.
— Этого, я спрашиваю, ты хочешь? — терпеливо повторил Попов.
— Да ничего я не хочу! — с каким-то даже брезгливым оттенком тона отмахнулся подросток и отвернул голову к окну, упёршись на руку здоровой щекой.
— Нет, ну а как мне понимать это всё? — удивлённо вскинул брови Арсений, переместившись к парте перед Антоном. В этот момент мальчишка чуть занервничал, но продолжал упорно пялиться в окно.
— Как угодно, — тихо буркнул тот в ответ.
И в момент, когда учитель захотел продолжить свои нотации, Шастун убирал вьющиеся пряди, спавшие к самым глазам. Арсений замолк, думая, что ему всего лишь показались какие-то красные пятна, на месте которых до сих пор лежала рука.
— Погоди. Ну-ка посмотри на меня… — взволнованно, но всё же твёрдо попросил он, нахмурив брови.
— Зачем? — нервно кусая губу, спросил парень.
— Шастун, я сказал: поднял голову и посмотрел на меня! — чуть громче не попросил, а уже приказал учитель. Антон не отреагировал, зато благодаря следующим движениям он вздрогнул всем телом и сжался. Тогда Арсений упёрся бёдрами в стол, подойдя ближе, нагло сдёрнул капюшон с лохматых пшеничных локонов и резко повернул его лицо к себе за подбородок. Он тут же замер, когда увидел перед собой побитого мальчишку.
Их глаза одновременно столкнулись друг с другом, но в следующую же секунду Антон стыдливо опустил свои, чувствуя, как от страха в груди громко забилось сердце. Хват пальцев на его подбородке стал слабее, почти невесомым. Попов совсем убрал от него руку и стал только встревоженно смотреть, в то время как Шастун просто опустил глаза и прикусил нижнюю губу.
— Что это? — почти шёпотом спросил Арсений. Подросток промолчал. — Антон, — снова обратился к нему учитель.
— М? — только и послышалось от него.
— Что с твоим лицом?
— Ничего… — буркнул Шастун, снова накидывая капюшон и опуская голову.
— Антош, что случилось? — ласково спросил Попов. «Антош, — обратил на это внимание подросток, — мда… Всерьёз я такого не слышал лет семь. А теперь услышал, так ещё и от учителя… Спасибо за подгоны, жизнь».
— Ничего не случилось, Арсений Сергеевич. Всё хорошо, — протараторил Шастун.
— Шастун! Сейчас же! — немного повысил голос учитель. — Где ты успел столько синяков заработать?
— Упал… — буркнул парень, продолжая кусать губы, а теперь ещё и крутить кольца на пальцах, что не осталось без внимания Арсения.
— За дурака меня держишь? — жёстко поставил вопрос мужчина.
— Нет, — чуть вздрогнул Шастун от металлических ноток в голосе классного руководителя.
— Откуда? — только и спросил литератор.
— Э-э-эм, подрался… Вы же знаете теперь, что я к этому ой как склонен. Да? — саркастично хмыкнул парень.
— С кем? — без лишнего задал очередной вопрос Арсений.
— Блин, извините, ФИО не записал, но пока кулаками махали, успели чуток пообщаться. Вроде Вася какой-то… Любит футбол и мясо средней прожарки. Фоторобот составить точно смогу. Чё делать будем? — вызывающе ухмыльнулся мальчишка точно в лицо учителю.
— Да что ты несёшь! — внимательно выслушав и вникнув в слова подростка, вспыхнул Попов.
— Информацию. Вы же сами только что просили… — как ни в чём не бывало Шастун пожал плечами.
— Я с тобой серьёзно разговариваю, если ты не понял, — уже угрожающе нависая над парнем, заявил литератор.
— Так а я что, шутки шучу? — ухмыльнулся Антон.
— Я ещё раз спрашиваю: что с лицом?! — громче повторил Арсений, еле как сохраняя спокойствие.
— Да какая разница! — вспылил теперь и младший. — Вы хотели, чтобы я не опаздывал, чтобы за сигареты ответил? Я не опоздал и за сигареты ответил! Ну, что ещё?! — громко говорил Шастун, всё же смело подняв глаза на учителя. Эти слова отбросили Попова в тот день, когда парень говорил примерно то же, когда он тоже сорвался после тонны иронии с обеих сторон.
Но потом до Шастуна дошло, что он проболтался. Проболтался о причине и источнике своих побоев. А ещё понял, что сказал это всё неконтролируемо. Такого не было почти никогда. Он именно сорвался, потеряв контроль над самим собой.
— Блять, — прошипел парень, роняя лицо в ссадинах на ладони, и буквально прячась в них.
«Господи, что я за идиот!» — наконец сложилось всё в голове Попова, который смотрел на подростка, замерев на месте. Он вспомнил всё, что было за эти дни. Все разговоры, реакции, касания, те синяки, которые было видно под так «по-мужски» наложенной косметикой, Паша со своим рассказом об их ситуации и разговоре с сестрой…
— Антон, — тихо и взволнованно начал учитель спустя пару секунд молчания, — только не говори, что это… родители…
— И не собирался… — Шастун усмехнулся учителю прямо в лицо, желая придать ситуации незначительность и лёгкость (типа шутка), но тут же опустил глаза. Попов точно прочитал в этом ясный ответ. Он прочитал ответ в тёмно-зелёных, совершенно не мокрых, а именно стеклянных, пустых, чуть ли не совершенно безжизненных глазах.
Арсений просто в шаг преодолел расстояние до места за партой рядом с учеником, сел на стул, а потом очень осторожно и медленно притронулся к чужому плечу парой пальцев. Шастун резко повернулся, привычно зажмурившись и одёрнув плечо на себя, но когда увидел трепетно подрагивающие в воздухе пальцы и бесконечно чистые голубые глаза, которые только и твердили подростку о своей честности, шумно выдохнул, пытаясь хоть как-то собраться с мыслями. Он не знал, что теперь говорить, делать, как объясняться, как выходить из этой грёбаной ситуации. И вдруг взгляд упал на дружелюбно развёрнутые к нему ладони, что зазывали в объятия. Антон опять растерялся, беспрестанно забегав глазами из одного угла в другой. Он не понимал, должно ли быть так и хочет ли этого он сам.
Видимая нерешительность подростка натолкнула мужчину на то, чтобы он начал действовать первым. Он очень неспешно склонил корпус в сторону мальчишки и, наконец, тепло его обнял за плечи, аккуратно прижав к себе. Покрывшись не иначе как тремя табунами мурашек, Антон аж подавился воздухом от такой смены обстановки, но спустя несколько громких вдохов и выдохов, постарался расслабиться, чтобы хотя бы в глазах человека не выглядеть настолько ущербным. Ещё считанные секунды на вынужденную привычку, и он закрывает глаза, вдыхая крепкий кофейный запах с плеча литератора. Почему он ему поверил?.. И зачем?..
Тот же неистово был рад, что парень не оттолкнул. Шастун уже и не задумывался о том, что его вот так просчитали в простом диалоге. Ему просто нужно было хотя бы на мгновение расслабиться и выдохнуть. Хотя бы на одно мгновение…
Спустя несколько секунд объятия были разорваны. Шастун продолжал смотреть вниз, крутить кольца и на нервах покусывать раскрасневшуюся губу.
— Антош, так же… нельзя. Я могу тебе помочь? — тихо спросил учитель.
— Нет! — резко вскрикнул парень. — Ничего не нужно, Арсений Сергеевич! Правда… — тихо добавил он, сжавшись на глазах.
— Тише-тише! — поспешил унять такой порыв Попов, снова приобняв подростка за дальнее плечо и вызвав тем самым очередную секундную дрожь и беспокойные озирания на чужую руку. — Ничего не буду, честно… Только, пожалуйста, если помощь вдруг нужна будет, то я всегда рядом. Ты можешь прийти ко мне. Хорошо? — спокойно и размеренно говорил он. Шастун молчал. — Антон? — в ожидании обратился к нему литератор. — Молодец, — бесшумно выдохнул он, дождавшись от ученика подобия мычания в знак согласия. Естественно, ни за какой помощью он идти и не собирался, но что не скажешь, чтобы только отстали.
— Арсений Сергеевич, пожалуйста…
— Нет. Никто не будет знать. Я понимаю… — опередил его учитель.
— Спасибо… — в ответ благодарно прошептал парень, снова утыкаясь взглядом вперёд себя.
— Ты прости, — нерешительно начал Попов. — Из-за меня ведь так…
— Вы не виноваты. Это обычные действия учителя в подобных ситуациях, — спешно, но сухо оправдывал его парень, потому что меньше всего он желал заставлять кого-то испытывать чувство вины, из-за себя, так тем более. Попов понял это, потому промолчал, хотя доводов об обратном у него было достаточно.
Так, за партой в пустом классе, они просидели около минуты.
— Антош, пойдём ко мне в лаборантскую? — попросил Арсений, поднимаясь со стула.
— Зачем? — насторожился Шастун.
— Пойдём-пойдём, не бойся, — слабо улыбнулся литератор, кивая в сторону двери в начале класса.
— Я и не боюсь… — робко бросил мальчишка, неуверенно следуя за учителем. Арсений мысленно усмехнулся и умилился такому поведению ученика, ведь прекрасно понимал, что парень боится, а отрицает это, словно ребёнок.
Шастун зашёл в это помещение, а следом за ним и Попов, закрывая дверь на замок. Перед ними предстала небольшая комнатка с маленьким диваном под одним единственным окном, шкафом с множеством книг и шкафом, по-видимому, с личными вещами учителя. Также в лаборантской была раковина и рабочий стол с парой стульев. «Уютненько», — так и подумал про себя Антон.
— Садись куда-нибудь, не стой, — мягко подал голос мужчина, шагая к шкафу, который не книжный. Парень молча уселся на мягкий диван, робко озираясь по сторонам. — Там, на столе конфеты есть. Угощайся. Уж извини, чая не налью пока. Скоро урок. Мы не успеем, — предложил Арсений.
— Да нет, спасибо… — по привычке стеснительно отмахнулся Шастун. Попов лишь обернулся через плечо и укоризненно стрельнул глазами. — Ладно-ладно, — сдался подросток, подняв руки в капитулирующем жесте и бросив взгляд на вазочку, стоящую на столе преподавателя. — О! Фрутелла! — реально искренне обрадовался Антон, увидев разбросанные в разных местах маленькие конфетки, больше походящие на жвачки. Арсений аж испугался такой реакции, а потом по-доброму усмехнулся, наблюдая за этим счастливым ребёнком, выбирающим из стеклянной вазочки квадратные жевательные конфеты.
Шастун развернул сразу две и закинул в рот, довольно откинувшись на спинку дивана и совсем забыв о разговоре, который состоялся пару минут назад. Учитель был этому очень рад, но в следующее мгновение на стол, стоящий рядом с этим самым диваном громко приземлился небольшой белый ящик, а потом Шастун разглядел на нём красный крест и тут же вздрогнул от неожиданности намерений преподавателя, а вот Арсений уже отщёлкнул механизм ящичка.
— А-арсений Сергеевич, а… что Вы делаете? — спросил мальчишка, прожёвывая фруктовую конфету.
— Нужно обработать тебе раны. Ты ведь ничего не делал с ними, как я вижу… — задумчиво говорил он, доставая из аптечки нужное.
— Э-э-э… Не надо! У меня всё нормально же! — слабо запротестовал подросток.
— Да я уж вижу… — нахмурился Попов, откупоривая бутылёк с перекисью.
— Ну Арсений Сергеич! — взмолился уже Антон, сглатывая сладкий сок конфеты и сторонясь подходящего к нему учителя.
— Шастун, помолчи, — уверенно, но отнюдь не зло сказал Попов, угрожающе нависая над мальчишкой.
— Но… — не успел и слова вставить парень.
— Без всяких «но»! Нужно всё промыть и обработать! — ответственно заявил тот.
— Да ничего мне не нужно… — Антон уже начал отползать к другой стороне дивана.
— Лучше обработать, чтобы быстрее прошло, чем замазать какими-то кремами.
— А… а отку… — задумчиво нахмурил брови мальчишка.
— Не спрашивай. Конспиратор ты тот ещё… Просто тогда я подумал, что ты ещё раз сцепился с Никитиным, но он-то был целый, и его орлы тоже… Короче… Я не знал тогда, что делать, поэтому тебя и не допрашивал, — на выдохе сдался учитель и медленно приблизился к ученику.
— Но… э-это не повод домогаться до меня вот… в-вот с этими штуками… — пугливо промямлил Шастун, кивая на перекись и вату в руках литератора, при этом потихоньку двигаясь дальше и дальше по дивану.
— Да это же не больно. Чего ты боишься? — недоумевая спрашивал старший.
— Я не боюсь! — отчаянно и резко заявил мальчишка. Попов даже немного испугался, но зато убедился, что Антон и в самом деле боится.
— Но это правда не больно, — растерянно развёл он руками.
— Ага, всегда так говорили… И никогда это правдой не было… — себе под нос пробубнил подросток.
— Но мне незачем тебя обманывать, — всё ещё нерешительно повёл плечами учитель.
— И так тоже… — ещё тише хмыкнул парень, врезавшись в край дивана. Арсений всё слышал. От каждого этого слова ему становилось больнее за этого мальчишку. Он не верил даже самой мелочи от человека, особенно от взрослого, хотя казалось бы…
— Послушай, — медленно и мягко заговорил Арсений, присев у ног Шастуна, который опять неконтролируемо дёрнулся от неожиданности, он даже ноги почти собрал под себя, но, хвала небесам, вовремя остановился. — Если честно, оно будет и должно щипать…
— Во-о-от! Вот это уже больше на правду походит. И эта правда мне категорически не нравится! — резко перебил младший, продолжая слегка дрожать голосом и вдавливаться в спинку дивана.
— Но это не какая-нибудь зелёнка, и к тому же я постараюсь сделать так, чтобы боли почти не было… — внушительно спокойно заговорил Попов, пытаясь найти контакт с вечно убегающими от него глазами.
— Нет, нет, нет! — твёрдо и с расстановками после каждого слова заявил парень. — Не надо мне никакого обрабатывания!
— Да ты чего? — немного ошарашенно спросил литератор. — Это просто дезинфекция, чтобы всяких бактерий оттуда…
— Им и у меня хорошо живётся! Я вообще не против! — продолжал активно спорить подросток. Говорил он это уверенно и чётко, но для Арсения выглядел как самый настоящий зашуганный котёнок с улицы, который совершенно никому не верит и даже когда больно, голодно и холодно, на всех шипит, не подпуская ни на шаг.
— Ну так ведь заживёт… — снова попытался аргументировать свои намерения учитель.
— Оно и без этого всегда заживает! Не смертельно, скажу я Вам! — не отступал от своего Шастун. После этого «Всегда заживает» Попов понял, что достаётся парню нередко…
— Значит так, — громче и серьёзнее заговорил Попов, решив взять уже всё в свои руки. Он опять поднялся на ноги, а Антон от этой резкости ещё больше вжался в диван. Теперь чувство безопасности явно поубавилось. — Если ты сейчас будешь послушным, дашь мне обработать своё лицо, то тогда получишь от меня целую пачку таких же конфет… — он кивнул в сторону лежащей на краю стола завернутой в тонкую бумажку конфеты. — Но если будет больно, можешь просить всё, что хочешь, — поставил условие литератор. Шастун испуганно хлопал широкими тёмными глазами. — Но упаковка конфет как минимум, — с улыбкой и гораздо мягче добавил старший, склонив голову набок. — Согласен?
Антон лишь очень неуверенно и медленно кивнул, а Попов тут же неспеша приблизился к подростку с его такого разрешения. Шастун вообще не думал в эту минуту, он потом не понял, как вообще согласился на это и почему. Его просто заворожили эти необычайно чистые и честные глаза и властный голос, ну и чего греха таить, возможность использовать целое желание за абсолютно очевидную боль…Неплохой бартер.
Так, Шастун сидел низко на диване, запрокинув голову назад для удобства учителя. Тот же обмочил кусочек ваты в обычной перекиси и начал осторожно дезинфицировать чуть подсохшие ранки. В ту же секунду он старательно дул, чтобы избавить мальчишку от неприятного жжения, а в его случае так вообще боли… Было заметно, как трепетно и кропотливо Попов корпел над каждой ссадиной. Он очень старался, чтобы всё прошло гладко, и кажется, это получилось, потому что Антон, на удивление, не произнёс ни звука. Он только сидел замерев, зажмурившись и закусив потрескавшуюся губу, а сердце его билось часто и громко. Вот, что точно было слышно на всю комнату.
Но пока Арсений проворачивал эти нехитрые действия, мысли о нервном напряжении его ученика в эту минуту вообще не покидали его, а нахально так размещались и размножались, мешаясь с теми, что зашли пару минут назад первой партией. Учитель же пока не понимал, почему подросток вёл себя так, будто его будут резать заживо, а не протирать ранки…
— Антош, — Арсений мягко окликнул ученика, закрывая бутылочку с перекисью. Мальчишка молча открыл глаза.
— Всё? — будто пискнул Шастун, приоткрывая один глаз.
— Всё, — умилительно приподнял уголки губ учитель, закрывая аптечку. Он подумал, что на сегодня потрясений для подростка многовато и решил обойтись без заживляющей мази, что тоже валялась в ящичке. — Ну что, больно было?
— Н-нет… — покачал головой парень, понимая, что он вытерпел. И пока Попов и дальше чем-то занимался, он тупо залипал в стену, пытаясь осознать, что только что произошло.
— Ну вот, — уже шире улыбнулся мужчина, пряча аптечку в шкафу. — Слушай, ты извини, что снова об этом, — аккуратно начал учитель, вернувшись и присев рядом. — Давно… с тобой… — не успел и спросить он.
— Да ладно! — отмахнулся подросток, намекая на то, что может говорить спокойно. — Я вроде как, в первый раз тогда в календарике день не обводил. Да и не праздную пока… — усмехнулся мальчишка. Он действительно немного посмеялся, не придавая очередному столкновению с отцом особого значения, а Арсений тихо ужаснулся, поняв, что это действительно обыденно, раз парень ведёт себя настолько легко, ну или пытается.
— У тебя же… сестра… она… — Попов снова побоялся задать вопрос напрямую, да и напоминать обо всей этой ситуации не хотел. Он просто хотел хоть чуть-чуть узнать, чтобы как-нибудь помочь.
— Так! Арсений Сергеевич, — улыбчиво прервал того Антон, хлопнув себя по коленям обеими ладонями и повернув к нему голову. — Вот давайте я Вам сейчас скажу только одно, а там, возможно, и всё станет понятно. Но только больше этой темы поднимать не нужно. У меня правда всё хорошо. Я доволен этой жизнью, — явно ухмыльнулся Шастун. — И мне не нужно будет помогать. Лучше заняться теми детьми, которые просят помощи. Хорошо? — спросил он, посмотрев на учителя снизу вверх. «Господи… Да что ты такое говоришь, Шастун?..» — только и подумал Арсений, а на деле лишь еле-еле кивнул головой, абсолютно точно не соглашаясь с условием ученика.
— Да. У меня есть младшая сестра. У неё всё очень хорошо. Всё время, что она живёт. И я рад, — спокойным и вымеренным тоном говорил подросток. — А у меня все эти семь лет наоборот нет никого, кроме… В общем, нет у меня родителей. Я просто был и есть их ошибка, от которой они хотят избавиться все эти годы, но не могут, потому что: «А что скажут друзья и коллеги!» Я просто будто какой-то… Не знаю. Для меня дом — это, типа, место сохранения, как в играх. Я там беру свои вещи и снова ухожу куда-то вперёд. Больше меня там ничего не держит. Ну… кроме Поли, наверное… — задумчиво, но отнюдь не печально проговорил он, отведя взгляд куда-то в сторону. А Арсений просто не знал даже, как реагировать, узнавая такие подробности.
— А ночь как же? Ты же ночуешь дома… — как бы разбавил этот монолог литератор.
— А? Д-да, коне-е-ечно! — спохватился парень за свой прокол, не желая, чтобы классный руководитель узнал ещё и о работе. — Конечно, ночую!
— Антон, — в свою очередь, нахмурился Попов, насытив тон ещё дюжиной металлических отголосков.
— Да правда-правда! — глядя в глаза, врал подросток. И было стыдно, но было надо…
Арсений поддержал паузу с секунду, а потом вытащил из кармана строгих брюк длинную упаковку жевательных конфет, которую захватил, пока убирал аптечку на место, в то время как Шастун находился в прострации, и протянул ему.
— Что это? — парень вопросительно выгнул бровь.
— Здрасте! — усмехнулся учитель. — Я обещал. Ты же действительно был послушным и дал обработать все ссадины. Заслужил, — улыбнулся он, пожав плечами.
— Серьёзно?! — удивился Шастун, беря в руки сладости. — А я думал, Вы специально это сказали, чтобы отвлечь. Не поверил, — всё ещё улыбчиво говорил он, смотря только на незамысловатую пачку жевательных конфет, которую крутил в руках.
— Я просто так не обещаю… — только и говорит Арсений, поднимаясь с места и снова анализируя слова мальчишки: «Неужели всё настолько плохо, что он не доверяет в таких очевидных вещах? А если бы больно было, тоже бы ничего не попросил в желание, хотя согласился только поэтому… Или нет? И почему вообще согласился, если не верил словам и так боялся?»
— Спаси-и-ибо, — растянувшись в довольной улыбке, поблагодарил он спустя время. А Попов смотрел только на эти теперь блестящие зелёные глаза и понимал, как мало нужно для того, чтобы этот парень улыбнулся. Всего лишь конфеты, а он доволен как никто иной. Это одновременно и радовало, и огорчало, ведь учитель осознавал, что мальчик действительно остался один и без внимания при живых родителях в одном доме, но остался благодарным им за сестру, получается… Это всё казалось неправдивым, но оно ведь есть на самом деле.
— Так, Антош, — снова ласково обратился к нему Арсений, взглянув на наручные часы, — До урока восемь минут осталось. Думаю, народ уже подтягиваться начинает. Пойдём?
— Ага, — кивнул мальчишка, поднимаясь с удобного дивана. Попов в это время уже открыл дверь, потому на них двоих обратили внимание пять человек, сидящих в классе, которые сразу же поздоровались.
— Здравствуйте, ребят, — улыбнулся в ответ литератор, пропуская вперёд Шастуна.
— Спасибо ещё раз за конфеты, — тихо, чуть ли не шёпотом проговорил он и снова смущённо растянулся в улыбке, остановившись напротив учителя.
— Ешь на здоровье, ребёнок! — в ответ подмигнул Попов.
Все смотрели на них, смотрели на убитое лицо Шастуна. А они оба лишь прошли на свои места. Только Антон уселся на стул и залип в телефон, а Арсений копался в каких-то книжках. Да, действительно. Ничего вообще не произошло каких-то там пять минут назад, ага…
***По мнению Шастуна, литература прошла замечательно. Наверняка, и Арсений так же думает, потому что оба в этот раз оживлённо обсуждали прочитанный роман Пастернака «Доктор Живаго». Нет, другие ребята тоже участвовали в беседе, но не так увлечённо и часто.
Ещё Антон получил многозначительный вздох и покачивание головы от Димы, который увидел лицо друга, а потом ещё и выслушал от него всё, что произошло вчера и сегодня.
И весь следующий день прошёл, в принципе, нормально и спокойно. Всё шло как всегда, но только пару раз за день Шастун думал о том, не зря ли он признался Попову в такой проблеме. С одной стороны, если он умный и понимающий человек, то перестанет как-либо обращаться к родителям и никто не узнает об этом, а с другой стороны, он может помешать его привычной жизни.
А ещё на сегодняшний день была назначена первая тренировка школьной команды по волейболу, и узнал Антон об этом только за час до её начала. Благо, что обычная физкультурная форма у него была с собой.
Команда собралась классная. Все играли с интересом и удовольствием. В основном состав был из одиннадцатых классов всей параллели, ну и местами десятых ещё. Всего тринадцать человек. Среди них не было одноклассников Шастуна, кстати. Это в какой-то мере радовало его.
Тренировка длилась недолго для первого раза. Ребята собрались после самоподготовки, а закончили в шесть вечера. Сергей Петрович, к слову, был очень доволен формой Шастуна. Он знал, что парень войдёт в основной состав точно, но идеальную схему связок пока только рассчитывал, ну а парни сначала разминались, а потом отрабатывали нужные приёмы и играли. Так, за эти два часа Антон знатно запыхался и пропотел, а о желании курить речи вообще не шло… За день времени на это почти не было, а сейчас хотелось просто жутко.
***Первым распрощавшись с сокомандниками после быстрого душа и сборов, Антон выбежал на крыльцо, но остановился, чтобы отрыть в своём заполненным чем только можно и нельзя рюкзаке любимые сигареты, но буквально в ту же секунду замер, потому что из дверей вышел Арсений.
— О! Шастун! Ты чего тут? — нахмурился учитель, взглянув на наручные часы под рукавом рубашки и пиджака.
— Так это… я… тренировка у меня была… с командой… волейбол… — с запинками изъяснился подросток, чуть нервно оглядываясь по сторонам.
— А! Точно! Ты же говорил…
— А Вы… А Вы что так поздно уходите? — всё же закидывая вторую лямку портфеля обратно на плечо, будто ничего и не было и ничего он не хотел достать со дна его, перевёл тему Антон.
— Да вот… пришлось задержаться. Пару отчётов по вам нужно было сделать, — мягко улыбнулся литератор, глядя вперёд себя.
— А-а-а… — неловко протянул мальчишка.
— Так ты закончил? Давай подвезу? Всё равно по пути, — предложил старший.
— Не-не! Не надо. Я сам, — тут же попятился подросток.
— Да что «сам»? Поехали! — бодро сказал Арсений, спускаясь по лестнице.
Он молча пошёл на парковку, а у Шастуна и выбора-то не оставалось. Он пошёл следом, тяжко вздохнув. «Ни покурить, ни погулять… Что за жизнь такая?» — насмешливо ворчливо произнёс в своей голове парень, подходя к знакомой Toyota Camry, что стояла на не особо вместительной парковке в компании ещё двух машин.
— Прыгай! — легко улыбнулся учитель, первым усаживаясь на водительское место. Антон снова вздохнул и всё-таки сел, поставив рюкзак на колени. Попов одним движением поправил зеркало заднего вида и повернул ключ в замке зажигания.
— Да ну мне даже не домой… — устало, что ли, но скорее немного раздражённо сказал он, запрокинув голову назад.
— А куда? — нахмурился литератор, взглянув на него.
— Да так…
— Дома снова могут быть проблемы? — спросил мужчина, в секунду посерьёзнев и убрав приветливую улыбку с лица.
— Нет! — резко и очень быстро ответил парень, сев прямее и посмотрев на учителя.
Он и не сразу понял, что эта реакция была очень странной для обычного человека, да и для него самого тоже. Шастун тихо сглотнул и выдохнул. Арсений же продолжал смотреть на подростка в упор, изредка моргая и стараясь сделать максимально сосредоточенный и невозмутимый вид. Сам же он сильно стиснул челюсти, желваки его плотно застыли на лице, но он не терял самообладания, хотя в мыслях было многое…
— Нет, правда, Арсений Сергеевич. Всё нормально дома. Проблем нет никаких. Просто нужно… В другое место мне нужно… — спокойнее проговорил мальчишка, не уставая водить глазами по всему салону авто, лишь бы не смотреть на Попова, который как раз замер и не отводил взгляд от ученика.
— Ну? Какое место? Не выгоню же я тебя из машины… — буквально в мгновение растаял Арсений, слегка улыбнувшись. И Антон внутри был невероятно благодарен тому, что тему на этом не заостряли, но с другой стороны, он прекрасно знал, что Арсений всё понимает, потому всё еще чувствовал себя чуть ли не максимально по-идиотски.
— Да нет! Я как раз лучше пешком дойду! Мне нормально! — тут же встрепенулся подросток.
— Антон, — твёрдо произнёс учитель, давая понять, что об этом речи уже быть не может.
— Ой-й-й… — наигранно обречённо вздохнул подросток, заставив старшего улыбнуться. — К другу хотел на работу заскочить, — почти правду сказал он, быстро придумав это в голове.
— К другу? — переспросил Попов, внимательно посмотрев на ученика.
— Ага, — упулившись куда-то вперёд ответил Антон.
— Ну и где же он работает? — с ещё большей подозрительностью задал следующий вопрос учитель.
— В кафешке там одной… Может, знаете… «Онегин» называется… — всё-таки выговорил парень, пусть и отрывками.
— А! Знаю! Иногда захожу. Кофе хороший у них… — задумчиво ответил мужчина.
— Ха! Ещё бы! — с гордостью улыбнулся мальчишка, понимая, что отзыв этот заслуженный. А потом он снова понял, что это не слишком уж и обычная реакция для него, потому и поспешил объяснится перед вопросительным взглядом Арсения словами: «Ну я тоже просто люблю там зависать иногда».
— Значит, туда везти? — снова спросил Попов, выруливая со школьного двора.
— Ну, типа… — пожал плечами подросток, на что Попов только кивнул, включив местное радио.
Ехали в тишине. Антон украдкой поглядывал то на Арсения, то на салон авто и молчал.
— Пр-ри-и-иехали! — так по-доброму улыбаясь протянул Арсений, завернув к парковке около дверей с вывеской в оранжево-жёлтых огнях.
— Спасибо, — смущённо поблагодарил подросток, посмотрев на учителя и открывая дверь одновременно. — До свидания! — улыбчиво попрощался он, ступая на землю.
— До завтра! — ответил мужчина. — И без опозданий! — добавил он, когда перед его носом закрылась дверь. Поняв, что на это ответа не получил, он лишь вздохнул и покачал головой, снова выезжая на проезжую часть.
— Фух! What the fuck was that?[9] — в полголоса сказал Антон, подходя к дверям кафе.
Он с заметным облегчением выдохнул, осторожно убедившись, что литератор точно уехал, тут же откопал со дна рюкзака сигареты и зашагал по улице в сторону дома. До работы ещё было три часа минимум. И в кафе ему сто процентов делать было нечего, так ещё и рюкзак у него на завтра готов не был. Короче, домой всё же нужно было идти.
Правда, пока Шастун выкуривал вот уже третью сигарету, он не мог понять, почему так резко отреагировал на предложение подвезти его домой, хотя ему действительно нужно было домой. Пришлось ещё и про друга какого-то наплести, про кафе. Явно сработало что-то не то в его голове… И неизвестно, к лучшему это или нет.
***Дальше всё было ровно и вроде без проблем. Антон всё успел. Пришёл в кафе, где Вика снова замазывала ему ссадины на лице тональным кремом, задав несколько вопросов на пару с Сашей. Стоит ли говорить, что Шастун опять выдумал на ходу абсолютно тупорылую историю про «жёсткую игру в волейбол»? Ну кто, блять, так играет в волейбол? Только Шастун…
А потом он проработал всю ночь, потому что клиентов было прям много. Кажется, где-то неподалёку на одной из питерских сцен был концерт какого-то певца, поэтому с одиннадцати и где-то до часу от посетителей отбоя не было вовсе. Все трое знатно умотались за этот период времени и только к двум ночи где-то они смогли спокойно выдохнуть и посидеть, не метаясь по всему залу со скоростью света. Удивительно, что Шастун за это время разбил лишь одну чашку, а не десять, с его-то ловкостью…