Я хотел ненавидеть Питер

28. А если поцелую?

Это утро было бы самым прекрасным, если бы не орущий на всю комнату будильник. Арсений жмурился от противного писка, бьющего по и так болеющей голове, водя свободной рукой у подушки в поисках телефона. Наконец он отключил его и выдохнул прямо в русую макушку, что лежала на его груди. Это его заставило улыбнуться, несмотря ни на что. Кажется, за всю ночь Антон так и не отлипал от мужчины, продолжая не то что обнимать, а скорее держаться за учителя.
— Анто-о-ош, — хрипло шептал ему старший над самым ухом, — надо вставать.
— У-у, — вяло буркнул подросток, почувствовав тупую боль, ударившую в затылок и виски.
— Нам нужно в школу, — хриплым ото сна голосом проговорил литератор.
— Давай не пойдём? — еле-еле двигая губами, спросил парень, вовсе не открывая глаз.
— Я бы с радостью… — усмехнулся Попов, ласково перебирая волосы мальчишки.
— Никуда не хочу. Можно хотя бы мне остаться? Я же не учитель… — жалостливо просил Шастун, пытаясь устроиться уже на подушке рядом с Арсением, который удивлённо вытаращился на подростка, уж точно не ожидав такой наглости.
— У тебя сегодня игра вообще-то.
— В команде тринадцать человек, и мне смогут найти замену, — сонно ворочал тот языком, проваливаясь в мягкой подушке. Арсений коротко усмехнулся, на самом деле влюблённо всматриваясь в подрагивающие ресницы напротив и свисающие на лоб вьющиеся пряди русых волос.
— А если поцелую? — тихим, но глубоким голосом спросил мужчина. Антон тут же распахнул глаза, проведя языком по сухим потрескавшимся губам в предвкушении возможного поцелуя, но он думал с пару секунд, пока Арсений напротив уже победно улыбался одними уголками.
— Только ради этого я буду страдать весь день… — с поистине самой жалостливой интонацией, да и выражением лица тоже, произнёс Шастун.
— Страдалец мой… — медленно приближаясь к желанным губам, прошептал учитель и тут же нежно коснулся их, так ласково и трепетно сминая то нижнюю, то верхнюю. И всё это произошло за считанные секунды, но сначала они показались обоим вечностью, в которой каждый был готов утонуть и больше никогда не возвращаться, а потом всё резко оборвалось, заставив оторваться от такого особенного мира, где они побывали в эти мгновения, открыть глаза и вдохнуть воздух, которого уже так не хватало в лёгких.
Шастун блаженно улыбнулся и, закрыв глаза, перекатился на спину, пока Попов уже поднимался с кровати.
— Я в душ, не усни за эти пять минут, я тебя прошу, — сказал Арсений, снисходительно улыбаясь и уже подходя к двери.
— Ну, смотря как попросить… — поиграл тот бровями в ответ. Учитель только цокнул, закатил глаза и всё ещё с улыбкой чуть ли не до самых ушей ушёл в ванную.