Я хотел ненавидеть Питер

19. Вот чё тебе не хватает?

Среда. Большинство людей в этот день поднимаются с кровати с мыслью о том, что это уже середина рабочей недели, что осталось относительно недолго до выходных. Это успокаивает их как-то и настраивает на более-менее хороший лад. А что Шастун? Ну… Давайте так, в эту среду он не поднимался с кровати. Он и не засыпал ещё, тем более в кровати.
Всю ночь парень просидел над главными своими долгами по учёбе на углу барной стойки, но это было в свободное время, а так он летал по залу и очень активно обслуживал клиентов, приветливо улыбаясь. Конечно, Саша и Вика смотрели на это всё с конкретным сочувствием. Они и помощь предлагали.  Как только у кого-то появлялись свободные минутки, они пытались хотя бы в интернете найти решение всяким лабораторным и практическим вместе с контрольными, которые кое-как выпросил для Шастуна Арсений, чтобы хотя бы на нормальную тройку вытянуть завальные предметы.
Антон был очень сосредоточен на работе и учёбе в эту ночь. Он ни разу не сказал, что устал или чего-то не хочет делать. Он просто молча, либо же навеселе выполнял все задания и одновременно носился с подносом. Саша с Викой были удивлены этой стойкостью и позитивом подростка. Антон же в это время силой подавлял в себе такие же крики, которые были в пустом классе вчера. Ужасно хотелось швырнуть эти многочисленные листочки и учебники за три километра, но он каждый раз останавливал себя, понимая, что и так уже дотянул до последнего; дальше не выйдет.
Только часам к пяти утра Шастун сгрёб все учебники с тетрадями в рюкзак и продолжил работать в нормальном режиме. И уже совсем скоро весь потрёпанный, помятый и очень сонный он отправился в школу.
Даже Burn, который всегда выручал парня, не помогал ему завести свой мотор с новыми силами. Литр сладкого кофе, который состоял по большей части как раз из сахара и молока, тоже не особо пробуждал клетки организма мальчишки. А что оставалось делать? Правильно: шагать на уроки и затягиваться бесчисленным количеством сигарет, дым которых раз за разом приятно оседал и таял в груди.

***— Ну привет! — довольно ухмыльнулся Антон, зайдя в полупустой кабинет биологии, где уже на своих местах сидели Катя с Димой, мило беседуя, и ещё человек пять-семь.
— Привет! — ответно улыбнулись они вдвоём. Шастун хитро косился в сторону ребят, небрежно бросая на парту тетрадку с ручкой, а рюкзак вешая на крючок.
— Екатерина! — обратился он к ней с интонацией невероятной просто торжественности, а сам плюхнулся на стул, привычно вытянув ноги вперёд, и подал ей развёрнутую кверху ладонь. Девушка растерянно вложила в неё свою руку, на самом деле не понимая, что от неё хотят. — Если бы Вы хотели отблагодарить своего благодетеля, то он не против. Цветы не приветствуются, как и мягкие игрушки. Я знаю, он берёт неисчислимым количеством сладкого, на худой конец словами… — увлечённо говорил подросток, коротко пожав и отпустив лёгкую ручку. Катя ещё секунд пять молча хлопала ресницами, стараясь вникнуть в только что услышанное. Дима же понимал, о чём говорит друг, потому многозначительно закатил глаза и ухмыльнулся, но промолчал.
— Антон, ты о чём вообще? — наконец спросила девушка, переводя взгляд с Димы на него, и обратно.
— Как о чём? Поздравляю вас! Я очень рад! — искренне признался парень, улыбнувшись во весь рот.
— Ты знаешь уже? — слегка нахмурилась Добрачёва. Шастун как-то подленько ухмыльнулся и, приподнявшись со стула, наклонился в сторону подруги, положив грудь на парту.
— Больше тебе скажу: если бы не я, вы бы до пенсии ходили и смотрели друг на друга молча… — провокационно прошептал Антон, глядя как раз только на Позова своим боковым зрением. Парень вернулся в исходное положение, а ему уже как на ладони представилось два покрасневших лица. Это одновременно умилило и рассмешило подростка, заставив в тишине круга этой троицы прыснуть со смеху, и нарушить её. Катя с Димой в этот момент тоже уже расслабились, обменявшись взглядами, и девушка шутливо обиженно толкнула друга в плечо.
Постепенно одиннадцатиклассники стали подтягиваться и заполнять класс, а ребята продолжали говорить на отвлечённые темы, обсуждая буквально всё подряд, но не касаясь обсуждений, которые нежелательно слышать другим. Уже и звонок был, а они всё так и заливались смехом и разговаривали, ведь Воли в кабинете ещё не было.
— Да сидите вы уже! — небрежно отмахнулся учитель, залетев в класс, когда некоторые ребята подорвались с мест, чтобы поприветствовать его. Паша в пару шагов запрыгнул на свою кафедру и начал активно листать учебник. Ребята же продолжали хохотать над одним из самых тупых мемов, неофициальным знатоком и хранителем которых был признан Шастун. А добили тем, что Позов удачно подвязал этот мем к своей ситуации. Короче, ржали все трое, но хотя бы сдавленно. Правда, не факт, что это плюс, потому что Антон аж поперхнулся и стал чуть ли не захлёбываться собственной слюной, не останавливаясь в порыве смеха и вместе с тем откашливаясь.
— О Господи… — Паша слишком театрально покосился на ребят, а в частности на Антона, который всё ещё пытался восстановить прежнее своё состояние до этого истерического смеха. — Шастун, не умирай, пожалуйста, а…
— Да я… Кхэ! Кхэ! — пытался говорить парень, прерываясь то на кашель, то на этот неудержимый хохот, особенно когда пересекался взглядами с друзьями. Некоторые вокруг сонно ещё, но улыбались, другие презрительно хмыкали, а третьи вовсе внимания не обращали. — Извините, Пал Алексеич… — наконец сумел спокойно выговорить подросток, всё ещё сдерживая характерную улыбку, как и Катя с Димой.
— Да ничего, — биолог пожал плечами и снова залистал страницы учебника. — Давай-ка к доске лучше иди…
— Ка-а-ак? За что? Я же извинился! Я правда больше не буду! — тут же заканючил мальчишка, совершенно не горя желанием отвечать у доски.
— Давай-давай! — не отступал, в свою очередь, учитель. — Арсений Сергеевич просил спрашивать тех, кому отметки нормальные нужны. Ты первый в этой очереди.
— Ц! Ну спасибо, Арсений Сергеевич… — пробурчал тот себе под нос, нехотя поднимаясь с места.
— Удачи! — сочувственно как-то улыбнулись ему Катя и Дима.
— Последний раз я с ней виделся… даже не помню, когда, — недовольно бормотал Антон, поднимаясь на кафедру к доске.
— Ну шевели ластами, Шастун! Они длинные у тебя! Чё так медленно? — активно подгонял его Паша.
— Да уж… — фыркнул подросток, встав ближе к биологу в ожидании задания.
И только когда Шастун оказался вот так близко, Паша чётко разглядел чёрные круги под его глазами, нездоровую бледность лица и ярко-красные покусанные губы. Желание острить и шутить, по его обыкновению, пропало. Арсений рассказывал ему вкратце о ситуации мальчишки, не вдаваясь в подробности, но он и не думал, что у всего этого вот такие последствия. В какой-то момент Паше показалось, что парень свалится на пол прямо сейчас, потому что выглядел он максимально потрёпанно и убито, пусть и вовсю смеялся только минуту назад.
— Ответишь по теме какой-нибудь мне? Из тех, что прошли за триместр? — спросил наконец биолог. Антон замялся, поджал губы и неуверенно выглянул из-под ресниц. — Понял, — без лишних слов кивнул мужчина.
Он решил не издеваться над парнем и не докапываться до него, прекрасно понимая, что ему ещё будет с кем спорить в эти последние дни учёбы.
— Тогда вместе решим задачу по генетике и разойдёмся как в море корабли. Согласен? — участливо предложил Паша. Шастун лишь кивнул, легко пожав плечами. Выбора у него не было. Ему просто нужно было хоть как-то заработать оценку.
В итоге через минут десять на доске красовалась решённая задача, а за партой сидел как-никак довольный Шастун. Урок продолжился менее динамично. Воля всё ещё спрашивал других отстающих к этому моменту учеников, а все остальные просто сидели. Антон же после того, как оказался за партой, практически в следующую минуту опёрся на собственный кулак и прикрыл глаза. Через мгновение он уже вовсю спал. Немного ему понадобилось.
Дима услышал ровное сопение под ухом, поэтому нахмурился и приглянулся к другу. Всё сразу стало ясно, но в эту же секунду Позов случайно столкнулся со взглядом биолога. Тот молча раз всего качнул головой из стороны в сторону, а на лице так и читалось: «Да что ж такое…» Эту короткую переглядку заметили немногие, но Катя точно считала и обернулась назад.
— Спит? — шёпотом спросила она у Димы. Тот кивнул, а сам не отводил взгляда от учителя, боясь его претензий и обвинений в сторону друга. Паша лишь поджал губы и бесшумно вздохнул, отвернувшись к доске, возле которой всё ещё пытался что-то ответить Гаврилов. Дима постарался как можно аккуратнее и мягче обеими руками убрать локти Шастуна со стола и положить их, а потом ещё и голову опустить на них. Антона, кажется, вообще ничего не смутило. Он и глаз своих не открыл, а всё так же безмолвно улёгся на руки и продолжил глубоко дышать и сопеть. Паша снова бросил взгляд на эту четвёртую парту и вернулся к доске. Ничего он не мог сказать этому парню. По одному виду Шастуна было всё понятно: он максимально заколебался. Воля не хотел его уже тревожить, когда осталось каких-то двадцать минут до конца урока, тем более, что никто не работает, кроме тех, кто у доски.
Когда же на весь лицей раздался звонок, Позову с Добрачёвой пришлось будить друга, потому что тот спал действительно как убитый. Никакой гул и шум ему не помеха в этом.