Нет Мира

27. Кукла и домик

Три широкие улыбки на три ни разу не модельные позы. Да и наряды далеки от кутюр. Рин в фиолетовой рубашке, пропавшей позднее без вести, Лил — с гигантским бантом наперевес. Мирайя похлеще елки увешана бусами, подвесками всевозможных размеров, усиливавших безумие леопардового принта. Без чёлки, но уже с красной помадой. Без мысли о том, что это последняя невыпавшая возможность выиграть несуществующий приз за самый нелепый костюм. Её последнее лето детства.

Она обсчиталась, думая, что впереди ещё год. Что лицо останется прежним. Мирайя смотрела на полароидный снимок у зеркала, а локоны сыпались по голым плечам. Выстраданные завитки, обожженые пальцы против убранных заколкой волос. Меняла ли Мирайю так чёлка, как она менялась сама в недовольную, асоциальную, идеальную. По прихоти Марса, по его деньгам спадали длинные рукава, и струилась атласная ткань по ногам. Он достал Мирайю из-под учебников в уже истекавшую неделю июня и прикрыл вид побежденного наукой за кукольной одеждой. Тех самых кукол на верхней полке, не имевших ничего общего с барби, улыбками и мечтами, но с вечно грустными глазами над рюшами и бантами. Это интересно. Это по-другому — надеть что-то достойно чистое рубашкам Марса. Так было в магазине, когда сыпались комплименты, и была надежда провести школьную дискотеку как год назад. Сейчас всё не так, вплоть до платья.

Мирайе нравилось быть интерьерной куклой, слишком хрупкой и красивой, чтобы с ней играть. Но, боже, честнее этой фотографии никто не говорил: «Что делают с девушкой в белом? Берут. Без разбора куда или как». И сама Мирайя видела — белый на прощанье, где конец завязывался лентами на запястьях, очаровательными наручниками. Белый как отсутствие цвета, фон для синяков.

Мало, мало живой крови. И руки сами потянулись к красной помаде и колготкам под неё. Мирайя наконец стала походить на себя, ровно как на неё походило успешно сдать экзамены без подготовки, помириться с матерью без слов. Это сходства с кем угодно, а как насчёт различий? Как забыть про то, что на школьный праздник ей совсем не хотелось идти? Что осточертело заставлять себя веселиться, забрасывать бывшие радости землёй? На самом деле просто. Достаточно помнить, что она самая прекрасная девушка, как и пару месяцев назад. Что вишнёвый аромат не выветривается, а плечи покрываются поцелуями. Что так должно быть всегда.

— Ну нет же, нет, — Мирайя сорвала фотографию со стены. — Почему не так?

Она знала ответ, но боли от этого не становилось меньше. Наверное, потому что хотела, очень хотела всё вернуть. То настоящее счастье, когда даже не знала Алекса, когда были только друзья и она сама.