Малыш для лучшего друга

Глава 22

– Ну, ты знаешь подробности, почему Чонгук расстался со своей невестой? – огорошивает меня мама неожиданным вопросом, когда заезжает проверить как у меня дела.
– В смысле расстался? – не понимаю я. – Как это?
– А ты не в курсе? – удивляется мама. – Мне Лана сказала, что Чонгук с Розэ расстались и отменили свадьбу. Он даже не потрудился объяснить родной матери с чего вдруг такие перемены и вообще попросил не спрашивать его о причинах. Неужели даже тебе не сказал?
– Мам, да я понятия не имела, что они расстались! – все еще в шоке от такой новости, выпаливаю я, а потом сажусь на стул, потому что поясницу начинает простреливать болью.
Вот ведь Чонгук! Мы ведь сегодня утром с ним списывались, а он мне ни слова не сказал! Мог бы упомянуть об этом, раз все остальные знают. Вот что за человек! И главное, мне очень интересно, почему они с Розэ расстались. До свадьбы ведь всего ничего оставалось! Может, просто поссорились и еще сойдутся? Это кажется самым вероятным вариантом развития событий, учитывая, как он влюблен в нее.
– Странно, – тоже удивляется мама. – Я думала, друзьям такие новости сообщают. А может Лана не так поняла и они просто поругались?
– Я тоже об этом подумала, мам. Скорее всего просто поссорились, вот увидишь, еще помирятся. Я спрошу у Чонгука, он сегодня как раз заедет, чтобы собрать кроватку.
– Ты еще не вызвала мастера, Лиса? Мы же ее купили месяц назад!
– Чонгук сказал, что сам хочет приложить руку хотя бы к сборке мебели. Все равно фреска на стене не была готова, так что никуда не опаздываем. Я же еще не родила.
– Но уже вот-вот, – с нежностью смотрит на мой живот мама.
Вечером, как и договаривались, после работы Чонгук едет ко мне. В детской многое уже готово, кроме кроватки, которую надо собрать, и комода для детских вещей. Шкаф у меня встроенный, эдакая мини-гардеробная.
– Привет, – заходит в квартиру Чонгук, нагруженный коробками и пакетами. – Вот, неси это на кухню, тут еда.
Он передает мне два пакета, от которых исходит умопомрачительный аромат, а остальное ставит на пол, чтобы разуться. Я замечаю, что на нем широкие спортивные штаны и футболка.
– Ты заезжал домой?
– Да. Неудобно собирать мебель в костюме, Лиса, – улыбается он.
– Конечно, это я ступила. А что тут так вкусно пахнет? Мне кажется или это…
– Еда из твоего любимого грузинского ресторана? Так точно. Я дико голодный, давай сначала поедим.
– Давай, – соглашаюсь я, хотя ела всего полчаса назад. Но кого это остановит, когда от одного запаха я снова чувствую зверский голод?
На кухне я быстро перекладываю еду на тарелки и тянусь к хинкали в первую очередь, не в силах сдержать стон от их шикарного вкуса. Чонгук только закатывает глаза и тоже налегает на свою порцию. Первое блюдо мы приканчиваем молча, полностью увлеченные пережевыванием, но потом, перейдя к салату и закускам, начинаем говорить.
– Жаль, ремонт в новой квартире не успеют закончить до рождения малыша. Ему нужна детская и у меня. Придется пока использовать для этих целей вторую спальню Хосока.
– А причем здесь Хосок? – не понимаю я.
Паша мнется на секунду и пожимает плечами.
– Я живу в его квартире пока. Потом перееду уже сразу в новую квартиру.
Да, в ту огромную новую квартиру, которую он готовит как свадебный подарок Розэ.
– А что случилось с вашей квартирой? – не могу остановить свое любопытство. – Вы с Розэ поругались? Потому что мне на днях мама сказала, будто бы вы расстались, но мне сложно в это поверить, учитывая что это вы.
– Придется поверить, потому что мы и правда расстались, – невесело усмехается Чонгук.
– Да быть не может! – ахаю я, и мои эмоции искренние, потому что мне правда трудно поверить в подобное. – Что случилось?
– Я не хочу вдаваться в подробности, это слишком личное. Скажем так, мы поняли, что семьи у нас не получится.
– Может еще помиритесь?
Я не хочу, конечно, чтобы он женился на Розэ, но учитывая, что у меня самой с ним шанса никогда не будет, мне также не хочется видеть Чонгука несчастным. А он несчастен. Я вижу это по его потухшему взгляду. Сердце щемит от вида его поникших плеч.
– Я не хочу с ней мириться, Лис. Даже видеть ее не хочу. Поэтому, давай, пожалуйста, навсегда закроем эту тему. Насколько я знаю, вы с Розэ больше не дружите, так что, надеюсь, мне не придется слышать от тебя о ней в будущем.
– Хорошо, – соглашаюсь я, видя, что он начинает раздражаться. – Если хочешь, то я вообще забуду о ее существовании. Она оставила о себе не лучшее последнее впечатление.
Неожиданно, но мои слова заставляют его рассмеяться. И пока я удивленно смотрю на него, не понимая в чем дело, он смеется все сильнее и сильнее.
– Да что такого я сказала-то?!
Чонгук не отвечает. Он ждет, пока приступ смеха не стихнет, а потом откашливается и снова тянется к вилке, чтобы продолжить есть.
– Не хочешь объяснить, что тебя так рассмешило в моих словах?
– Прости, но нет. Ты все равно не поймешь. Давай лучше забудем об этом разговоре и поговорим о чем-то действительно важном.
– То есть, твое расставание с невестой накануне свадьбы – это уже не важное дело? – уязвленная его отказом от ответов, язвлю я.
– Теперь уже нет, – спокойно отвечает он. – Но как только мы обустроим твою детскую, мне понадобится твоя помощь, чтобы купить самое необходимое в квартире Хосока на те случаи, когда малыш будет оставаться со мной.
Ну вот, он упрямо бежит от разговора. Не пытать же мне его? Пораженно вздохнув, я делюсь своими соображениями, а закончив есть, мы вместе убираемся на кухне, прежде чем приступить к сборке мебели. К счастью, это дело получается у Чонгука на удивление хорошо. Он быстро справляется, пока я просто сижу в кресле-качалке, обняв обезьянку, подаренную моим братом, и наблюдаю за ним. Вернее, облизываю его взглядом, если так можно выразиться, потому что увлеченный работой Чонгук очень сексуален – от хмурой морщинки на переносице до напряженно сжатых губ. Хорошо хоть он настолько увлечен делом, что не смотрит на меня и я могу беспрепятственно на него глазеть!
– Ну, вот и все! – закончив с комодом, отряхивает руки Гук. – Как тебе?
– Отлично, – улыбаюсь я, окидывая взглядом свою уже полностью укомплектованную детскую.
Кроватку мы придвинули к стене, а теперь и комод на своем месте. Осталось только убрать оставшийся мусор, чем Чонгук сразу же начинает заниматься.
– Гук, да оставь ты, я сама приберусь.
– Ага, щас! Сиди уж, тут делов на пять минут.
– Мне полезно больше двигаться, отойди, – пытаюсь оттеснить его бедром, на что он резко хлопает меня по попе.
Мы оба замираем, кажется, одинаково удивленные этим действием. Глаза Чонгука расширяются от ужаса.
– Черт, прости! Я инстинктивно! Не больно хоть?
Он выглядит настолько испуганным, что я забываю про свой шок и начинаю смеяться над выражением его лица.
– Видел бы ты себя сейчас!
Но мой смех выходит мне же боком, потому что я внезапно чувствую, как вниз по бедрам бежит жидкость. Я описалась от смеха! Не могу поверить!
– У тебя что, воды отошли?! – кричит Чонгук, пока я, сгорая от стыда, смотрю на свои мокрые штаны. – Это из-за меня, да? А если я тебе что-то повредил? Нам срочно нужно в больницу!
И тогда я понимаю, что все-таки нет, не описалась. У меня и правда отошли воды. Я рожаю!
А ведь я сегодня весь день ходила, думая, что у меня тренировочные схватки. Они меня и раньше беспокоили, к тому же не сильные, так что я не обратила внимания. Что, если это были самые настоящие схватки? Раз уж воды отошли. Вот я дура! Как можно было перепутать. Еще и нажралась на ночь. Мне вообще можно было есть? Почему-то, все знания из книжек исчезли из моей головы, хотя я очень тщательно читала любую информацию о родах, чтобы быть готовой. Надо поехать в больницу, очевидно, но что еще я должна делать? Как себе помочь?
– Скорая сейчас приедет, нужно тебя переодеть, – вырывает меня из моих мыслей Чонгук, который обнимает меня так, словно я вот-вот упаду.
И это сразу же меня отрезвляет.
– Скорая? Блин, Гук, зачем ты вызвал их? Я вряд ли рожу в ближайшие часы, нам просто надо сейчас связаться с моим врачом, переодеться и поехать в клинику. Не впадай в панику.
– Как не паниковать, если я вызвал у тебя преждевременные роды? – большими глазами смотрит на меня этот обычно всегда хладнокровный мужчина.
– Ничего ты у меня не вызывал, – закатываю глаза. – Я уже несколько часов чувствовала схватки, просто считала их тренировочными. Видимо, пришло время рожать. Как удачно, что мы успели собрать мебель.
– Это не смешно!
– Ну не злись, – с улыбкой глажу его по спине. – Выдохни, Гук. Успокойся. Все в порядке, слышишь? Нам с тобой надо сейчас не впадать в панику, а просто заняться делом. Я пойду переоденусь, а ты звони нашему врачу, хорошо?
– Хорошо, – выдыхает он. – А помощь тебе не нужна?
– Не нужна, я пока еще стою на своих двоих. Давай, звони. Я быстро. Крикну, если что.
Чувствуя себя странно счастливой от того, что скоро увижу своего сыночка, вместо того, чтобы испытывать ожидаемый страх перед родами, я иду в ванную и обмывшись под душем, надеваю кокетливое широкое платье с ромашками, а волосы заплетаю в две французские косы, чтобы было удобно. Чонгук караулит под дверью, каждую минуту спрашивая, все ли со мной хорошо. Мне даже новая порция схваток нипочем. И вообще, я счастлива.
– Надо позвонить родителям, – открывая дверь, говорю я ему, а он смотрит на меня, как на сумасшедшую.
– Ты наряжалась?!
– Всего лишь переоделась в удобное, – невинно пожимаю плечами. – Ну что, едем?
– Да! Давно пора, идем уже. К черту эту скорую!
К сожалению, на этом мой позитивный настрой заканчивается, потому что, когда начинаются настоящие схватки, я понимаю, что мои ожидания были верны. Это чертовски болезненный процесс!
***
– Он выглядит таким серьезным, – улыбается Чонгук, глядя на меня поверх головки малыша.
– На тебя похож, – шепчу я, приглаживая пальцем крошечную бесцветную бровку, что дает новоиспеченному папе еще один повод гордо выпятить грудь.
Но, это правда. Такое ощущение, что нашего сына родил один Чонгук, потому что от меня он ничего не взял. Просто мини-копия своего отца, хотя мама уверяет, что дети меняются до года.
Мамочка моя любимая. Что бы я без нее делала! Она ведь готовилась рожать со мной и слава Богу, успела приехать вовремя! Потому что уже в процессе мне стало настолько страшно, что без нее рядом я бы точно не справилась. Даже доула не так помогла мне морально, как присутствие мамы. И сейчас, спустя восемь часов после родов, я все еще чувствую огромную благодарность и потребность в ее присутствии, хотя ей и пришлось уехать домой, чтобы немного поспать. А вот Чонгук остался.
– Ты разве не хочешь спать? – в который раз спрашиваю у него, но тот полностью увлечен сыном, который тоже бодрствует на руках у своего восхищенного папы.
– Может и хочу, но я этого пока не чувствую. Не переживай так, Лалиса. Я уйду через десять минут, меня и так уже грозились выгнать.
На самом деле, Чонгук мне совсем не мешает, но я правда переживаю, потому что, проснувшись, узнала, что он не уходил. Не спал больше суток, как так можно? Я вот все еще чувствую себя разбитой и снова хочу уснуть. Так и сделаю, как только медсестра унесет нашего малыша и я буду уверена, что он под присмотром. Сервис в этой клинике отличный.
– Как же тебя зовут, малыш? – задумчиво рассматривает нашего сына Чонгук.
Мы с ним решили дать имя ребенку только после рождения. Мне казалось важным сначала посмотреть на его личико, чтобы понять, подходит ему имя или нет. Но я и сама задумчиво смотрю на своего самого красивого ребенка в мире и не могу понять, как нужно назвать это крошечное совершенство.
– Добрыня? – вдруг вспомнив, как в детстве Чонгук нравился старый русский мультик, подшучиваю я.
– Добрыня… – задумчиво тянет он, словно и правда раздумывает над этим вариантом.
– Я пошутила, Чонгук! Блин, у тебя от недосыпа уже мозги не работают. Последнее, что нужно нашему ребенку – это устаревшее или мудреное имя, чтобы над ним дети в школе смеялись.
– Сейчас в моде имена вроде Адриана или Гарри, – серьезно заявляет он, не споря насчет Добрыни.
– Тебе же не нравилась привычка называть детей зарубежными именами!
– Мне и сейчас не нравится, я просто сказал, – вздыхает Чонгук. – Не знаю, Лис, он ни на кого не похож. Кто бы мог подумать, что давать имя ребенку так тяжело?
– Мы не обязаны делать это сегодня. Будет пока Малыш Чон.
– Нет, не пойдет, – качает головой Чонгук. – Зваться малышом оскорбительно. Малыш – это ласкательное. Малышу нужно настоящее имя.
– Ну не прямо же сейчас? Я не хочу поспешить и потом жалеть.
– Ладно.
Чонгук продолжает серьезно изучать лицо сына, а я чувствую, что уже соскучилась. Снова хочу, чтобы он был у меня на ручках.
– Дай его мне, я тоже хочу, – тяну жалобно, протягивая руки.
Чонгук отдает малыша с явной неохотой, я же радостно прижимаю его к груди и целую в крошечный носик.
– Ты мамино сокровище! Красавчик мой маленький, и имя у тебя будет красивое.
– Добрыня был Никитичем, а что, если Минхо? – неожиданно озаряет Пашу.
– Минхо? – раздумываю я.
Есть ли у меня знакомые Минхо, с которыми возникают плохие ассоциации? Вроде нет. А нравится ли мне это имя? Как-то даже не думала. Смотрю на своего мальчика, мысленно примеряя к его лицу имя Минхо, и чем больше думаю, тем больше воспринимаю это предложение всерьез. А ведь есть в нем что-то от Минхо. Правда есть! Мистика какая-то.
– Ты чего? – спрашивает Чонгук.
– Он похож! – с восторгом выдыхаю я. –Гук, а ведь реально похож на Минхо, скажи же?
Чонгук наклоняет голову, рассматривая сына так же внимательно, как и я, и его губы расплываются в самодовольной улыбочке.
– Походу, Минхо он и есть.
– Мы решили? – переспрашиваю, чтобы точно убедиться. – Наш сын Минхо?
– Решили, – подтверждает Чонгук. – Минхо Чон. У малыша есть имя.
– Минхо! – не скрывая радости, снова повторяю я, а потом тянусь свободной рукой к Чонгуку и крепко обнимаю за шею.
Он в ответ приобнимает нас с малышом и так мы и сидим втроем, разделяя этот счастливый момент, прежде чем заходит медсестра, решившая забрать нашего Минхо после кормления, чтобы дать мне еще отдохнуть. Чонгук тоже, наконец-то, соглашается поехать домой.