любимые знакомые

глава 3

Из сна вырывают толчки в плечо, которые увеличивают силу с каждым разом. Даша поднимает голову, кое-как разлепляя глаза, жмурится.
— Ты кто вообще? — хмурится Диана, пытаясь отодвинуться подальше от блондинки, вот только капельница мешает.
Девушка оглядывает сосуд, прикованный к торшеру, в котором раствор уже совсем скоро закончится.
Ярковолосая возвращает свой взор на «незнакомку», всë ещë ожидая ответ.
Поцелуева, заглядевшись, не сразу понимает, что вопрос адресован ей или то, что вообще что-то прозвучало. Вокруг всë будто размывается, остаëтся лишь непонимающее лицо напротив.
— Так может ответишь? — окончательно вырывает из состояния дежавю, развеивая дымку.
— А ты не помнишь? — вопросом на вопрос, глядит из-под ресниц, сжав собственные руки в замок между коленками.
— А должна? — брови сводит ещё ближе к переносице, выглядя и мило, и холодно одновременно. Словно и правда про всë забыла.
Даша внутренне усмехается. С края кровати берëт свою кепку, ту самую, которая была подарена на новый год, надевает, продевая хвост в люверс. Поправляет козырëк, чтобы было видно глаза, скрывая при этом знатно отросшие волосы.
Диана округляет глаза. Заметно, как они краснеют, застелëнные пеленой солёной влаги. Слабо сжимает простынь под своими пальцами, давая обзор на татуировки, россыпью длящиеся от тыльной стороны ладони до плеча.
Даша продолжает рассматривать рисунки, ведь ночью в критической ситуации их и вовсе не было времени увидеть. На другой руке меньше изображений. Переводит взгляд на открытые выпирающие ключицы. Прямо под ними достаточно крупными печатными буквами выведено «не предавай»эта татуировка на самом деле есть у Дианы. Взглатывает, ведь принимает еë на свой счëт, от чего ненависть к себе сжирает изнутри.
Диане татуировки идут, хоть Даша и не понимает, к чему такие резкие перемены.
Ярковолосая отворачивет голову в противоположную сторону от девушки, которая крепче стискивает свои пальцы, будто желает их сломать. Ком в горле не даëт и шанса вдохнуть.
«Она меня бросила. Она не заслуживает к себе любви и хорошего отношения», — как мантру повторяет, пытаясь успокоиться, пока Даша надеется, что Диана хотя бы немного коснëтся еë, пусть даже случайно.
Ярковолосая выдыхает, возвращая свой взор на выжидающее лицо. Видит насквозь благодаря своим предубеждениям, что это ожидание связано с тем, чтобы в будущем снова сделать больно. Сжимает челюсти, от чего на похудевшем лице играют желваки.
Даша пристально наблюдает за этим действием, не в силах перевести взгляд мимо лица Дианы. Слишком сложно держаться, чтобы не сорваться, не упасть лицом в тело девушки, расплакавшись, не прильнуть к губам, по которым так скучала. За все годы она целовалась лишь однажды, почти сразу после расставания. Это было под действием алкоголя, ведь расплывчатые очертания очень походили на Диану. Даша вскоре оттолкнула ту девушку, впредь не позволяя кому-либо приближаться к ней. Она защищала собственные чувства, трепетно оберегая их и те воспоминания, которые обрывками остались у неë в голове, словно надеясь, что придëт время, и они вновь будут вместе, как раньше.
И вот, сейчас Диана находится совсем рядом, но Даша не может к ней даже прикоснуться, ведь неизвестно, как она отреагирует.
Блондинка виновата, она знает. И это просто необходимо обсудить, чтобы они сошлись. Ведь в одиночку, точнее, без этого человека безумно сложно, от чего появляется чувство, словно внутри тикают часы, в ожидании встречи или таймер, который, если не остановить тëплыми, родными объятиями, будет отчитывать короткие минуты до взрыва.
— Ты не рада мне? — маска на лице давным-давно рассыпалась, открывая взор на отчаявшиеся серо-голубые глаза, напоминающие ледяные озëра.
— Мне похуй, — холодно с ноткой грубости, больно оповещая о том, что Диана не разделяет чувств Даши по поводу их встречи.
— Почему ты начала употреблять? — приподнимает брови, глядит прямо в глаза напротив, похожие на летнее утреннее безоблачное небо.
Адаменко приоткрывает рот, словно сомневается, каким должен быть еë ответ. Грубым. Выражающий всю злость на девушку. Или, ещë хуже, безэмоциональным, скрытым под приросшей маской безразличия.
— Тебя это волнует? — черты лица выглядят расслабленными, словно ей и правда всë равно.
— Да, Диана, — выдыхает, мечась между родными глазами в поисках искренности или лжи. Но всë настолько скрыто, лишь руки до сих пор сжимают простынь. Даша поджимает губы, заметив это.
— Так сама же связана с наркотой, раз ты сейчас здесь. Наверняка тоже штыришься, так что далеко не тебе читать мне нотации, — видно, как она бесится, ноздри раздуваются, давая обзор на септум с переливающейся от тусклого света из окна серëжкой.
— Нет, — тихо, от чего Диана приподнимает брови, не понимая. — Эта дрянь убивает людей, и я не хочу в ближайшее время увидеть тебя в гробу из-за соли, или на чëм ты там сидишь, — плечи поникают, ведь такой ход слишком реален, чтобы никак на него не реагировать.
Глядит с надеждой, что девушка подумает об этом и примет верное решение.
Вот только…
— Ты последний человек, которого я бы хотела видеть на своих похоронах, — пуля в висок, кинжал в сердце, протыкающий насквозь, лезвие по горлу. Даже это не сравнится с теми чувствами, которые сейчас испытывает Даша. — Так что не переживай, мой труп тебя не побеспокоит.
— Диан, — выдыхает, голос тихий, дрожащий, как и пальцы, которые уже не пытается сжать, чтобы что-то скрыть. Ощущает себя нагой в этот момент, оголяя всю душу, умоляет: — Я тебя люблю, зай, давай, пожалуйста, просто…
— А я тебя нет, — беззаботно пожимает плечами, словно сказала самую очевидную вещь на свете.
Даша судорожно выдыхает, устремляя взгляд на потолок. Диана замечает слезу, скатившуюся по подбородку и, словно с горы, упавшую куда-то вниз. Хочет дотянуться, прижать к себе, погладить по голове, вот только сама ярковолосая тут же мысленно даëт себе отрезвляющую пощëчину, отдающуюся болью в сердце.
— Ну да, понятно, — опускает голову, не давая шанса заглянуть в свои стеклянные глаза. Убирает опустевшую капельницу. — Потерпи немного меня, раз так ненавидишь, — безэмоционально, уставшим от болезненного диалога голосом. Даша обхватывает татуировнную руку, собираясь вытащить иглу из вены.
— Я сама в состоянии, — продолжает свой настрой, внутренне уже начав сомневаться в правильности своей позиции. Но ей ничего не светит хорошего с Дашей, так есть ли смысл давать ей надежду своим хоть немного хорошим отношением?
Блондинка молча вытаскивает иглу, всë убирает и обрабатывает. Достаëт из большой чëрной сумки упаковку безымянных таблеток, выдавливая одну из пластины.
— Выпей, и я уйду, — отдаëт капсулу, идëт на кухню.
— Ты отравить меня решила? Не удивлена, — встречает девушку со стаканом воды в руке.
— Это гораздо полезней, чем шмаль.
Дожидается, пока выпьет таблетку, ведь иначе, вероятно, она бы еë просто выкинула.
Как и обещала, Даша быстро покидает квартиру, оставляя Диану наедине со своими мыслями и сердцем, которое готово орать на неë, от чего из глаз прыскают бесполезные слëзы.