50 дней до моего спасения.

31 день. Счастье не за горами.

      Это было плохое утро. Очень плохое. Просто ужасное. И все из-за того, что я не выспалась. Все, сука, так просто. Из-за вчерашних фильмов я сегодня должна мучиться. Почему нет напоминалки, в какой момент нужно все прекращать и ложиться спать? Моя жизнь бы стала куда проще.
     
      Почему душ не имеет такой кнопочки, на которую нажимаешь и вода настраивается на такую, что ты сразу же открываешь глаза и не хочешь спать? Мне нужна эта кнопочка, потому что я заебалась не высыпаться, а потом искать способы взбодриться. Я, кажется, уже под ледяной водой свернусь в калачик и усну. Возможно, захлебнусь, но это будет уже другая история. Я простояла под холодным душем слишком долго, поэтому на завтрак взяла себе шоколадку, которая лежала на кухонном столе. Я вернулась к себе в комнату и, разламывая шоколадку, начала собирать школьные вещи. Я отлично совмещала сборы в школу и завтрак, до тех пор, пока мне не пришло сообщение.

     
      Арс. 8:03.
       «Доброе утро! Как спалось? Что делаешь?»
     
     
Вы. 8:05.
«Привет. До будильника спалось замечательно. И я ем.»

     

      Арс. 8:05.
       «Ты ешь? Не верю!»
     
      Я отправила фотографию надкусанной шоколадки.
     
     
Вы. 8:06.
«Вот мой завтрак. Теперь веришь?»

     

      Арс. 8:07.
       «Шоколад на завтрак не очень хорошо, но лучше, чем ничего. Ты в школу-то не опоздаешь?»
     
     
Вы. 8:08.
«Еще пара сообщений и опоздаю!»

     

      Арс. 8:09
      «Понял. Не отвлекаю.»
     
      После этой переписки, я продолжила свой завтрак и сборы в школу. Примерно через десять минут шоколадки не осталось, а подборка образа шла полным ходом. Пока я искала нужные мне тетради, нашла старые браслеты, про которые уже забыла. Я вспомнила то, что все новое — это хорошо забытое старое и нацепила на свои худые запястья находки. Еще минут через пять я вышла из дома при полном параде.
     
      Кто придумал автобусы? Я всегда буду спрашивать это. А когда узнаю, буду спрашивать, за какие грехи он так наказал людей. Человечество много чего сделало ужасного, почему я должна за всех огребать? Если кто-нибудь ездил на автобусе в час пик, а рядом стоял вонючий толстый мужик и какая-то малявка, которая постоянно наступает на ноги, вот этот человек поймет меня. Я не знаю, как пережила это, но я была рада школе, как никогда ранее. Я не глядя кинула куртку в раздевалку и пошла к нужному кабинету. Залетела в класс я как раз со звонком, так что поговорить с друзьями не получилось. Как и все предыдущие четверги, на последней парте второго ряда сидел Арсений Сергеевич и залипал в телефон. Вот сам сидит, а нам запрещает. Это же не честно.
     
      — Сначала, я вам скажу ваши оценки за сочинение по теме: «Моя любимая книга»… — моя фамилия практически в самом конце, поэтому я закрыла глаза и забылась на те пять минут, во время которых Олеся Алексеевна озвучивала оценки и ошибки моих одноклассников. — Лебедева, я тебе, конечно, поставила пятерки, но твой выбор меня очень сильно удивил. Если ты в реальности так думаешь, то это очень плохо, — учительница неодобрительно покачала головой. И тут произошло непоправимое:
     
      — Олеся Алексеевна, можно прочитать сочинение Лебедевой. А то вы так рассказали, что мне стало страшно за моего ученика, — оторвавшись от телефона, сказал Арсений. Вот зачем?
     
      — Конечно, — ответила руссичка, подходя к парте Арса с моей тетрадью, — держите. — ну, я же тогда на эмоциях была. Мне же было плохо, когда я писала. Может, так и сказать Арсению, когда он прочитает?
     
      — Большое спасибо, — ответил Арс, улыбаясь до ушей. Мне же теперь точно пиздец.
     
      Оставшийся урок (а это между прочем почти сорок минут) я не помнила. Я думала, что буду говорить Арсению. Он же захочет со мной поговорить про это сочинение. Я в этом уверена. Он же должен помнить, что в тот день у меня было плохое настроение. Он же поверит, что это все не правда? Он же не узнает мои планы? Не должен.
     
      Прозвенел звонок и я самая первая вылетела из класса. Я уже успела переодеться на физкультуру, как в раздевалку вошли Дима и Сережа.
     
      — Привет, Ник, какая-та ты сегодня нервная, — сказал Матвиенко, кидая свой рюкзак на пол и падая рядом.
     
      — Привет. Да все нормально. Я из-за сочинения, — я начала крутить кольца на пальцах.
     
      — А что такое? У тебя же пятерки. Даже у меня только пять, четыре, — пытаясь вылезти из футболки, проговорил Позов.
     
      — Да я не из-за оценки. Я из-за того, что Арс решил его прочитать, — садясь рядом с Серегой, ответила я.
     
      — Да ладно тебе! Если ты выбрала ту книгу, про синеволосую, то она ведь вполне нормальная. Чего ты боишься? — спросил Матвиенко, смотря на меня.
     
      — Помните, какой я была во вторник? — парни кивнули. — Ну, так скажем, мое плохое настроение отразилось на этом сочинении.
     
      — Объяснишь своему Арсению, что была не в настроении на оптимистичный рассказ. — пытаясь натянуть штаны через кеды, сказал Дима.
     
      — Арс — мужик понимающий, — поддержал своего парня Серега.
     
      — Надеюсь… — выдохнула я и пошла в спортзал.
     
      Всю физкультуру мы играли в перестрелку. Эта детская игра чуть не отправила в медпункт трех человек из нашего класса. Просто некоторым надо научиться рассчитывать силу удара. Если бы я вовремя не присела, то Тимур отправил бы меня в полет до стены вместе с злополучным мячом. После такой детской физкультуры, я пошла в столовую. С Арсением встретиться я уже не боялась. Ну, может и боялась, но верила, что под пристальным взглядом всей школы, он со мной ничего не сделает. В буфет я зашла спокойной походкой, но взглядом я искала два синих бриллианта. Не найдя их, я купила свой любимый сок и покинула столовую. Пока я шла до кабинета истории, у меня сложилось впечатление, что я иду по заброшенной школе. Было тихо и пусто. За весь путь я встретила только двух пятиклассников. Зато в нужном мне кабинете уже собрался весь класс.