Глава двадцать третья. Бродячая собака.

152 14 0
                                    

Хагрид шумно прихлебывал чай и с умилением смотрел на Гаррета. — Все же, как ты на папку-то похож. Только глаза мамкины... Гаррет ерзал на табурете и незаметно отталкивал Клыка, который все норовил облизать ему руки, в сторону Рона. Развалившийся на стуле Рон набивал рот печеньем. Уизли продолжал набиваться в друзья с грацией носорога, разогнавшегося до предельной скорости. Его не останавливали ни явное нежелание Гаррета общаться, ни презрение слизеринцев, ни насмешки гриффиндорцев, которые не понимали, с чего бы Уизли «примазался к герою»... Возможно, учись Поттер на том же факультете, поведение Рона не выглядело бы настолько нелепо, но Слизерин и Гриффиндор по-прежнему враждовали, и многие считали Рона предателем. Блейз был уверен, что Уизли навешал на Поттера следилок — иначе никак нельзя было объяснить тот факт, что он то и дело оказывался рядом. Вот и сегодня, получив приглашение от Хагрида, Гаррет трижды проверил, нет ли поблизости рыжей макушки, пробрался огородами и в итоге обнаружил, что все меры предосторожности были напрасны — Уизли банально дожидался его на крыльце избушки. Причем ни намеков, ни прямых посылов Рон не понимал. Вот и приходилось Гаррету терпеть не только немудреную агитацию Хагрида, но и тупые монологи Рона. — Во-во! Они, кстати, гриффиндорцами были. А твой отец еще и за факультетскую команду играл. А ты на метлу ссышь забраться! — Как же так, Гарри? — сокрушенно покачал головой Хагрид. — Высоты боюсь, — отрезал Гаррет. — А не боялся бы, мы бы с тобой вместе летали, — предположил Рон. — Стали бы лучшими друзьями. Ты бы на Гриффиндор перевелся, жили бы в одной комнате. — Всю жизнь о таком счастье мечтал, — вполголоса сказал Гаррет и отвернулся в сторону. Хагрид загремел чайником. — Не понимаю я, как ты можешь общаться с этими слизнями, противно же! — Эти «слизни» — мои друзья! — твердо высказался Гаррет, которого разговор порядком достал. — Фу ты, ну ты — друзья! — презрительно зафыркал Рон. — Да какие они друзья, они и дружить не умеют! Вот что такого они для тебя сделали, чтобы дружбу доказать?! Тут Гаррет всерьез разозлился: — Ну, например, Блейз отпаивал меня зельями, когда меня выворачивало после твоих печений! — Что? Да как ты...! — Что ты такое говоришь, Гарри? — укоризненно покачал головой Хагрид. — Правду говорю, — Гаррет выпрямился. — Я тем вечером только у Дамблдора в кабинете лимонные дольки ел и совсем поздно — печенье Рона. А потом меня рвало желчью и зеленью. — У моей мамы лучшее печенье, что я когда-либо пробовал! — затрясся от возмущения Рон. — Про отравление все знают. Все видели. Так что либо печенье было с добавками, либо некачественным. Какие зелья твоя мама добавляет в выпечку, а? Рон побагровел и вскочил, наседая на Гаррета и хватая его за воротник: — Да как у тебя язык повернулся такое говорить?! Мама к тебе, как к сыну относится! А ну возьми свои слова обратно! Он был гораздо крупнее и загнал Гаррета в угол, но тут подоспел Хагрид и оттащил Рона за шкирку, как котенка, отсадив на топчан в углу. — А ну цыц! Не смей мне тут руки распускать! Гарри вона какой худой и маленький, а ты вымахал, жердина жердиной, и туда же, лезешь рукоприкладствовать! Не думал я, что у нашей доброй души Молли такой агрессивный сынок вырастет. Плохо она тебя воспитала, очень плохо. — А что он на маму! — обиженным высоким голосом закричал Рон. — Не будет Гарри врать. Всякое могло быть. Молли, она девушка с фантазией, может, и правда что добавила... для вкуса. А может, просто мука скверная попалась. Слыхал я, как вы бедно живете, може и энто... червяки какие в муке завелись или дрожжи просрочились. Не по злобе, ясное дело, Молли бы никогда... Эх! Но на Гарри напраслину не возводи. — Вот-вот, — поправляя мантию, зыркнул Гаррет. — А то договоришься еще, что это Дамблдор меня отравил! Рон открыл рот, да тут же его и захлопнул. — Давайте-ка, ребятки, еще чаю, — засуетился Хагрид. — Ох, что-то сплошные расстройства у меня. То единороги, то вы вот... — А что с единорогами не так? — не торопясь снова садиться за стол, спросил Гаррет. — Охотится кто-то на них, вот что. Рон тут же насторожился: — Как это? — Знамо как, по ночам. Я даже почти застал тварь эту... Высокий, тощий, в черном плаще с капюшоном, ни человек, ни дементор, непонятно кто. Приложил меня ступенфаем и ускользнул, да так ловко, словно над землей туманом стелился. Может, вампир? Жаль, профессор Квирелл пропал кудай-то, он в них знатно разбирается, в вампирах, может, подсказал бы что. Рон побледнел: — И много он единорогов убил? — Почему убил? — опешил Хагрид. — Кто убил? — Вампир этот. Или он только кровь пил? Прокрался в ночи, впился в вену и давай чавкать... Мня-мням... Хагрид потряс головой: — Да не пил он кровь. Кто ж в своем уме будет кровь пить у единорогов-то, это же страшное проклятье, страшнее не придумаешь! Обстриг он их, вот что. Как есть обстриг, все гривы пообкромсал. Как умудрился? Знамо же дело, единороги добровольно к себе подпускают только тех, кто с чистыми намерениями, энто раз. И ни мужчине, женщину познавшему, ни женщине, с мужчиной возлежавшей, они ни в жисть в руки не дадутся. С ними никому не сладить: ни оборотням, ни кентаврам. Гордые они! А тут беспокоились, ржали жалобно так, я почему и прибег сразу, но вампира этого подпустили. Ничего не понимаю! Гаррет тоже много чего не понимал. Были у него подозрения, конечно, но рассказанное Хагридом в картину мира не вписывалось. — Стемнело уже, — сказал он, глянув в окошко избушки. — Мне идти пора, Хагрид. Тот заторопился, потянулся за курткой: — Я вас провожу! — Да я и сам дойду. Может, Рон еще чаю хочет? Мне-то эссе по трансфигурации писать надо, а он уже с Гермионы скатал. — Откуда ты... Ничего и не скатал! Гаррет демонстративно скривился, а потом еще и язык Рону показал. Удивительно, но тот промолчал. Они оделись и вышли. На небе вовсю светила луна. Хагрид довел их почти до квиддичного поля, когда Клык вдруг заскулил, завертелся и пару раз тявкнул в сторону теплиц. — Так! — тут же посуровел Хагрид. — Надобно проверить, что там. Дальше сами доберетесь? Тут немного осталось. — Конечно, — охотно подтвердил Гаррет и зашагал быстрей в надежде отвязаться от Рона. Увы, рыжий тоже ускорил шаг и, поравнявшись, пошел плечом к плечу. — Слушай, Уизли, — самым обыденным тоном спросил Гаррет: — А чего это ты со мной дружить решил? Да еще прямо с момента знакомства? — Мама сказала, что это престижно, — как ни в чем не бывало, ответил Рон. — Улучшит репутацию семьи, и мне пойдет на пользу. К лучшему другу народного героя всегда особое отношение... — он даже с шага сбился и притормозил, шевеля губами: — при-ве-ли-ги-рованное, вот, — наконец выговорил он по слогам. - Э-эээ... — только и смог промычать Гаррет. — Что?

Когда меняется имяМесто, где живут истории. Откройте их для себя