Когда меняется имя

Глава сорок девятая. Через лабиринт.

Невилл никогда не считал себя храбрецом и перевелся с Гриффиндора на Хаффлпафф с искренним облегчением. Теперь же он не переставал задаваться вопросом, как умудрился затесаться на факультет «храбрых и отважных» Рональд Уизли. Спор о том, кто будет спускаться в люк первым, разгорелся между тремя слизеринцами: Гарретом, Драко и Трикси, причем каждый выдвигал собственные доводы. Гриффиндорский рыжик свою кандидатуру даже не предлагал, прикинувшись ветошью. — Да в чем вообще вопрос?! — не выдержала Гермиона, устав выслушивать пылкие, но маловразумительные аргументы оппонентов. — Спускайтесь сразу втроем, спина к спине! И без усилий трансфигурировала из зачарованной ленты для волос, подаренной ей Гойлом, сразу три каната. — Ого! — восхитилась Деррек, проверяя свой канат на прочность. — Крепенько. Минут на десять хватит? — На полчаса точно, — задрала нос Гермиона. — Но вы поторопитесь, следом за вами мы полезем. Трикси накрепко примотала все три каната к кольцу в стене хитрыми узлами, и через пару минут белобрысая, русая и темноволосая макушки скрылись в темном отверстии в полу. — Люмос. Ой, бля! — послышался почти сразу экспрессивный возглас Поттера. А потом: — Секо! Секо! — голосом Драко. — Дифииндо! Люмос максима! Секо! — от Трикси. — Что там? — испуганно крикнула в люк Гермиона. — Вы целы? Снизу еще какое-то время слышалась возня и редкие выкрики «секо», после чего Трикси громко сообщила: — Вроде все! Спускайтесь. Невилл, Рон и Гермиона переглянулись. — Кто первый? — поинтересовался Рон. — Первые уже внизу, — насмешливо фыркнула Гермиона. — Хочешь в замыкающие? — Эммм... нет, — тут же помотал головой Рон. — Идите вдвоем с Гермионой, я прикрою, — разрешил проблему Невилл. Он спускался последним и, едва коснувшись ногами пола, оглянулся и простонал: — Мерлин, что вы натворили? Это же tamed green vines, редчайшая разновидность дьявольских силков! Вы что, их все покромсали?! — Нет, Лонгботтом, мы тут с ними вальс танцевали, — язвительно процедил Малфой. — По-твоему, что мы должны были сделать?! Развести оранжерею? Написать в Гильдию гербологов? Трикси тихо фыркнула, а Уизли так вообще откровенно заржал. Даже Гаррет смотрел непонимающе. — Но эти растения входят в Книгу самых ценных видов devil'snare во всем мире! Если их приручить, они защищают поместья лучше любой охраны! — То-то мы за минуту с ними справились, — вполголоса заметила Трикси. — Потому что это были детки, вдобавок не привязанные на кровь. Вы расчленили младенцев! Ох... Невилл отошел в сторону, где изгибался трогательной зеленой загогулиной довольно крупный побег зубастой лианы, и погладил его ободранной о канат ладонью. Растение тут же обвилось вокруг запястья, приникло листочком к ссадине, затрепетало. Невилл принялся шептать по памяти слова семейного приворота, найденные в дневнике деда. — Пупс, ты чо, совсем охренел? — спросил с ошарашенным видом Рон. — Невилл, не время заводить новых друзей, идем! — нахмурился Гаррет. — Нельзя терять время. Драко и Трикси уже шагали по коридору, возглавляя шествие и освещая путь люмосами. — Минутку, — взмолился Невилл и, ласково погладив стебелек, убрал побег в просторный карман. Теперь не поломать бы по пути. — Здесь какой-то лабиринт! — крикнула из сумрака Трикси. — Иду первой. Она шагнула за странно изломанную полупрозрачную стену, отразившись внутри, наверное, сотню раз, и двинулась вперед. Секунд двадцать все было тихо, дети даже могли разглядеть ее осторожно двигающийся силуэт, а потом раздался истошный визг, звон разбитого стекла, и девочка вылетела обратно с побелевшим от ужаса лицом. — Что там? — наставил на лабиринт палочку Гаррет. Рон, Невилл и Гермиона последовали его примеру. Только Драко обнял Трикси двумя руками, поглаживая ее по спине. Трикси трясло, но она больше не кричала, медленно успокаиваясь. Надо отдать девочке должное — на восстановление самообладания ей понадобилось меньше минуты. — Простите. Я была не готова. Похоже, это лабиринт ужасов. Там зеркала и они... в общем, показывают не самые приятные вещи. — Ха! — воскликнул Рон. — Зеркала испугалась?! Хотя, учитывая, как ты выглядишь... Трикси обожгла его свирепым взглядом: — Вперед, рыжий! Только у меня нет уверенности, что вся чернуха из зазеркалья, что я там лицезрела, не может выбраться наружу. Теперь побледнел Рон. — Возвращаемся? — помертвевшим голосом спросил Невилл. Гаррет молча помотал головой. Почему-то он был уверен, что пройти через лабиринт им вполне по силам. — Давайте я попробую? — неожиданно предложил Драко. — Мне кажется, я знаю, что это. Читал в семейной библиотеке. Если это зеркальный лабиринт «Тьма души», то он показывает каждому как бы его изнанку. Страхи, сомнения, грезы. Если провести в нем слишком много времени, можно сойти с ума, но тут он, вроде, невелик. — Точно, — согласился Гаррет. — Смотрите, если приглядеться, то видно дверь в конце коридора. Да и коридор не может быть бесконечным. — Трикси, что ты видела? — неожиданно спросила Гермиона. Трикси сверкнула глазами: — У каждого свои темные стороны, Грейнджер. Тебе мои страхи не грозят. — Так. Я пошел, — сказал Драко. Трикси крепко обняла его напоследок: — Если будет совсем невмоготу, зажмурься и перетерпи. Но ни в коем случае не разбивай стекла. На его месте сразу же стена вырастает. — Буду иметь в виду. Драко заглянул в лабиринт, сделал шаг, потом другой и вдруг резко выпрямился. Невилл видел, как он прошел дальше до поворота на негнущихся ногах. А потом было уже не разглядеть. Они стояли, затаив дыхание, еще минут пять, после чего с той стороны лабиринта послышался приглушенный расстоянием голос Малфоя: — Со мной все в порядке. Я выбрался. Звучал он не особенно уверенно. — Много галлюцинаций? — крикнул Гаррет. Малфой помолчал, после чего все же ответил: — Хватает. — Можно, я буду следующая? — попросила Гермиона. — Ненавижу откладывать все на потом. Буду считать, что это экзамен. Рон буркнул себе под нос что-то про заучек, но Грейнджер уже скрылась внутри. Что удивительно, прошла она гораздо быстрей Драко. — Кто теперь? — спросил Гаррет. — Я еще не готова, — честно призналась Трикси. Уизли выглядел бледно и испуганно. — Могу и я, — предложил Невилл. Ему было страшно, но мысль о том, что и Малфой и Грейнджер уже на той стороне, немного успокаивала. Он глубоко вдохнул и вступил в узкий зеркальный коридор. Вроде пока ничего ужасного. Сюрприз поджидал сразу за поворотом. Из-за края зеркала вдруг высунулся отец — такой, каким Невилл видел его на колдографиях. Совсем юный. Подмигнул, вытянул из-за спины плюшевого медведя, помахал им, и снова скрылся за рамку. И все. Что характерно, своего изображения Невилл нигде не наблюдал. — Что за...? — пробормотал он, напрягаясь и начиная понимать, отчего у Малфоя была такая неестественная походка.
Тут слева от него в зеркале оказалась мама. Тоже совсем не похожая на тело из больничной палаты. Красивая и сияющая. Улыбнулась, хихикнула и пропала. Невилл прикусил губу и пошел дальше. Два шага, поворот. Родители смотрели прямо на него. Отец стоял позади мамы, обнимая ее за плечи, и манил к себе свободной рукой. У мамы была добрая улыбка, светлые волосы и поднос с домашними пирожками в руках. Невилл практически почувствовал запах выпечки и яблок с корицей. Родители в этот раз выглядели гораздо старше, на свой возраст, но такими здоровыми и безмятежными, что на глаза навернулись слезы. Вот только Невилл знал, что все это — иллюзия, так что завернул за следующий поворот. «Просто пройди сквозь стекло», — написал отец на той стороне зеркала и прикусил губу точь-в-точь как Невилл. Вид у него стал умоляющим и чуточку несчастным. «Пожалуйста», — добавил он. Последняя буква получилось немного кривой. — Ну уж нет, — сглотнув, громко сказал Невилл и повернул еще раз. Коридор после очередного поворота расходился еще на несколько развилок, и у мальчика мелькнула мысль, что если не каждый путь ведет к выходу, то ему придется несладко. С другой стороны, Гермиона дошла очень быстро. Наверное, даже быстрее, чем он тут возится. Невилл решительно шагнул за следующий поворот и замер. Мама сидела на полу в больничной пижаме, сложив ноги по-турецки, и рисовала мелками замок. Хогвардс. Крыши Гриффиндорской и Астрономической башни выходили далеко за пределы зеркала. Невиллу пришлось бы перешагнуть их, чтобы не наступить на рисунок. Тут мама подняла голову, открывая занавешанное прядями волос лицо и жутковато улыбнулась. После чего вытянула худую руку по направлению к Невиллу. Рука прошла сквозь зеркало. — Это не по-настоящему, — решительно сказал себе Невилл, зажмурился и, высоко подбирая ноги, прошел через опасное место. Впереди было зеркало, в котором отражался он сам. Невилл оглянулся. Мама по-прежнему сидела на полу, рисуя... рисуя что-то страшное. Хогвардс плыл, башни оскаливались зубьями, стены рушились. Мама повернулась к нему, демонстрируя череп с посиневшей кожей и пустые глазницы. Из одной выполз слизень. Невилл отшатнулся и налетел спиной на зеркало. Посыпались осколки, после чего сверху стремительно упала прочная стальная стена. Невилл стиснул кулаки и длинно выдохнул. Нет, он не позволит себе потерпеть поражение. Малфой прошел. И магглорожденная Грейнджер прошла. Ему просто надо вернуться на поворот обратно и продолжить. Впереди скалилась мертвым лицом его лежащая в Мунго мать, на полу под ногами рос разрушающийся замок, подбираясь к носкам ботинок черным озером. — Я не сдамся, — громко сказал Невилл и решительно пошел прямо по нарисованной воде. *** Директор Дамблдор смотрел на попытки Невилла одолеть лабиринт и одобрительно кивал. Вот храбрый же мальчишка! И что его надоумило перевестись с Гриффиндора на Хаффлпафф? Дважды разбивать зеркало и все равно дойти до выхода — для этого требовалась немалая сила воли. А вот Рон Уизли лабиринт одолеть не смог. Испугавшись, что Трикси и Невилл перекрыли слишком много путей, он наорал на Гарри, толкнул его и отправился следующим. Вот только застрял буквально в паре шагов от входа, перекрыв себе дорогу в обе стороны. Жаль! У Дамблдора на него имелись некоторые планы. Гарри и Трикси то ли не озадачились мыслью об ограничении количества возможных проходов, то ли сообразили, что лабиринт подстраивается персонально под каждого, но спорить об очередности прохождения не стали. Младшая Деррек решила, что ей нужно еще немного времени, и уступила очередь Поттеру, так что после Рона в лабиринт пошел Гарри. Проходил он его очень долго, даже дольше Невилла, однако зеркал не разбил ни разу. Трикси свою вторую попытку использовала весьма умело, добравшись до выхода в кратчайшие сроки и нигде не напортачив. — Рон застрял, — сказал друзьям Гарри. Директор с печалью заметил, что никто не огорчился и даже не подумал предложить выручить юного гриффиндорца. Ох уж эти современные детки! Впрочем, он все равно остался доволен — первая партия ментальных закладок была благополучно внедрена в незрелые умы. Рона Уизли лабиринт поманил сперва открытым сундуком с золотом, к которому мальчик ломанулся, ни о чем не думая и разбивая первое зеркало, а после, когда он обернулся, продемонстрировал мечту: в отражении Рон увидел себя в дорогой мантии, со значком старосты и красивым кубком в руках. Полюбоваться зрелищем не удалось — откуда-то сбоку вынырнул зазеркальный Гарри Поттер и отобрал у зазеркального Рона и мантию со значком, и кубок. Реальный Рон после такого видения зеркало тут же разбил, заперев себя в лабиринте, но мысль о том, что Поттер в любой момент может лишить его самого дорогого, надолго закрепилась в его голове. Этот сценарий Альбус придумал сам. Директор был уверен, что упорно навязывающийся Гарри в лучшие друзья Рон рано или поздно добьется своей цели — все же впереди у них больше шести лет. И ему было нужно в случае необходимости иметь возможность легко рассорить друзей. Учитывая завистливый характер Рона, такая ментальная закладка могла быть использована не один раз. Драко Малфою директор посеял сомнения в собственном статусе, акцентировав внимание на том, что он — «пожирательский сынок»; Невиллу Лонгботтому — вложил в голову ряд отрицательных эмоций, связанных с родителями, которых мальчик боготворил; Гермионе Грейнджер изрядно поубавил самомнения, внушив доверие к преподавателям. Гарри Поттеру... Тут Альбус вздохнул. Ситуация требовала отчаянных мер, так что пришлось пойти на риск и показать герою поистине страшные картины. На каждом шаге близкие и просто знакомые ему люди умирали страшной смертью, умоляя Гарри их спасти, проклиная его, посвящая ему свой последний вздох, обвиняя в бездействии. Мальчику необходимо было внушить чувство вины и ответственности за всю Магическую Британию. Альбус должен был быть уверен, что когда придет время, герой встанет на путь борьбы с Волдемортом, чего бы это ему не стоило. Конечно, потрясение от прохода лабиринта могло негативно сказаться на детской психике, но... воспитание Гарри Поттера оставляло желать лучшего. Он показал себя эгоистичным и, что там скрывать, на редкость своенравным и непокорным ребенком. Такой вряд ли пожертвует собой во имя общего блага, а стране нужен был истинный герой, тот, кто возьмет на себя миссию по уничтожению Темного Лорда, пусть даже ценой собственной жизни. Тот, кто всех спасет. Так что Альбус вовсе не удивлялся, что Гарри Поттер проходил лабиринт дольше всех. А факт, что он добрался до края, не разбив ни одного зеркала, внушал оптимизм. Артефакт показывал лишь общую картинку, Альбус время от времени отвлекался на чай, так что не слышал короткого, приватного разговора Поттера с Малфоем. — Ты чего так долго? Совсем хреново? — негромко спросил у друга все еще мертвенно-бледный Драко. — Да я вслепую двигался. Зажмурился сразу, беруши в уши вставил, ну и шагал на ощупь... По стеночке. — Неплохо придумано, — одобрил Драко.
Тем временем дети пришли в себя, и Гарри открыл следующую дверь. Тут же мгновенно оную захлопнув, для надежности привалившись к ней спиной. — Твою ж мать! — Что там? — встрепенулась Трикси. — Тролль там. Гермиона впала в истерику. Видимо, прохождение через лабиринт и ментальные закладки всерьез лишили ее веры в себя. Всеобщим голосованием было принято решение оставить девочку здесь — может, удастся выручить Рона или хотя бы составить ему компанию — вопли Уизли довольно отчетливо доносились с того края лабиринта. Гриффиндорец требовал немедленно его освободить или, на крайний случай, выделить шестую часть философского камня. Сомнений в том, что камень компания украдет и поделит, у него не возникало. Гермиона вытерла заплаканные глаза и уселась на пол возле лабиринта — идти обратно в одиночку она отказывалась. — Вы же за мной вернетесь? Я подожду. Можно же в лабиринт пойти, держась за руки? Всем вместе. — Ага. Чтобы сразу все страхи испытать, — буркнул Малфой. — Нет уж, поищем другой способ. — Не переживай, если все получится, мы обязательно тебя заберем! — пообещала Трикси. — Драко не прав, это не «Тьма души». Просто психологический квест, у магглов такие бывают. А еще в каждом парке аттракционов есть «Комнаты ужасов». Так вот, здесь нечто среднее. Дамблдору неожиданно стало интересно, что такое «квест» и откуда чистокровная Деррек знает про маггловские аттракционы. Он попытался вспомнить, что было приготовлено лабиринтом «на всякий случай», для рандомных детей. Боггарты, вампирская тематика, считывание поверхностных страхов. Что же увидела Деррек? — Спасибо! — шмыгнула носом Гермиона. — Я вас дождусь. Невилл смущенно похлопал девочку по плечу, а Малфой недовольно напомнил: — Только сиди смирно и не лезь в приключения, я Грегори обещал вернуть тебя в целости и сохранности. Дальше ребята пошли вчетвером: трое слизеринцев и один ученик Хаффлпаффа. Не на такой состав рассчитывал Дамблдор! Он снова отхлебнул глоток чая и заел конфеткой. За комнату с троллем директор немного волновался. Найдись идиот, который вышел бы один на один против этого чудища, ему было бы не сдобровать. Хоть и одурманеный, тролль все же представлял немалую опасность. Но комната была зачарована — узник мог свободно перемещаться только по ее центру, чем с легкостью воспользовались Малфой и Деррек, незаметно проскользнув вдоль стен. Невилл замешкался, потом запнулся, изрядно нашумел и обратил на себя внимание тролля, застыв истуканом на месте. Неизвестно, что дальше стало бы с внуком железной Августы (и что она сделала бы с Дамблдором, пострадай последний из Лонгботтомов!), но на помощь мальчику пришел Гарри Поттер, кинув в тролля что-то круглое и коричневое, что он достал из кармана. Тролль без труда поймал метательный снаряд, но вместо того, чтобы рассвирепеть, принялся с явным удовольствием его уминать, пока дети, взявшись за руки, добежали до следующей двери. Причем Гарри буквально тащил за собой Невилла на буксире. Должно быть, сцены из лабиринта начали сказываться на его поведении — это был истинно гриффиндорский поступок. Директор с довольным видом потер ладони. Следующей оказалась комната с летающими ключами. Как ни странно, дети не воспользовались «акцио» и не обратили внимания на стоящую у стены метлу. Обнаружив, что дверь не открывается обычной «аллохоморой», Гарри Поттер полез в карман, а Трикси вынула из прически зачарованную шпильку. В кармане у Гарри оказалась странная маггловская штука под названием «швейцарский нож» — весьма многофункциональная. Директор аж про чай забыл, наблюдая, как из небольшого плоского футляра появляются на свет лезвия ножа, отвертка, штопор, открывашка, плоскогубцы, ножницы, пилка... Истинное волшебство! Оценил даже Малфой. После чего вдвоем с Трикси при помощи ее шпильки и «швейцарского ножа» дверь была легко открыта подобием отмычки. Гарри увидел шахматы и тут же вернулся обратно — за метлой. Перед огромной черно-белой доской дети ненадолго притормозили, обсуждая стратегию. Дамблдор аж залюбовался, когда они склонили друг к другу головы: мягкие каштановые кудряшки Невилла, растрепанные смоляные вихры Гарри, гладкие платиновые пряди Драко и русая коса Трикси в совокупности смотрелись весьма колоритно. Ну, а потом все снова пошло не по плану. Никто не стал играть в шахматы, которые были подготовлены в расчете на Рона. Никто не подумал лететь через доску, чего у детей бы не вышло — директор лично накладывал чары «антиполета». Ребята просто наставили на шахматы свои палочки и хором крикнули: « Бомбарда максима!», после чего невозмутимо прошли между обломков фигур по клеткам. Хитрые змеюки! Испортили такую занимательную партию! В помещении с огненными стенами, флаконами и загадками Гарри безуспешно попытался сбить пламя метлой, а Малфой предупредил, что есть и пить здесь ничего нельзя. Невзирая ни на что. Дамблдор в очередной раз поморщился — в нужные флаконы было добавлено зелье доверия. Трикси шагать в пламя отказалась, она боялась ожогов. Драко с видом заправского зельевара понюхал пробки, смешал содержимое нескольких сосудов и плеснул получившуюся смесь в огонь. Тот на мгновение опал, но проскочить на другую сторону успели только Гарри с Невиллом. Что директора, в общем-то, устраивало — на то и было рассчитано. Два товарища, два кандидата в Избраные. В следующей комнате их ждало зеркало Еиналеж. *** — Опять ты! — возмутился Гаррет, увидев знакомую раму, но тут же нахмурился. С зеркалом творилось что-то неправильное. Оно выглядело иначе. Та же рама, те же уродливые лапы, но вот отражение... Вспомнив, что это все же волшебный мир, и он многого в нем не знает и не понимает, Гаррет дернул Невилла за рукав. — Осторожнее. Здесь что-то не то. — Вижу уже, — мрачно ответил Невилл. — У меня амулет еще дедушкин, он мороки показывает. Вокруг зеркала темная дымка. Ее раньше не было. Тут от поверхности зеркала отделилась тень, зависая перед детьми. — Хо-хо-хо, — низким голосом злодея из третьесортного ужастика произнесла она. — Я дух Величайшего Темного Волшебника этого столетия и имя мне... — Дуремар, — перебил его Гаррет и закатил глаза: — Вы что, издеваетесь? Спецэффекты на уровне младшей школы, у нас в Литтл-Уингинге пятилетки спектакли куда лучше ставили. Отвалите и не позорьтесь! Невилл, это какая-то бредовая иллюзия. Весьма скверного качества с точки зрения зрелищности. Застывший на месте Невилл вопросительно глянул на Гаррета: — Ты уверен? — А то! Ты глянь только на его фактуру! Полная хрень. Даже до дешевенького лазерного шоу не дотягивает. Не понимаю, зачем вообще было ставить полосу препятствий ради такого убожества... разве что... О! Я догадался! Это отвлекающий маневр. — Что? — не понял Невилл. — Неважно! — махнул рукой Гаррет и прошел прямо сквозь дымку «духа», напрочь игнорируя его вопли. — Что там твой амулет теперь показывает? — Зеркало, — растеряно сказал Невилл. — Обычное, магическое. А...
Гаррет сокрушенно вздохнул и с упреком глянул на товарища: — И чего ты ждешь? Помнишь, как просил перевода на Хаффлпафф? Вот так же и камень проси. — Думаешь, получится? — Не попробуешь — не узнаешь. — Я — Волдеморт! — завывал «дух», накручивая вокруг детей и зеркала круги. — Ужаснейший и могущественнейший! Стоит мне только обрести тело... — И монолог тебе какой-то недоумок писал, — обратился к нему Гаррет. — Не, я, конечно, понимаю, что тут не Голливуд и нормальных сценаристов днем с огнем не сыщешь, но твой хозяин — просто дебил без малейшего вкуса и фантазии. Кому вообще в голову взбрело кормить современных подростков подобной байкой?! Поучились бы у Дэвида Копперфильда, вот там шоу — так шоу, а не какая-то херня. В общем, хватит уже! — он снова отмахнулся. — Изыди, от твоего мельтешения только голова кружится. — Я — Волдеморт! — по третьему кругу взвыл «дух», и тут Невилл радостно улыбнулся. — Получилось! — торжествующе закричал он. — Что? — обернулся к нему Гаррет. Невилл вытащил из кармана небольшой округлый предмет рубинового цвета. — Это не вполне камень, структура другая, но он точно волшебный. Может, и правда эта штука вылечит родителей? Надо у профессора Локхарда спросить. И тут в центре помещения материализовался сияющий золотом кудрей и серебристой мантией профессор Локхард. — Вы звали меня, мои маленькие поклонники? — Я — Волдеморт! — завел шарманку в очередной раз «дух». Локхард молча махнул в его сторону палочкой, и тень развеялась. — Профессор! — обрадовался Невилл. — Как вы вовремя! Нужен ваш совет. У меня тут что-то, похожее на философский камень. Это он? Он поможет папе и маме? — Я должен взглянуть поближе, — с ласковой улыбкой сообщил профессор. — Отдай мне его, пожалуйста. Тогда я смогу ответить тебе, что это. Гаррет нахмурился. Происходящее ему решительно не нравилось. — Невилл, не надо! — повинуясь, интуиции, выпалил он. — Почему? — удивился Невилл. — Это же профессор Локхард! Он доверчиво протянул камень профессору и с надеждой уставился на него в ожидании вердикта. Профессор с восторгом рассмотрел слегка мерцающие грани, и блаженная улыбка, которая появилась на его лице, совершенно Гаррету не понравилась. — Да, Невилл, это философский камень. Если сварить из него эликсир, хватит примерно лет на четырнадцать-пятнадцать жизни. Чудесный экземпляр, — Локхард полюбовался редчайшим артефактом, а потом бережно убрал его в замшевый мешочек, который вытащил из складок мантии. — Ты знаешь, что его невозможно украсть? Только передать добровольно. И что зеркало никогда не отдало бы его тому, кто захотел бы воспользоваться камнем в корыстных целях. Но ты, Невилл, чист душой, так что все получилось. — Он сможет вылечить родителей? — Думаю, одного из них почти наверняка. Двоих сразу — вряд ли. Но ты все равно не сможешь сделать выбор, да и мне этот камень гораздо нужнее. А твоим папе и маме и обычный целитель поможет. — Погодите, что вы делаете?! — озадачился Невилл. — Эй! Отдайте обратно! Вы не имеете права! — Конечно же, нет, — сказал Локхард. — Никто из нас не имеет на него прав. Это собственность директора Дамблдора. Впрочем, теперь уже нет, тебе же удалось его заполучить. Ох, мне очень жаль. Правда. И я благодарен вам за помощь. Без вас я у Альбуса этот камешек никак бы не смог выманить. Вы идеально сыграли роли. А теперь простите. И он достал палочку: — Обливиэйт! Очнулся Гаррет в больничном крыле. За ширмой разговаривали профессор Дамблдор и мадам Помфри. — Поппи, вы уверены, что потеря памяти необратима? Может быть, подобрать особые зелья, и тогда... — Нет, Альбус, исключено. Над детьми поработал мастер своего дела. — У меня ни единой улики, понимаете! Их показания — это единственное, на основании чего мы сможем привлечь этого золоченого гада! Я абсолютно уверен, что философский камень выкрал он, но уверенность не является аргументом для суда. Локхард даже на заседание не явится, и ему это сойдет с рук! — А ваш артефакт? — С того момента, как дети вошли в комнату с зеркалом Еиналеж, я не видел ничего. Сплошной туман. Видимо, какие-то особые чары. И попасть внутрь оказалось затруднительно. Когда я прибыл на место, Гилдерой уже исчез. Поппи, вы понимаете, что это означает?! В голосе директора звучало отчаяние. — Понимаю, Альбус, — вздохнула Поппи. — Может, попросить у Николаса... — Не выйдет. Он не выходит на связь. Камень был подарком мне на столетие, я оставил его на крайний случай. Мордред, что за невезение! — директор по-старчески закряхтел. — Это такой удар! — Понимаю, Альбус. Попробуйте найти на черном рынке настойку эхинацеи с пыльцой радужных фей. Это не эликсир молодости, конечно, но все же прилично продлевает срок жизни. — Эх, Поппи-Поппи, ты еще такая девочка... Какая настойка! У меня похитили философский камень! Что же теперь делать? Заскрипел стул, по полу зашаркали тяжелые шаги. Гаррет притворился спящим, подглядывая сквозь ресницы. Заглянувший за ширму Дамблдор показался ему изможденным и усталым, словно его постигла тяжелая утрата. А потом Гаррет спохватился — о чем это директор говорил с мадам Помфри? О философском камне? Невилл написал записку, и они собирались пойти за ним ночью. Но вот что было дальше, Гаррет совершенно не мог припомнить. Что же это получается, Гилдерой Локхард украл у директора камень? Локхард, а вовсе не Снейп?! Ну и дела! И как теперь вылечить родителей Невилла? *** Барти Крауч, похоже, сошел с ума. Ничем иным объяснить его поведение Северус не мог. Впрочем, в последнее время все вокруг словно помешались. Порой казалось, что Земля начала вращаться в обратную сторону. Поттер нашел тайную Комнату. Регулус Блэк оказался жив. Дамблдора, интригана из интриганов, обворовал золоченый павлин. А теперь вот Барти рассорился с Нарциссой, сбежал из Малфой-менора, пожертвовал фамильному алтарю окончательно спятившего отца и в категоричной форме потребовал у Снейпа его участия в каком-то древнем ритуале. Дескать, понадобится сила их меток. Видеться с бывшими дружками-пожирателями Снейпу ужасно не хотелось, но Регулус подтвердил серьезность намерений Барти и намекнул, что событие лучше не пропускать. Северус быть замешанным в очередной глупости не желал. Но привлекать Риту или Сириуса к решению этой проблемы точно не собирался — тем более, что Сири удосужился сообщить ему об уничтожении крестражей уже постфактум. Вот и он поступит так же. Сначала разберется, что задумал Барти, и лишь потом все расскажет. Утешая себя этой мыслью, Северус переместился в каминный зал Краучей. Присутствие там Долохова, Руквуда и младшего Блэка его совершенно не удивило. А вот явление ужасно недовольного Малфоя стало неожиданностью, Северус как-то позабыл о том, что и у Люциуса есть метка. Регулус быстро накинул капюшон, желая остаться неузнанным, и его примеру последовали остальные. Чуть позже появились Нотт, Гойл, Паркинсон, Ухгард, Боул... Всего их собралось двенадцать, видимо, это было правильное число, хотя Северус, как ни гадал, до сих пор не мог сообразить, какой же обряд собирается проводить Барти.
Когда же он пригласил всех в гостиную и огласил планы, это стало шоком. — Крауч, ты спятил?! — высказал всеобщее мнение старший Нотт. — Лорд в последние дни перед развоплощением перестал быть собой, — довольно жестко заявил Барти. — Если он вернется личем, никому из вас не выжить. Вашим семьям тоже. А я предлагаю идеальный выход. Вы навеки избавитесь от меток, я получу то, к чему стремлюсь, а Лорд — новую жизнь. — Не уверен, что дело выгорит, — осторожно заметил Паркинсон. Руквуд скинул капюшон: — Расчеты производили мы вместе. Ты сомневаешься в моей квалификации? Паркинсон быстро пошел на попятный. — Впрочем, — небрежно заметил Барти, — трое из вас могут отказаться. У меня есть запасные варианты. Но уж тогда не обессудьте — ваши метки останутся при вас. — Никто отказываться не собирается, — за всех озвучил Нотт. — Но хотелось бы гарантий. — Каких тебе еще гарантий, идиот? — протянул Малфой. — Можно только стараться не напортачить и уповать на то, что среди нас найдется пара по-настоящему сильных темных магов. Коих в природе раз, два и обчелся. Лорд бы и рад пригласить в ближний круг потомственного некроманта, да только они все вымерли три века назад. Так что старайтесь без гарантий, это и будет гарантией. — Спасибо! — светло улыбнулся Барти. — Если все согласны, нужно повторить слова и последовательность действий, прихватить кроветворное, дать непреложный обет, что информация обо всем происходящем не покинет этих стен. Потом мы подготовимся и спустимся в ритуальный зал. — У тебя есть нужная вещь Лорда? — поинтересовался Боул. Барти кивнул и показал тетрадь в черной обложке. Домой Северус возвращался разбитым. Случившееся сегодня с трудом укладывалось в его голове, но у них получилось. Получилось! Когда на рассвете с алтарного камня Краучей поднялся тринадцатый участник ритуала — неузнаваемый, поразительно красивый юноша, с недоумением глядящий на всех вокруг и уверенный, что сейчас сорок третий год двадцатого века, у Снейпа едва оставались силы доползти до лестницы. По ступеням он поднимался, вцепившись в перила. Наверху домовик, который раздавал кроветворное (на удивление, очень неплохого качества), едва глянув на него, сунул Северусу в руки стакан молока с медом. Снейп доковылял до дивана и упал на него, отхлебывая молоко и глядя на то, как Руквуд и Нотт на руках выносят Паркинсона. Следом поднялся Блэк. — Бля! — коротко выругался Нотт, глядя на осунувшееся лицо Регулуса. — А я-то думал, кто у нас такой магически одаренный, что тащил все на себе в конце? Ну, разумеется! Только у Блэков бы хватило мощи. Они обменялись дружеским рукопожатием. Тут же Регулусу отсалютовал Боул. — Мы думали, ты сдох давно, — беззлобно заметил он. — Жив, как видишь, — хмыкнул Блэк. Он тоже опрокинул фиал кроветворного, а потом еще и восстанавливающего. Выглядели все так, словно только что совершили восхождение на Эверест. Измотанными, выжатыми, обессиленными, но довольными собой. Зашедший в комнату будущий Темный Лорд с любопытством оглядывался по сторонам. — Значит, вы все — мои самые верные соратники? Северуса порадовало, что он не сказал «слуги». — А ты не признаешь? — пробасил Долохов. Том Реддл прищурился, вгляделся и округлил глаза: — Тони?! Тони, но... Ты такой старый! И с бородой. И Темный Лорд расхохотался. Звонко, по-мальчишечьи, ужасно заразительно. На лицах бывших пожирателей медленно расплывались улыбки. Даже Северуса отпустило напряжение, он наконец-то поверил, что все самое страшное — позади. Что теперь все будет хорошо. И еще раз незаметно погладил то место на бедре, где больше не было метки. В дом на площади Гриммо он вернулся ранним утром. Рита пила в будуаре чай с молоком. Северус подошел сзади и поцеловал ее в макушку, вдыхая тяжелый цветочный аромат, идущий от волос. Новый шампунь? — Ты плохо выглядишь, — заметила Рита. — Что-то случилось? — Много всего случилось, — признался Снейп, подтягивая к себе чайник. Она тонко улыбнулась: — Дамблдор достает? Гилдерой Локхард, наконец, добился своего? Умыкнул философский камень? — Что? — остолбенел Снейп. — Ты знала? У тебя осведомители в Хогвардсе? Но кто? Рита чуть сдвинулась, освобождая место на диване, и похлопала рядом с собой ладонью: — Присядь. Пару недель назад я обедала с лордом Принцем в наследном мэноре. По случаю посмотрела старые колдографии. Ты в курсе, мой дорогой, что твой прадед Огастиус Септимий Принц учился на Рейвенкло? — Откуда же мне было это знать? — недовольно буркнул Северус, опускаясь на упругую диванную подушку. — Я с дедушкой в мэнорах не обедаю! Сложно в детстве изучать родословную, не видя семейного гобелена. Я же в маггловских трущобах вырос. Не забыла? Рита на его бурчание не обратила ни малейшего внимания. — И хотя твой дед попал на Слизерин, Огастиус всегда питал нежные чувства к факультету воронов. Он даже учредил небольшой фонд для самого талантливого первокурсника-рейвенкловца, который на протяжении десятилетия лично вручал по итогам года. Сумма небольшая, всего сто галлеонов, но для ребенка, да еще и по тем временам, весьма солидная. Посмотри, пожалуйста, сюда, — Рита отставила чашку, отошла к антикварному буфету, достала что-то из ящика и протянула Северусу старинное колдофото: — Я выпросила его под честное слово, что обязательно верну. — Что я, по-твоему, должен увидеть? — недовольно фыркнул тот, разглядывая угрюмого властного мужчину с фамильным крючковатым носом. Мужчина пожимал руку худенькому светловолосому малышу, а потом оба поворачивались к камере и махали руками. Огастиус Принц — сдержано, а ребенок — широко улыбаясь. — Октавиус ужасно похож на тебя, правда? Это так отвлекает, что не сразу обращаешь внимание на что-то еще. Почитай подпись. — Победите... Что? Гилдерой Локхард?! Должно быть, родственник или однофамилец. — Я тоже так подумала. Вначале, — таинственно сообщила Рита, забирая колдографию. — А потом решила, что может получиться отличный репортаж и дала задание Гектору. Аберкромби выкупил материалы исследований Перси Уизли, порылся в архиве, побеседовал со стариками и вот что получается, — Рита положила на стол и бережно разгладила небольшой пергамент. — Этот Аберкромби просто гений во всем, что касается добычи информации. Наш Гилдерой, сын Гилберта Локхарда и Элоизы Боунс, родился в 1925 году. Ему сейчас 67 лет. — Не может быть! — обалдел Снейп. — Может. Его мать рано умерла, отец женился на девице из семейства французских виноделов, переехал к тестю во Францию и там случайно погиб во время бомбежки в сороковом году. А мачеха, не будь дурой, пристроила совсем еще молоденького Гилдероя учеником к Николасу Фламелю. Точнее, одним из учеников. Фламель тогда активно проводил опыты, сотрудничая с Гриндевальдом, ему требовались ассистенты, да и подопытные тоже. Люди в то время умирали, как мухи, одним больше, одним меньше... Сам понимаешь. В общем, где-то через год Локхард пропадает без вести при авианалете. По официальной версии. На самом деле парень попросту сбежал обратно в Британию. В 1950 году он женится на магглорожденной ведьме, в 1951 рождается Джулиан Локхард, который позже поступает на Райвенкло. Через три года семейство перебирается за рубеж. По официальной версии — во Францию, где у Гилдероя остались родственники. Куда на самом деле — неизвестно. Скорей всего, сбежали они из-за того, что Гилдерой перестал стареть. Сложно было скрыть такой факт от соседей. А в 1982 году выпускается первая книга Гилдероя Локхарда в Британии, — Рита отодвинула пергамент в сторону. — Это основные вехи.
Брови Снейпа ползли все выше и выше. — Гектор нашел колдографию 1982 года, посмотри. Локхард тут выглядит лет на двадцать и не сильно отличается от себя нынешнего, — сказала Рита. — Полагаю, Гилдерой украл у Фламмеля несколько философских камней, либо что-то аналогичное. Может, один большой камень, который можно распилить и использовать неоднократно. Причем я даже не могу его осуждать. Мачеха фактически продала подростка в рабство сумасшедшему ученому. Ты себе представляешь, что значит «контракт на ученичество с полной опекой»? Это такая кабала, что никому не пожелаешь. Фламмель мог Локхарда в котле сварить, и ничего бы ему за это не было. Кстати, не исключено, что молодость Гилдероя стала результатом опытов, которые Фламель проводил на учениках. Но вот поддерживать ее пришлось уже другими способами. Северус сглотнул: — 1925 год! Поверить не могу, что этому павлину под семьдесят. — Да, у тебя неплохо с математикой, — ехидно согласилась Рита. — Но почему же он тогда ведет себя, как... — Как кто? Напыщенный болван? Зато обрати внимание: почет, слава, и никаких подозрений. Ему даже Дамблдор обвинений не выставит, будь уверен. Хотя, могу предположить, что после своей эскапады Локхард быстренько переправится в другую страну, примет эликсир и начнет жизнь заново. Может, представится собственным внуком — сыном Джулиана. Материала для книг у него достаточно, опыта в самых разных сферах деятельности тоже хватает. В средствах он не ограничен. А ты что бы сделал, попади тебе в руки философский камень? — Не знаю, — честно признался Снейп. — Как-то даже не задумывался. — Ну вот, а Локхард сделал ставку на вечную молодость. Глядишь, когда эффект от этого камешка закончится, еще где-нибудь найдет. — Не понял, почему это в нашей гостиной обсуждаются другие мужчины? На пороге возник Сириус. Высокий, красивый, окончательно избавившийся от азкабанской изнуренности. Северус порывисто вскочил, быстро подошел к нему и уткнулся лбом в плечо: — Сири, знал бы ты, как я устал! — Он обижен, что мы не предупредили его о коварном плане Локхарда, — перевела Рита. — Так Гилдс же не у тебя, а у хрена длиннобородого камень свистнул, — не понял претензии Сириус и погладил Снейпа по волосам. — За тебя мы бы всем глотки порвали, а старика Дамби пусть грабит, сколько пожелает. Ты же покажешь мне в думосборе выражение его лица, а? — Сириус громогласно заржал. — Не жмись, интересно же! — Что-то мне подсказывает, — отстранился Северус, сердито поджав губы, — что именно ради этого вы меня и не предупредили заранее. Я угадал? Сириус снова рассмеялся. Рита налила всем чай. — На самом деле, мне нужно вам кое в чем признаться, — с тяжелым вздохом выдавил из себя Снейп. — Дело не только в пропаже философского камня, хотя Дамблдор посвященному кругу лиц уже все мозги проклевал. Этой ночью мы воскресили Тома Риддла. Шестнадцатилетнего. Сириус выронил свою чашку. Та упала на ковер, но не разбилась, только черный чай некрасиво растекся по ковру. — Что ты сейчас сказал? — переспросил он. — Барти Крауч, твой брат, я и еще несколько чистокровных волшебников приняли участие в ритуале. Том Риддл снова жив. Ему шестнадцать, и он собирается завершить образование и заняться политической карьерой. Вот так. Северус сел на диван и приготовился к страшному. Даже глаза прикрыл. Сейчас точно разразится скандал. — Думаю, надо познакомить его с Сириусом, — после затяжной паузы выдвинула предложение Рита. — Мне кажется, вы возродили будущего Министра магии. Скорей всего, одного из величайших. Ему понадобится сильная команда и надежная политическая программа. И грамотная рекламная кампания, конечно же. Я займусь.